фанфик

[klaine]

Название: пока нет
Автор: ComeWhatMay
Бета: нет (но ищу - нет желаюших?)
Рейтинг: R
Персонажи: Курт, Блейн, Себастьян
Жанр: romance, fluff
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Примечания: AU по отношению к последним Отборочным; первая глава

Зал наполнен гомоном голосов, шарканьем ног, стуком опускаемых кресел. Воздух заряжен ощущением постоянного движения, которое, казалось, волнами распространялось по толпе - вот девушка наклонилась к своему спутнику, указывая куда-то на софиты, будто принимая эстафету, пожилая женщина через два ряда начала протирать свои очки, мимо неё протиснулся к своему месту мальчик, женщина в первом ряду привстала одернуть юбку, мужчина по соседству достает телефон, что бы отключить звук... Казалось, это шевеление не может прекратиться из-за витающего повсюду чувства предвкушения и волнения.
Курт вернулся в кулису, не в силах больше осматривать зрительный зал - он и так нервничал.
- Теперь ты уже не можешь оправдаться тем, что это твое первое соло на соревнованиях - улыбнулся подошедший к нему Блейн. Курт поднял на парня тяжелый взгляд, считая, что он в достаточной мере выражает им всё, что думает о подобных подбадривающих речах.
Андерсон, уже в значительной мере овладевший наречием "Хаммел-сейчас-все-разяснит-без-слов", удержал себя от того, что бы похлопать Курта по плечу. - Ей, я же шучу,- он примирительно поднял ладони.
И опустил их, не зная, что ещё сказать. В памяти всплыли их прошлые соревнования, на которых они солировали дуэтом. Тогда было достаточно одобряюще коснуться и сказать, что Курт очарователен и у них все получится. Тогда было проще. Тогда Блейн знал, о чем думал его напарник. Теперь брюнет с сожалением отметил, что не имеет ни одного чертового предположения о том, что за мысли носятся в голове парня, стоящего перед ним. Когда все успело стать таким запутанным?.. Блейн отстраненно думал о том, что за прошедшее время их отношения должны были измениться в другую сторону. Помнит ли сейчас вообще Курт о том, что рядом с ним стоит его парень или он слишком далеко от сюда на данный момент? О чем, о чем ты думаешь?
Хаммел выглядел наэлектризованным - тронь его и будет замыкание или безумный фейерверк искр и обожженные руки.
Нервно вцепившись пальцами себе в запястье, Курт лишь мельком отметил переминания с ноги на ногу своего соседа. И поблагодарил Бога, что Блейну больше не приходит в голову слов для одобряющих речей. Потому что Курт чувствовал себя как сжатая до предела пружина, готовая выстрелить от любого резкого колебания вокруг. Он до абсурда сильно ощущал, что скажи сейчас тот хоть слово и он от нервного перенапряжения вцепится ему в волосы и начнет орать что-нибудь не печатное - так сильно он волновался. От этой сюрреалистичной картины - все таки вцепиться в столь заправленную гелем прическу любимого это серьёзное предприятие, Курта немного отпустило. Спокойно, детка, спокойно.
Блейн, обладавший отличной интуицией, хранил философское молчание.

В зале уже давно погас свет и череда выступающих начала своё неспешное движение. Себастьян предпочитал сидеть в последних рядах, что ступенчато возвышались над остальной частью зала, давая лучший обзор и, чего уж там, легкое чувство превосходства, от возможности окинуть взглядом все пространство и всех людей в нем. Себастьян ненавидел, когда у него за спиной кто-то был, всегда предпочитая оказываться за спиной у других. Скучающе рассматривая выступающих хористов, он размышлял, зачем именно пришел сегодня - посмотреть на провал "Новых направлений" или на их вдруг внезапный выигрыш? Или послушать Блейна? Если, конечно, здесь его столь же ценили, как и в Уорблерс. Вообще сложно представить себе хор, где Блейн мог бы быть звездой больше, чем в Соловьях, поэтому Смайт был убежден, что с его переходом явно что-то нечисто. И возможно, знай он подробности, это могло бы принести ему выгоду. Подковерная возня в шоу-хоре всегда то ещё явление и здесь мог пригодиться любой козырь.
Когда конферансье раскатисто объявил выступление школы МакКинли, парень нетерпеливо заёрзал на своем сидении. И тут же себя обругал - его вовсе не волновало это сборище отбросов и ничего неожиданного или даже сколько-нибудь интересного он точно не увидит. В очередной раз в голове начала прокручивать лента с вопросом "чего ради я здесь сижу?", которая прервалась появлением человека на сцене. Похоже, первым номером они выбрали сольную балладу. Разглядев человека, Смайт криво ухмыльнулся - "да кто бы мог подумать, кто у нас вышел петь". Так называемый "парень" Блейна. Увидев его в первый раз, Уорблер чуть не ляпнул "а где крылышки и мешочек с пыльцой?", но решил, что Блейна это не порадует и проглотил похабный намек на то, что выглядит Курт не просто феечкой, а принцессой всех феечек. Себастьяну вообще казалось, что Блейн встречается с таким экземпляром по какой-то странной вселенской ошибке. Смайт знал таких парней, как Андерсон, они всегда отличаются высокими запросами и подобный выбор был действительно удивительным. Где-то он подозревал, что и тут наличествуют какие-то подводные течения. Хотя в вопросе отношений все обычно было достаточно просто - все скрытые мотивы сводились к деньгам или сексу, или тому и другому одновременно. Впрочем, этот вопрос не занимал его в такой степени, потому что он не принимал их отношения в серьёз. Он смотрел на Курта с жалостью напополам с легким отвращением - по его мнению, подобные мордашки существовали для того, что бы делать стрижки в салонах красоты и трясти радужным флагом по соседству с трансвеститами на очередном параде. Наблюдая, как Хамелл испуганным взглядом окидывает зрителей, Смайт подумал, что вот кому наверняка достаётся в школе по полной программе, это точно. Но никакого сочувствия или гей-солиданости не ощущал. Он придерживался убеждения, что гомосексуалисты, в основной своей массе, такие же злые и эгоистичные, как и все остальные люди. Как и он сам. Он улыбнулся, испытывая какую-то мстительную радость.
Тем временем феечка на сцене запел какую-то заунывно-трагичную песню, что-то об одиночестве и непонятости, Себастьяну всегда было трудно заставить себя вслушиваться в подобные тексты. Он отметил, как комично тот поднимает руку с сжатыми лопаткой пальцами, хотел придраться к технике исполнения... И не нашел с ходу за что зацепиться. Чистый, ожидаемо высокий, но вместе с тем мягкий голос. Вообще, подобная высота голоса была до жути странной. Ещё минуту назад Себастьян не задумываясь сказал бы - фриковой, но сейчас почему-то остановился и напряженно вслушиваясь, надеялся, что вот сейчас он не поставит на дыхание и нота прошелестит наждачкой по ушам, или голос сорвется на высокой ноте, или мальчик банально не вытянет чистый тон, но пока найти фальшь ему так и не удалось. Более тревожно, что он не мог не подумать о том, что, имея подобный голос, надо вообще осмелиться выйти на соревнования, перед таким количеством людей, которые своей реакцией вполне могут оставить неприятных воспоминаний, с лихвой хватающих на годы самоедства и сожалений. Впрочем, вышел на сцену – будь готов к летящим в тебя помидорам.

Блейн стоял около занавеса и смотрел на Курта. В первое мгновение, когда тот уставился в зал с нескрываемым ужасом, экс-Уорблеру на секунду показалось, что ему сейчас придется бежать за Хамеллом, как на выпускном. Кстати, если подумать, то достаточно большая часть зрителей это как раз те, кто участвовал в присвоении Курту королевского титула. Помнит ли он об этом сейчас? После того, что произошло на балу, они никогда не возвращались к обсуждению этой темы. Почему брюнету только сейчас в голову пришло, что Курт может все ещё переживать из-за этого?
Юноша на сцене тем временем закрыл глаза и беззвучно вздохнул. И снова посмотрел в зал, теперь его взгляд был спокойным и ясным. Он начал петь.
Андерсон смотрел на него и, не в силах справиться с собой, горько вздохнул - он вспомнил почему. Потому что в этом весь Курт - всегда быть сильнее, чем казался, заталкивать страх куда-то в себя, и чем сильнее страшно, тем сильнее давить внутрь. Только с чего он взял, что после этого Курт в порядке? Потому что за этими страхами надо погрузиться так же глубоко? Как-то некстати вспомнилось, что довольно часто его парень жалуется на плохой сон. Блейну стало как-то не по себе от того, что он заметил это только сейчас, когда Хамелл аномально сильно нервничал перед выходом, чуть ли не выпрыгивая из кожи от волнения. Как удобно быть слепым и глухим, когда тебе не говорят о чем-то напрямую. Похоже, он уже дважды допускает подобную ошибку в их отношениях. То, что раньше казалось в Курте приятно загадочным, на деле было безумно сложным. Бывший Соловей вновь устремил взгляд к поющему юноше.
Желтоватый свет прожекторов выхватывал его фигуру из темной глубины сцены и песня, казалось, вилась серебристой нитью, переливаясь в полумраке, то истончаясь, то вспыхивая ярче. Мягкие обертона его голоса звучали чувственно, и высокий голос казался не странным - а неземным. "Прекрасно неземным" - подумалось Блейну. Ему казалось, что в зале стало настолько тихо, что если он сейчас вдохнет, то все это услышат, и невольно задерживал дыхание. Было ощущение, что он не слышит слов, как будто эти звуки напрямую, минуя разум, попадали прямо в сердце. И эти чувства были такими сильными, такими человеческими. Такими открытыми, что внутри начинало что-то дрожать. Мальчик на сцене почти не двигался и было не понятно, как в таком хрупком теле может рождаться это сильное, глубокое, наполненное звучание. Об очень тонкую нить можно порезаться. И было ощущение, что у человека на сцене ей изранены все руки. Но он пел, будто говоря – это ничего, это тоже часть жизни, это тоже можно пережить. И его голос заставлял поверить в это, отправиться куда-то вслед за ним. Когда не чувствуешь пространство вокруг и время тикает не так громко, а есть только эта нить, по которой скользишь вслед за звуками и растворяясь одновременно...
Блейн резко ощутил удушающую обиду. Такую сильную, что глаза начинало щипать - и все из-за этой болезненной искренности поющего на сцене. Разве это справедливо, что на каком-то соревновании, каким-то незнакомцам, он просто свою грудную клетку раскроил, демонстрируя её содержимое, а с ним, с его близким человеком - разве они не должны быть самыми близкими людьми друг другу? - даже не хочет говорить о том, что действительно чувствует. Разве они смогут понять? Ты для них ничего не значишь, а как же я, Курт? Это нечестно. Нечестно.

Себастьян слушал песню феечки. Если бы кто спросил его потом, то он не смог бы вспомнить ни одного слова из неё, но он слушал внимательно. Когда ты кого-то презираешь, но он в чем-то действительно хорош, то закрывать на это глаза - не круто. Оправдав себя подобным образом, парень признал, что Курт был... не плох. Да, очень не плох. Ловя лишь обрывки фраз, Себастьян не понимал о чем песня в целом, но вдруг в груди ощутимо сдавило. Он был так поражен этим, что инстинктивно потянулся рукой к сердцу, запоздало понимая, что это не физическая боль. Это было так странно. Ничего подобного он не припоминал за собой. Он снова обратил свое внимание к сцене, но ощущение не исчезло. Оно продолжало назойливо тянуть в груди, но вместе с тем это было и сладко. Он смотрел вперед и вдруг не увидел никого, осталось только чувство, что кто-то протягивает тебе руку, кто-то грустный, как и ты, кто-то ощущающий тоску и боль, как ты. Смайт встряхнул головой. Привидится же. Он постарался отвлечься, рассматривать людей в зале и думать о чем-то ещё. Звучавшая песня показалась ему вдруг осязаемой. Как будто внутри у него стеклянно и пусто, а она падает туда капля за каплей, вибрируя, причудливо преломляясь в эхо, отлетая от прозрачных стенок, заставляя их подрагивать, как церковный колокол от тяжелых ударов. На некоторое мгновение Себастьяну показалось, что он ослеп и оглох, и слышит только, как сотрясается этот внутренний колокол. И стонущая струной тоска сейчас лопнет где-то глубоко, разрывая все внутри. Хватит, хватит, пожалуйста. Это... И тут песня окончилась. Парень судорожно вздохнул, неуверенный, что вообще сейчас её слышал. Благоговейную тишину последнего растворившегося аккорда снесло лавиной оваций, все вокруг поднимались, бурно выражая благодарность исполнителю и продолжая аплодировать. Мальчик на сцене лишь улыбнулся и склонил голову в поклоне. "Ну королевна, не иначе" - внутренне фыркнул Смайт. И тут он подумал, что-то не совсем так. Что же именно? До него медленно начало доходить, что если все вокруг него стоят - то как он может продолжать видеть сцену?.. Примерно в это же мгновение он обнаружил, что вообще-то стоит вместе со всеми и при этом громко хлопает. Сначала он замер, но рассудил, что садится теперь уже глупо, поэтому просто продолжил. Что ж, этот нелепый мальчик определенно не плохо поёт, да. В груди снова кольнуло. Иногда даже сам Себастьян находил себя лицемерным.

Курт на негнущихся ногах присоединился к остальному хору, выходящему на сцену и начинающему петь первые ноты их заводного мешапа. Сейчас, после своего выступления, он чувствовал некоторое оцепенение, как будто плавая где-то глубоко под водой он резко вынырнул и света, звуков и движения вокруг стало вдруг слишком много. Выполняя привычные движения и выпевая знакомые слова, он постепенно приходил в себя. Ритм песни нарастал, "Новые направления" как яркие блестки мелькали по сцене, время сфокусироваться и, здесь и сейчас, выплеснуть весь заряд, что они скопили в себе к конкурсу. Медленно Курт начинал испытывать эйфорию. Эй, вы, в зале! Мы идем - приготовьте свои ладоши, что бы хорошенько нас поприветствовать!..

Влетев толпой за кулисы, участники хора возбужденно шумели, обнимались, хлопали друг друга по плечам. Тина подбежала к Курту: - Ты был великолепен!
- Просто долбанная Уитни Хьюстон - закатила глаза Сантана, ожидающая своего выхода с "Ходячими неприятностями".
- Я слышу немного зависти? - улыбнулся он в ответ. Девушка приподняла бровь и сурово ответила: - А ты как думал, сладкий пони? - Но не выдержала и, фыркнув, рассмеялась.
Часть хора ушла со сцены в другую сторону, поэтому сейчас находилась в противоположной кулисе. Взглянув туда через подмостки, Курт увидел, как Финн радостно машет ему рукой; встретил полный уважения взгляд Майка; переведя взгляд, заметил, стоящую поодаль от них, Мерседес, которая показывала ему два больших пальца. Радость и адреналин от выступления переполняли его тело, он улыбался им, не в силах опустить уголки губ. Макушка Блейна так же маячила с той стороны и Курт размышлял, как быстрее будет попасть туда - на сцене продолжались выступление других конкурсантов - так что нужно было обойти либо через зал, либо через гримерки. Отрывая от этих размышлений, его под руку взяла Рейчел и, чуть отведя в сторону, заговорила без тени улыбки:
- Если ты будешь продолжать так петь, то я буду вынуждена начать подкладывать тебе битое стекло в обувь, что бы расправиться с конкурентом.
- О Боже, значит, я и правда был хорош.
Они рассмеялись и Берри обняла Курта:
- Я тобой горжусь. Но в следующий раз тебе не получить так легко мою балладу. - улыбнулась она, коснувшись пальцем кончика его носа. В её глазах все ещё отражалось расстройство из-за отстранения и невозможности участвовать в соревновании вместе с «Новыми направлениями». Но радость от удачного выступления коллег заметно скрашивала её переживания – теперь у неё точно будет шанс блистать на Региональных, а там, как все надеялись, и на Национальных соревнованиях.
Улыбаясь, Курт отошел от неё, но его движение вновь было прервано и очень неожиданным человеком.
- Себастьян. - поздоровался Курт, произнося его имя, как какое-то редкое ругательство. Тот лишь кивнул.
Пользуясь тем, что парень молчит, да и вообще выглядит так, как будто не совсем уверен, где он находится и что собирается делать, Хаммел вежливо улыбнулся и выдал на одном дыхании:
- Я не имею ни малейшего представления, о том, зачем ты принес сюда свое гаденько ухмыляющееся лицо на своих тоненьких, вертлявых ногах и о том, что ты собираешься исторгнуть из своего рта, когда его откроешь, но предупреждаю заранее - у тебя категорически нет шансов испортить мне настроение. Не сегодня, мистер Отвратная Прическа.
Смайт просто стоял и смотрел на него, не в силах даже сконцентрироваться на том, что ему только что сказали и отреагировать на оскорбление. Потому что он был все ещё слишком занят своими ощущениями и задавался вопросом, что именно заставило его тащится за сцену к этому недоразумению. Он вообще собирался просто уйти после выступления "Новых направлений", ради которого он и пришел - врага надо знать в лицо. И если уж ноги принесли его сюда, то он явно выбрал не ту кулису, потому что Андерсона здесь точно не было. И вот, он стоит перед Куртом и просто смотрит на него как идиот, не зная, что сказать. Наверное, надо плюнуть на дурацкое жгущее ощущение где-то под ребрами, которое словно за крючок затащило его сюда, просто развернуться и уйти. Но ведь это будет смотреться чрезвычайно глупо, надо что-то сказать. Что-нибудь неприятное, тогда он оправдает ожидания, а заодно и свой имидж. Он что-то там говорил о моей прическе?.. Себастьян набрал воздуха в грудь:
- Ты хорошо пел. - вдруг сказал он.
- А ты просто жалкий... - Курт осекся, видимо не сразу уловив, что ему сказали, и теперь просто теряя дар речи. Он застыл, размышляя, не почудилось ли ему. Впрочем, он взял себя в руки быстрее, чем сам Себастьян успел справиться со своим удивлением, и прищурился:
- Ты сменил тактику? Теперь - неожиданность твой конек? Или ты просто под чем-то?
- Нет. Я... - Себастьян неопределенно передернул плечами.
- Хорошее выступление, - снова сказал он после некоторой паузы.
Курт вздернул подбородок и прищурился.
- Что бы ты не замышлял, у тебя ничего не выйдет, - напряженно сказал он.
Хамелл смотрел на него так, будто ожидал нападения прямо сейчас.
Внутренне Уорблер вздохнул с облегчением – похоже, его величество ничего не заметил и просто ждет подвоха. Тем лучше, можно спокойно уйти и сделать вид, что так и есть, и он вовсе не впечатлен его песней и уж тем более вовсе не собирался ему об этом говорить. Так по-идиотски он чувствовал себя очень редко. Поэтому, просто кивнув, поспешил покинуть помещение.
Курт немного постоял, прислушиваясь к своим ощущениям - вроде настроение ему действительно не испортили, только слегка озадачили. А, к черту, не сейчас - будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас - на выход.
Увидев, идущего к нему, Блейна, парень даже удивился - он полагал, что вездесущий Смайт наверняка отправился к брюнету, что бы снова присесть ему на уши. Но нет - Андерсон спешил к нему навстречу, а значит даже если они и столкнулись с Себастьяном, то не задержались, даже что бы перекинуться парой слов. Все это было странно.
Выкинув это из головы, Курт улыбнулся своему парню и бросился ему на шею:
- Ты это видел? Это успех! Это было так здорово, я думаю - мы сделали это!
Его снова захлестнуло радостное возбуждение. Время, наконец, замедлилось, принимая снова свой нормальный темп, и постепенно осознание всего произошедшего на сцене становилось яснее. После своего соло Курт ощущал себя так, будто сбросил с плеч пудовый камень. Он чувствовал себя освобожденным, победившим. Вытащившим из раны осколок с очень острыми краями и теперь радостно прыгающим над его обломками. Все тело вибрировало от переполняющей энергии и он чувствовал себя немного уставшим, но очень счастливым. Хотелось орать в караоке глупые песни, громко смеяться, есть что-нибудь сладкое, облизывать после этого пальцы, усесться Блейну на колени и долго целоваться. Желательно все это одновременно.
Блейн крепко обнял его в ответ, но ничего не отвечал. Курт настороженно заглянул ему в глаза, и увидел, что тот даже не улыбается и выглядит бледным.
- Что-то не так? Тебе не понравилось?
- Нет. Нет, мне очень понравилось, - он приподнял уголки губ и положил руки парню на плечи, - ты был... - Блейн поднял взгляд и приподнял плечи как будто не в силах выразить словами - Это было просто удивительно. Потрясающе пел.
И посмотрел на Курта Тем Самым взглядом. Открытым и нежным, немного беззащитным и согревающим. Когда Курт видел у него такое выражение, то чувствовал, что через его тело бежит теплый поток, а на сердце как будто начинают накатывать горячие волны. Вообще-то, он находил этот взгляд чрезмерно откровенным и довольно смущающим, но ему все равно нравилось, когда Блейн смотрел на него так. Это заставляло его ощущать себя особенным, единственным.
Но все равно брюнет выглядел расстроенным.
- Что случилось? – Хаммел несколько напрягся.
Блейн, как будто опомнившись, замахал руками: - Все хорошо. Давай просто дождемся результатов отборочных и отправимся отмечать - в любом случае наше выступление этого заслуживает.
Осознав какой эффект на Курта произвел его вид, Блейн почувствовал себя идиотом. Ему стало совестно, что он, кажется, уже отбил парню все желание праздновать. Черт. Но если он заговорит, то это точно уничтожит все остатки радостного настроя, разве нет? Может, ему вообще все это привиделось? И только это отчаянное чувство, что застряло в груди с самого выступления Курта, не отпускало и он не мог заставить себя не думать об этом и выглядеть довольным.
- В чем дело? - серьёзно спросил сегодняшний солист и шагнул очень близко к Андерсону, учитывая, где они находились - не позволительно близко, и одновременно зажимая в кулаке его рукав, будто тому в голову могло придти сбежать. - Скажи мне, - произнес он чуть мягче, но при этом все так же пристально глядя в глаза.
Бывший лидер Соловьев ответил, прежде чем успел о чем-либо подумать.
- Что это было, Курт? Там, на сцене. Откуда все это? - он вдохнул, надеясь, что все это звучит не слишком отчаянно и вместе с тем понимая, что уже не в силах остановиться. - Я был как будто как все эти зрители, для которых ты совершенно незнакомый человек. Это нормально? Если тебя что-то волнует, ты не должен поделиться этим со мной? Если тебе больно - я не должен знать об этом?..
По мере его речи Курт сам начал бледнеть и немного отодвигаться. Андерсон напротив двигался к нему, уже не в состоянии контролировать громкость своего голоса.
- У меня иногда складывается ощущение, что я тебе, как чужой. Кто я для тебя? Просто приятная компания? Я не заслуживаю это о тебе знать? Твои личные переживания, только для сцены, а меня они не касаются?.. Чего я не смог бы понять? Что со мной не так, Курт?!
Блейн застыл, глядя в глаза парня напротив. Теперь, озвучив все это, он понял, что черта с два ему показалось и только почувствовал себя ещё хуже.
Курт смотрел на него загнанным взглядом и кажется, его глаза становились влажными, а может, просто так неудачно падало освещение. Юноша ощущал, как тщательно выстроенная внутри пирамида рушится, оказавшись карточной. Былой эйфории как и не бывало. Он с трудом сглотнул.
Блейн от этого немного пришел в себя и отвел взгляд в растерянности. Он прикрыл лицо ладонью:
- Послушай, прости меня. Я... В любом случае сейчас не место и не время для таких разговоров. Давай пойдем в зал.
Они стояли друг напротив друга и не один из них не пошевелился. В затянувшемся молчании стало слышно, что вокруг полно голосов, люди шныряли туда сюда, готовясь к выступлению, переговариваясь, почти не замечая пару молодых людей, как будто замороженных собственными словами, застывшими в воздухе.
Блейн не смотрел на Курта, чувствуя себя все более и более плохо. Он открыл рот и внутренний голос завопил: "Хватит! Заткнись, промолчи, достаточно!", но другой тут же шептал: "Почему Курт молчит? Что значит молчание в такой ситуации - согласие?..", поэтому он не сдержался и тихо проговорил:
- Просто я почувствовал себя брошенным.
Курт сорвался как, все-таки выстрелившая, пружина. Он схватил Блейна прямо за воротник и потащил в глубину кулис, бросив на ходу:
- Идем.
Брюнет успевал только перебирать ногами. Хаммел же, казалось, в несколько шагов преодолел людный участок и, завернув куда-то, быстро затащил его в уборщицкую каморку. В поглотившей их за секунду темноте он тесно прижался к Блейну. Так сильно, что тот ощутил через грудную клетку, как бешено колотилось сердце его мальчика. Как маленькая птичка. Певчая птичка.
Он казался сейчас таким хрупким, что Андерсон даже не решился обнять его в ответ. На секунду он забыл, о чем они говорили - он мог бы просто слушать этот крошечный стук жизни в теле рядом.
Поэтому его окончательно сбило с толку, когда Курт поцеловал его. Без страсти, а так, как будто пытался успокоиться или искал что-то. И Блейн понял что. Ощущение интимной близости делало Курта более откровенным в словах. Пустить человека в своё личное пространство, позволить касаться себя - для него это был важный рубеж, и так же это оказалось важным ключиком к духовной близости. Будто когда он чувствовал физический контакт с другим человеком, он мог набраться сил для того, что бы открыться. Что для него, похоже, всегда было подобно прыжку в темную глубину с большой высоты. И сейчас этот поцелуй был похож на глубокий вдох перед этим страшным шагом.
И даже понимая это и ощущая чувство вины на пополам с обидой, Блейн не мог запретить себе наслаждаться происходящим. Его руки легли на талию Хаммела и он ответил на поцелуй. То, что сейчас происходило, он бы назвал болезненной лаской. Он чувствовал и нежность, и возбуждение, и тревогу. Бывает и сладко, и больно одновременно? "Не отдам тебя" - почему-то подумалось Блейну.
Постепенно дезориентация из-за темноты и неожиданность всего происходящего отступали. И Андерсон отчетливо понял, что следует остановится, потому что ещё немного - и его руки заскользят по спине Курта, а мысли пойдут в одном единственном направлении. А они здесь не для этого. Курт все ещё ничего ему не ответил. Но инициатор поцелуя сам отстранился, толи, почувствовав заминку своего партнера, толи, просто посчитав, что этого достаточно. Он снова обнял парня, прижимаясь своей щекой к его, и зашептал почти в самое ухо.
- Мне тяжело это. Правда, так тяжело... Я просто не могу выражать это иначе, кроме как там, на сцене. Там все совсем по-другому. Но я могу это, потому что ты есть, понимаешь? Потому что ты был там - у меня получилось. Мне было это необходимо. - его голос то и дело срывался, почти становясь не слышным, а тело подрагивало, как будто сопротивляясь тому, что бы говорить об этом - Ты мой самый близкий человек. - с усилием выговорил Курт. И тут же сжал объятья, стараясь дать понять, что это усилие вызвано не тем, что он говорит не правду, а тем, что ему безумно сложно говорить это в слух.
И Блейн понимал. Он чувствовал то сопротивление, которое преодолевал Курт. И ощущал с трепетом, что эти простые слова значат больше, чем все признания вместе взятые. Да, чувство того, что он где-то вдалеке от переживаний Курта все ещё было, и обида тоже была. Но теперь он понял, что это не то, что делает их чужими. Это то, что им предстоит вместе преодолеть. И это со стопроцентной вероятностью будет не легко, но вот прямо сейчас, держа его в руках, Блейн как никогда ощущал - оно того стоит.
И он с вздохом аккуратно погладил Курта по спине:
- Все нормально.
Они молча стояли в темной комнатке, все так же обнимаясь. Блейн не был уверен, может ли он уже отпустить друга или тому ещё нужно время, что бы успокоится. В голове помимо воли всплывали мысли о том, как он до подобного докатился – торчал в затхлом помещении, обтирая костюм о швабры и метлы, обнимая судорожно вцепившегося в него парня, и успокаивая его и себя после срыва. И совершенно не представляя, что ему делать дальше. Когда он фантазировал о своих будущих отношениях – представлял ли он себе что-либо подобное? Каким он все это себе вообще воображал? Более простым и приятным? Когда они с Куртом только дружили, все действительно было просто. Все шло гладко, можно было не обращать внимания на мелочи и не задумываться о последствиях, а когда что-то было не так – отстраниться или сделать вид, что на самом деле все в порядке, пережидая, пока все само собой образуется.
А возможно, именно это и есть любовь – когда появляется что-то, с чем тебе приходится мириться. Что-то - с чем ты готов мириться. Или когда ты понимаешь, что нечто такое появилось – то, отношения наоборот, заканчиваются? Блейн не знал. Он никогда прежде по-настоящему не встречался с кем-либо, ему абсолютно не с чем было сравнить. Когда он раньше слушал, как приятели из Далтона обсуждали или жаловались на свои связи с другими парнями, то само понятие отношений выглядело в его глазах как-то иначе. Проблемы, часто муссируемые в полумраке комнат общежития, были не совсем теми, с которыми сталкивался сейчас Блейн. Может, просто не принято обсуждать подобное? Или их отношения отличаются от других? Или может, он просто делает что-то не так?
Он чуть передвинул ладони, ощущая тепло, идущее от Курта.
Он глубоко вдохнул, ощущая его запах, такой привычный и давно полюбившийся. Одеколон был не тот, что обычно – собираясь на соревнования, Курт всегда пользовался каким-то особенным, утверждая, что он приносит удачу. По какому принципу он это определил, Блейн не вникал. Но ему вспомнилось, что во время их дуэта на прошлых Региональных, он чувствовал тот же самый аромат. А ведь они проиграли тогда. Курт все ещё считает эту марку «счастливой»? Хотя сама идея «удачливого» парфюма, была тем, что Андерсон предпочитал не обсуждать во избежание ненужных ссор. Впрочем, на Национальные Курт все же попал, так что спорить с ним об этом было бы абсолютно бесполезно. Так же от парня пахло сдобным или чем-то вроде сладкой помадки - как будто он недавно побывал в кондитерской. Если бы Блейн почувствовал это впервые, то подумал бы, что это какие-то духи, но он уже знал, что эта составляющая всегда неуловимо следовала шлейфом за его парнем. А когда Курт готовил что-либо из десертов, этот запах заполнял все пространство так, что у Блейна начинала сладко кружится голова, потому что этот запах давно стал ассоциироваться с Куртом и близостью с ним. Андерсон не очень понимал, каким образом можно постоянно так пахнуть и у него возникало подозрение, что Курт любил готовить гораздо сильнее, чем показывал это. Так же в личном запахе Хамелла всегда чувствовалась автомастерская. Парень не смог бы точно сказать, что конкретно это за запах, но точно знал, откуда он. И самое поразительное, что он не был неприятным – какими-то образом сочетаясь с остальными частями и всегда неуловимо присутствуя. Впрочем, это было неудивительно, Хаммел провел там все детство, пропитавшись этим запахом, похоже, навсегда. И то, что Курт любил бывать у отца на работе больше, чем показывал, Блейн знал точно. Он осторожно уткнулся носом ему в волосы. Лак для волос загадочным образом не имел запаха вообще, чего, кстати, не скажешь о его собственном средстве для волос. О чем Курт любил громогласно заявить, утверждая, что ему нечем дышать от этого «синтетического подобия ароматизатора идентичного натуральному» или «Блейн, это что сирень? Нет, ну что, серьёзно? Я иногда, правда, не понимаю, что я в тебе нашел!..». Брюнет тешил себя надеждой, что если бы этот запах и в правду так уж сильно не нравился его парню, то его высказывания приобрели бы яркое ультимативное содержание.
Блейн заметил, что уже различает в темноте очертания, окружающих предметов. Они все ещё стояли, почти не шевелясь. Он отстраненно размышлял - правильно ли он вообще поступил, когда принял решение, что их отношениям стоит принять романтический характер?..
Где-то внутри всегда жил этот мерзкий страх, что он ошибся и на самом деле что-то упустил, свернул не туда и лишил себя других возможностей. Иногда ему казалось, что, возможно, он сам загнал себя в ловушку.
Он осторожно провел носом вдоль уха Хаммела, снова поглубже вдыхая.
В любом случае, Блейн уже не смог бы заставить себя отказаться от Курта. Ему нравилось быть рядом, настолько близко, насколько это вообще было возможно. Этот мальчик был самым удивительным из всех, что он когда-либо встречал. И в плохом, и в хорошем смысле. И что бы между ними не происходило, Андерсон надеялся, что у них получится быть вместе. Единственное, в чем он был точно уверен - он хотел, что бы Курт был именно с ним. «Ты нужен мне» - билась пульсом мысль в его голове, но озвучить её он почему-то не решался.
Почувствовав, что Хаммел чуть ослабил объятья, он заговорил:
- Как ты себя чувствуешь? Нервничаешь перед оглашением результатов?
Курт отстранился настолько, сколько нужно было, что бы смотреть в лицо собеседнику, хоть слабый свет из дверной щели и не давал возможности нормально видеть:
- Да. Пускай от нас ничего уже и не зависит. А ты?
- Немного. Да. Вообще-то сильно.
В полутьме, к которой их глаза уже немного привыкли, они неотрывно смотрели друг на друга. Им нужно было идти, их уже наверняка ждали, но они все так же стояли, прижимаясь друг к другу. И толи Курт что-то прочитал в глазах напротив, толи Блейн почувствовал настроение парня рядом, но они почти одновременно потянулись друг к другу. Этот поцелуй сильно отличался от предыдущего.
Блейну вспомнилось ощущение, сродни тому, когда пьёшь родниковую воду и чувствуешь её холод и свежесть всем телом сразу – в этом поцелуе он ощущал партнера целиком и полностью. Губы Курта ласкали его настойчиво, упоённо и были такими горячими, что рой мыслей одолевавший минутой ранее просто испарился.
Брюнет положил руку ему на затылок, не давая отстраниться, и наклонил голову, позволяя их языкам соприкоснуться и наслаждаясь тем, как задрожал парень в его руках. Но тот и не думал отстраняться, благосклонно встречая это движение и делая их поцелуй все более откровенным.
Мысль о том, что Курт никогда не позволял себе подобное, когда они были в пределах школы, заставляла собственную внутреннюю, предостерегающе красную лампочку печально моргнуть и перегореть.
Его руки заскользили под тканью пиджака, гладя лопатки, соскальзывая ниже, притягивая бедра Хаммела вплотную к своим. Парень откинул голову назад, тихонько застонав, подставляя шею настойчивым поцелуям и затем, снова позволяя завладеть своими губами.
Он немного отстранился и выдохнул:
- Нам надо идти.
- Да. – отозвался Андерсон, снова приникая к манящему рту и не переставая прижимать к себе гибкое тело. Его язык снова был вовлечен в чувственную игру и даже если бы прямо сейчас их позвали на сцену – он был бы уже не в силах остановиться.
- Губы будут слишком яркими, все сразу заметят. – Курт попытался упереться руками ему в грудь.
- Плевать, - прошептал Блейн, притягивая его обратно.
- Если нас обоих не будет долго, все начнут болтать…
- Пусть завидуют, – парировал брюнет, снова целуя парня в шею.
Курт прижимался к нему всем телом, но, борясь с возбуждением, покачал головой:
- Блейн. Мы должны быть там.
Тот остановился и, уткнувшись лбом в плечо своего избранника, переводил дыхание. Правда, причина того, что он прекратил наступление, была не в произнесенной фразе. А в том, что он сейчас серьезно задумался о том, что бы сделать это прямо здесь. А это было слишком. Поэтому стоило прекратить. И как можно скорее отправиться домой. Черт, просто как можно скорее отправиться домой. Был ли сейчас кто-нибудь дома?..
- Эй, прием, Блейн? Идем?
- Да, – со вздохом он отстранился и позволил Курту шагнуть к выходу. Проводив его фигуру взглядом, полным сожаления, он одернул лацканы пиджака и вышел следом. Он попытался звучать как можно более непринужденно:
- А твои сегодня дома?..
Хамелл посмотрел на него долгим взглядом и только покачал головой, выражая неодобрение выбранной темы. Блейн беспомощно улыбнулся:
- А что такого? Ты первый начал.
Взгляд парня чуть смягчился и он кокетливо опустил ресницы:
- Ты не можешь этого доказать.
Они рассмеялись и поспешили к остальным, которые уже выходили на сцену для объявления победителя Отборочных. Присоединившись к толпе, ребята тут же погрузились в атмосферу волнения, на сцене стоял легкий гомон, жюри выносило призы и конверты. Финн похлопал Блейна по плечу:
- Чувак, где ты был? Ты как будто растворился!
Бывший Соловей лишь неловко улыбнулся, надеясь, что Хадсон сам придумает причину, по которой его не было. С ним это работало почти всегда, и сейчас он не ошибся, понадеявшись на это:
- Ты что заблудился? Уже можно было давно запомнить, что где находится.
Если бы не предельно серьёзное лицо квотербека, то Андерсон решил бы, что над ним издеваются. Но это же был Финн… Поэтому он просто покорно кивнул.
- Кстати, ты не знаешь где Курт? Тоже куда-то делся, – продолжил лидер «Новых направлений», явно не имея в виду ничего больше.
Блейн посмотрел на него непроницаемым взглядом думая, что перед ним, пожалуй, единственный человек, который не сделал из отсутствия их обоих конкретные выводы. А может быть, он все-таки утонченно издевается? Он снова всмотрелся в кристально честные глаза брата своего парня и вздохнул:
- Был где-то здесь.
Тот успокоено заулыбался и обратил все своё внимание к жюри. Блейн его по-своему уважал, но… Рейчел как-то обронила, что очень давно имела место быть история некоторой влюбленности Курта в Финна. Они даже немного обсуждали это с самим Куртом. Андерсон ещё раз бросил взгляд на высокого парня рядом и искренне понадеялся, что Хамелла привлекал в парнях не интеллект. Потому что он отказывался верить, что у них с Финном он был одинаковым. Он фыркнул, представив, как если бы задал этот вопрос Курту, то тот бы иронично приподнял бровь и ответил что-то вроде: «Нет, что ты, тебя я полюбил за количество геля в волосах, не сомневайся. И ещё – я всегда имел слабость к мужчинам в форме».

Тина пробралась к Курту и взяла его под руку:
- Я уже начала волноваться, ты куда-то запропастился и я…- она посмотрела ему в лицо и тут же ехидно заулыбалась – О, да кто-то развлекался.
Парень и бровью не повел и спокойным тоном с небольшой укоризной ответил:
- У меня аллергия на тот новый бальзам для губ. Представляешь, ни одной марке нельзя доверять на сто процентов. А твои похабные инсинуации лишь заставляют меня чувствовать себя ещё более расстроенным, как будто факта раздраженной кожи не достаточно самого по себе.
Судя по извиняющемуся выражению лица подруги, её убедила его выдумка и она действительно поверила. Хаммел внутренне отыгрывал туш своему актерскому таланту, когда стоящая рядом Квин заметила:
- Ага. И засос на шее тоже оставил твой бальзам для губ.
Он машинально потянулся прикрыть шею, прежде чем понял, что его развели.
- Вот же…
Девушки лишь заулыбались, переглянувшись, и многозначительно промолчав. Квин окинула взглядам толпу их хора и все же, не удержавшись, шепнула:
- Кстати, у Блейна, видно, тоже аллергия на твой бальзам для губ.
Мальчик смерил её королевским взглядом, но все равно покраснел.
- Жалкие завистники. – беспомощно отозвался он.
Фабре улыбнулась, беря его под вторую руку:
- Мы просто любим твой румянец.

Ребята радостно обнимались и поздравляли друг друга с победой. В шумной толпе, казалось, каждый был в движении, и одна на всех эмоция абсолютного восторга закручивала вокруг них небольшую воронку. Блейн чувствовал, как его хлопают по плечам и что-то говорят со всех сторон сразу. Он впервые разделял радость победы с этими людьми и понимал насколько они все таки отличались от его прежнего хора. И ему нравилось это отличие. Впервые, за все время, он чувствовал себя здесь действительно одним из своих, и это было удивительно. И очень ново.
Он оглянулся, пытаясь поймать взгляд Курта, прыгающего на другом конце их неровного строя в обнимку с девчонками. Когда их глаза, наконец, встретились, брюнет на несколько секунд увидел адресованную ему улыбку, по которой сразу понял – интересующий его вопрос ещё будет сегодня принят к рассмотрению. Он улыбнулся в ответ. Вечер явно имеет все шансы быть очень и очень… приятным.