Год назад мой ник не был мейнстримом...
Название: пока нет
Автор: ComeWhatMay
Рейтинг: R
Персонажи: Курт, Блейн, Себастьян
Жанр: romance, fluff
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Статус: в процессе написания
Примечания: из-за отсутствия в нужный момент под рукой Википедии персонаж Джефф Стерлинг обрел имя Джеф Коулд. Ну, простите?.. =)
глава 3Проговорив ещё какое-то время с Себастьяном, и попрощавшись с ним, Блейн шел по улице и разглядывал дисплей своего телефона. Он размышлял о том, каков шанс, что Курт сейчас где-то не далеко и не слишком занят. Парню хотелось как можно скорее поставить точку в этом утомляюще затянувшемся вопросе культпоходов. От Курта можно было ожидать какой угодно реакции на его решение. Хаммел был довольно непредсказуемым иногда, а когда дело касалось пресловутого блондина – вдвойне непредсказуемым. Блейн надеялся как можно скорее разрулить всю эту ситуацию, потому что на самом деле на повестке дня стоял куда как более серьезный вопрос, который он собирался обсудить. И ему бы не хотелось, что бы Курт был обижен или злился во время их беседы. При одной мысли об этом он почувствовал дрожь волнения, от которой сводило все внутренности. Черт, он действительно собирается поговорить об этом? Он надеялся, что все это обернется не очередной драмой, а напротив. Потому что, признаться, для него это было уже слишком. От всех этих тревожных переживаний он чувствовал себя истощенным и утомленным. Хотелось позитива.
Радостных объятий, громкого смеха, ни к чему не обязывающих веселых песен и бесед. И секса. Как последний вписывался в общий ряд, Блейн не очень понимал, но чувствовал, что и сам по себе секс является занятием очень и очень позитивным.
Он набрал номер, стоявший у него на быстром наборе под цифрой «1». Трубку взяли достаточно быстро.
- Привет, где ты сейчас? Мы можем встретиться и поговорить? – он старался звучать непринужденно.
- Можем. Я в Торговом центре на Девятой улице, – коротко отозвались на том конце.
Блейн с облегчением выдохнул:
- Подождешь меня там? Я быстро.
Он поспешил свернуть к остановке.
Заходя в стеклянные двери, он внимательно оглянулся по сторонам. Это было что-то вроде их негласной игры, которая зародилась спонтанно. Назначая встречи в подобных местах, они никогда не указывали конкретного места, где будут ждать друг друга. Возможно, это было не слишком практично, но Блейну нравилось тратить время, на то что бы разыскать Курта в людном помещении, а когда поиски завершались успехом – это был особый вид удовольствия. Сам Курт обычно тоже достаточно быстро находил своего темноволосого спутника. И Блейн изредка специально шел в места или отделы, посещение которых было очень не типичным для него, что бы заставить Хаммела сдаться и позвонить ему, что бы узнать, где он. Впрочем, это срабатывало не всегда. Хотя, и сам он однажды нашел вредного Курта у женского туалета. И как ему только в голову пришло?
Особенный восторг у него вызывало, когда они, не сговариваясь, приходили к одному и тому же месту.
Сейчас он почти сразу направился к эскалатору, держа в голове, что на третьем этаже располагались особенно любимые Куртом и его подругами магазины модной одежды. Если его там не будет, то можно будет отправиться на пятый этаж – там были кафе и закусочные. С ним и Себастьяном Хаммел пил только кофе, так что мог уже и проголодаться.
Сделав круг почета по этажу, Андерсон уже собирался свернуть к отделам с бижутерией, когда, оглянулся на какую-то яркую рекламу и заметил предмет своих поисков. Курт, вопреки ожиданиям, был один и стоял в каком-то закутке, бездумно уставившись в витрину ничем не примечательного лотка, у которого даже отсутствовал продавец. Видимо продажи шли так вяло, что тот совсем отчаялся и, плюнув на все, отправился куда-то разогнать тоску.
Блейн поспешил к парню, окликнув его. Тот оглянулся и от его печального взгляда брюнет пришел в замешательство. Обычно шопинг поднимал настроение его парню, а не наоборот. Андерсон был так сбит с толку, что даже забыл обрадоваться тому, что нашел Хаммела так быстро и практически с первой попытки.
- А где девчонки? – попытался улыбнуться он.
- Почему ты говоришь о Мерседес во множественном числе? – подозрительно, но все равно расстроено ответил главный модник МакКинли.
- Просто предположил, - беззаботно пожал плечами Блейн.
- Уже ушла. Знаешь, я действительно не понимаю этого. Какой смысл постоянно требовать моё мнение, что бы потом заявлять, что я ничего не понимаю и делать все в точности противоположно тому, что я говорю? – скорбно произнес он. – Когда увидишь её в оранжевых туфлях – не пугайся и сделай по возможности вежливое лицо. Хотя если ты скажешь, если не побоишься, конечно, что-нибудь вроде «Курт действительно был прав», я почувствую себя немного отомщенным. Пускай мне и придется после этого некоторое время ходить с парнем, под глазом которого будет огромный синяк. Боже, да даже фиолетовый пойдет тебе больше, чем Мерседес тот оранжевый!
- Фиолетовый синяк? – уточнил Блейн.
- И синяк тоже, – убежденно кивнул Курт.
Блейн только покачал головой. По язвительности речи Хаммела, он понял, что если тот и расстроен чем-то, то это не сегодняшним походом по магазинам. Он осторожно заговорил.
- Я принял решение, на счет концерта.
Парень, стоявший на против, только кивнул, давая понять, что слушает. Он все ещё смотрел в сторону стеклянного стеллажа перед собой.
- Я пойду на концерт, а ты пойдешь на спектакль. Но я пойду туда с вами, – быстро сказал бывший солист Уорблеров и поборол детское желание зажмуриться в ожидании реакции собеседника.
- Билеты уже давно распроданы – спокойно отозвался Хаммел.
- Не думай об этом. Просто прими как данность, – чуть напряженно ответил Блейн.
Мальчик задумчиво отвел взгляд и, наконец, снова кивнул:
- Хорошо. Но я скажу это сейчас – после спектакля мы, скорее всего, пойдем куда-нибудь посидеть, - он повернул голову к Блейну, - И ты не пойдешь с нами.
От такой прямоты брюнет на секунду опешил и вымолвил только:
- Прости, что?
- Послушай, Блейн. – Курт полностью развернулся к нему. – Мы с Джефом не виделись уже, наверное, тысячу лет. И очевидно, что нам бы хотелось немного, ну ты знаешь, «женских разговоров». И поэтому было бы очень не ловко, если бы ты сидел там с нами, а мы бы напряженно пытались говорить о погоде, и я весь вечер намекал бы тебе, что ты забыл дома выключить утюг. А ты, кстати, наверняка, непонятливо вертел бы головой и спрашивал: «Какой утюг? Я сегодня не гладил. Я вообще не глажу». Поэтому – я говорю тебе обо всем этом прямо сейчас.
Курт внимательно смотрел ему в лицо, пытаясь понять его реакцию.
- Я был слишком груб?
Блейн помотал головой: - Нет. Не совсем. Просто я не ожидал, что ты скажешь это вот так, - признался он.
Выражение лица Курта все ещё было напряженным: - Прости меня? – отозвался он.
- Все в порядке, – наконец сказал Блейн. Он прислушивался к себе и понял, что это и правда так. Ему будет достаточно присутствовать с ними на представлении. Потому что, во-первых, он одним этим напомнит Джефу о том, что Курт не одинок и о своём положении, во-вторых, он будет рядом с Куртом и на самом спектакле и непосредственно после него, что бы увидеть его эмоциональное состояние и настроение. Этого будет вполне достаточно, что бы прочувствовать ситуацию и расстановку сил. В конце концов, то, что Курт так прямо сказал ему все, а не стал придумывать отговорок и оправданий – лишь признак того, что он ничего не стесняется и не скрывает.
- Договорились, – кивнул Андерсон.
- Хорошо, - сказал Курт, снова рассеяно оглядываясь вокруг. Он опустил голову и тихо сказал:
- Ты же понимаешь, что я все равно не смогу уснуть в ночь, когда ты пойдешь на концерт?
Блейн улыбнулся, ласково коснулся его ладони и, не раздумывая, пообещал:
- Я буду отзваниваться. Даю слово.
Курт улыбнулся, погладив его пальцы в ответ. И снова его взгляд подернулся печальной дымкой. По его тону и реакции в целом Андерсон понял, что и вся эта ситуация – тоже не причина такого состояния. А это значит... Значит Хаммел хандрит по какой-то ещё, очередной неведомой причине. Блейн почувствовал почти раздражение, ему захотелось схватить парня за плечи и встряхнуть. Господи, ну, сколько же можно? Оглянись вокруг: солнце светит, птицы поют – мир прекрасен! Хватит волноваться обо всем на свете. Эта мировая скорбь тебя совсем не красит!..
Он, наконец, кинул разраженный взгляд на витрину, которую все это время гипнотизировал Курт.
- Лак для ногтей? – удивленно вырвалось у него.
- Да, - отозвался мальчик. Его голос зазвучал немного глухо, но при этом со странной теплотой.
Они стояли молча некоторое время. Пока он не заговорил почти шепотом:
– Знаешь, моя мама просто обожала их. У неё была целая коллекция, – в неудержимом порыве, он коснулся стекла витрины, чуть проскользнув пальцами вниз, будто поглаживая дорогую ему вещь.
Блейн закрыл глаза, ощутив себя распоследним мудаком.
Он мог бы и раньше вспомнить, в каком случае у Курта появляется это выражение, когда ему одновременно и грустно и радостно. Воспоминания о маме. Он расстроено отвел взгляд, чувствуя комок в горле.
Курт неожиданно продолжил:
- Многие воспоминания о ней совсем нечеткие. Но это... Я однажды почувствовал запах лака – и просто вспомнил его, и оно было такое яркое, как видеозапись. Знаешь, это странно. Как письмо, которое затерялось в пути и его доставили намного позже. Она показывала мне разные рисунки, которые можно делать лаком. Знаешь, мы рисовали им прямо на бумаге и на её ногтях тоже... Перепортили кучу лака. Но ей это действительно нравилось. Она позволяла мне раскладывать все эти пузырьки по цвету или по размеру. Это была наша маленькая сокровищница.
Сердце Блейна загрохотало где-то у него в горле. Он стоял, не шелохнувшись, боясь спугнуть это внезапное чудо, как мотылька, севшего на ладонь. Все вокруг как будто перестало существовать или невозможно замедлило ход. Он даже не вспомнил бы сейчас, где они находятся. Просто все остальные краски и звуки как будто засосало в пространственную дыру, и он слышал и видел только парня перед собой. Настолько непривычно открытого и уязвимого, что, казалось, что даже простое прикосновение может разрушить его. Курт обычно не позволял себе быть таким. Не позволял своему давно пережитому горю взять верх над собой. Возможно, он именно в последнее время снова ощутил, как сильно ему её не хватает.
Блейн вздрогнул, неожиданно поняв, почему голос Курта звучал по телефону так странно. Он не понял тогда это выражение. Сейчас же осознал – в нем звучало невысказанное «Приходи. Побудь со мной». Блейн пообещал себе, что запомнит, как это звучит. Он что, все время пока Блейн добирался сюда, стоял у этого места?
Курт чувствовал непередаваемое облегчение. Все это время он стоял здесь, как будто заморозившись. Как дровосек из сказки про страну Оз, который внезапно попал под ливень и весь заржавел, не в состоянии двинуться и добраться до своей масленки. Он был не в силах уйти от яркого отдела, но и не мог позволить себе почувствовать что-либо. Именно здесь его застал звонок от брюнета – как Курт был рад его слышать, и тем более знать, что он сейчас придет. Он бы не решился попросить. Потому что он не знал бы, что должен просить. И он просто стоял и ждал. Без единой мысли в голове. Даже не совсем понимая, что его тут держит. И сейчас, когда Блейн пришел, он, наконец, смог расслабиться и ощутить затопившие его печаль от старой потери и радость от теплых воспоминаний. Это было так странно, этого было так много... Слишком много для его маленькой грудной клетки и он просто растворялся в этом, чтобы не треснуть по швам. Силясь расшириться, чтобы вместить в себя все эти чувства. И он бы чертовски испугался этого – но его часовой был здесь. Блейн был рядом, и этого было достаточно, чтобы не бояться быть уязвимым. Он как будто закрывал ото всего мира, был тем спасательным кругом, что не даёт уйти под черную страшную воду, простирающуюся в глубину на неизведанные километры. Постепенно Курт чувствовал, что все сдерживаемое им чуть отпускает. Кажется, теперь он может нормально дышать, и пускай все ещё больно, но это уже не так давило.
Андерсон привалился плечом к стене рядом и снова взглянул на прилавок и стоящего рядом парня.
- Мы могли бы купить несколько, как думаешь? – ненавязчиво сказал брюнет через некоторое время.
Курт вздрогнул, как будто просыпаясь ото сна, и вновь становясь собой. Он замахал руками.
- Что ты. Лак это так... Вульгарно. Я бы не стал так ходить, – он бросил полный сожаления взгляд на стоящие рядами разноцветные баночки, постепенно все больше приходя в себя.
Блейн улыбнулся:
- И не обязательно так ходить. Для этого придумали средство для снятия лака.
- Это вредно для ногтей... – попытался вставить Хаммел.
- Знаешь, - Блейн заглянул ему в глаза и он знал, что потом пожалеет об этом, но, черт возьми, вот сейчас ничего не ощущалось более правильным. – Мы могли бы попробовать друг на друге. Все эти узоры и прочее – он пожал плечами, предоставляя остальное фантазии Курта.
Глаза того, казалось, зажглись этой идеей, но он все ещё не уверенно спросил:
- Ты уверен? Это... Мне кажется, тебе это не слишком понравится.
Блейн смотрел в глаза напротив, полные робкой надежды вперемешку с сомнением, и почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он рассмеялся:
- Конечно, уверен. Знаешь, у меня даже есть некоторый опыт в этом, - он гордо приподнял голову и пояснил, - в шестом классе я стащил у одноклассницы черный лак, я тогда воображал себя крутым рокером.
Курт улыбался как-то совершенно по особенному. И, наконец, согласившись, прилепился к витрине совсем иначе – выбирая, какие цвета ему больше нравятся.
Как по заказу, наконец, появилась продавщица. Она приветливо им улыбнулась.
- Подбираете подарок для своих девушек? Нужна помощь? - спросила она, пробираясь за прилавок.
Их не так часто принимали за натуралов, поэтому Блейн просто не мог упустить эту возможность и сладко ей улыбнулся:
- Нет спасибо, мы для себя.
Девушка смотрела на него несколько секунд не моргая. На её лбу было просто написано, что она силится понять – это была такая ирония или он серьёзно? Видимо она не пришла к определенному выводу и просто ещё раз вежливо улыбнулась.
- Вот этот и этот, и пятый справа, – подал голос Курт тыкая пальцем в разноцветные ряды.
Девушка пригляделась к сидящему на корточках парню, уткнувшемуся носом в стекло и, видимо, начала что-то понимать.
Тот продолжал воодушевлённо выбирать цвета.
- Блейн, как думаешь, лучше цвет морской волны или бирюза?
Тот, вдоволь повеселившись, решил сжалиться над бедной работницей торгового центра и развеять её сомнения:
- Бери оба, дорогой.
- «Дорогой», - фыркнул Хаммел, - Зачем мне оба? По-твоему они могут сочетаться между собой? И зачем я вообще спрашиваю твоего мнения... – продолжал ворчать он.
Блейн с улыбкой смотрел на растущую груду выбранных Куртом пузырьков и обратился к продавщице:
- Ещё нам нужно средство для снятия лака.
- Без ацетона! - предостерегающе вставил Хаммел.
Андрерсон проводил взглядом ещё три лака, которые отправились к уже выбранным и достал бумажник:
- Много средства для снятия лака.
Себастьян уже почти дошел до улицы, на которой располагался Далтон, когда его телефон зазвонил. Вообще-то он жил не в общежитиях академии, но снимаемая им квартира находилась очень недалеко. Иногда он даже скрепя сердце признавался себе, что, возможно, жить со всеми было бы удобнее. Но аренда в этом районе была дорогой даже для студентов Далтона, так что он просто не мог отказать себе в этом признаке престижа. В школах, подобных этой, финансовое положение семьи имело большое значения во внутренних отношениях, и пускай этот факт и не афишировался, он был достаточно очевидным. Поэтому Смайт всеми способами подчеркивал свой статус.
Сотовый продолжал настойчиво играть свою мелодию и парень поморщился. Ещё пять минут и он был бы дома. В любой другой ситуации он бы проигнорировал телефон, не утруждаясь поисками оного в сумке и оставляя звонившего дожидаться, пока Себастьян окажется в квартире, и ему будет удобно говорить. Но играющая песня не оставляла сомнений в том, что высвечивалось сейчас на сенсорном экране. Себастьян прекрасно знал, что вместо имени там мигает лаконичное и презрительное «Она».
Он достал телефон и принял звонок.
- Анжелика – вместо приветствия сказал он. В трубке зазвучал высокий женский голос
- Себастьян, дорогой, почему так долго? Я же всегда говорю – держи телефон при себе. Ты же знаешь – у меня нет лишнего времени, что бы тратить его на то, что бы дозвониться.
- Чего ты хотела?
- Боже, какой ты грубый. Иногда мне кажется, что в детстве я недостаточно уделила внимания твоим манерам.
Он вздохнул, медленно выпуская воздух из легких и стараясь, что бы волна раздражения не захлестнула его с головой прямо сейчас. Ему плевать.
- Но время на нотации у тебя, похоже, есть. Я сам спешу, давай к делу.
Повисло секундное молчание, которое он нарушил сам.
- Как твоё выступление на конференции? Как тебе Рим?
- О, все замечательно! Мы собрали так много клиентов в этот раз! Город как всегда восхитителен. Погода просто чудесна, – её голос с разраженного быстро сменился оживленным.
Снова наступило молчание. На этот раз трубка ожила быстрее, чем Себастьян успел что либо ещё спросить:
- А как... – он закрыл глаза, слушая её голос. Он ненавидел её за эту заминку. - ... как... учеба?
- Хорошо.
- Как квартира? Счет оплачен?
- Конечно.
- Лайма не слишком скучное место?
- Сойдет.
Парень поднял взгляд, рассматривая тучи, быстро ползущие по небу. Сегодня было ветрено. И как-то промозгло. Если ливанет, то пожалуй, не стоит ждать снега. Будет отвратительный дождь. Он ощутил тонкую подошву своих ботинок, которые даже он считал пижонскими, и подумал, что все же придется переобуться во что-то более теплое и влагоустойчивое.
- О! Совсем забыла. Мы были недавно на восхитительной выставке шоколада! Ты себе не представляешь, это было что-то потрясающее!
Смайт промычал «угу» в ответ, давая понять, что слушает. Он обладал умением врать, даже практически не произнося при этом слов.
- Я купила столько разных видов, мы потом неделю не могли все это съесть! И Стенли однажды чуть не уснул лицом в этом шоколаде! Знаешь, прямо как в этом фильме... «Шоколад». Ха-ха, ты бы видел его лицо. О, а я послала тебе небольшую посылку с разными вкусностями с той ярмарки! Скоро получишь. – её голос лучился довольством.
Себастьян вздохнул.
- Мне пора. У меня занятия.
- А, ладно, – было слышно, что она немного разочарована отсутствием реакции на свой щедрый жест.
- Не пренебрегай шапкой, а то опять разболеешься. Не доставляй Хеллен неудобств. Пока.
Смайт уже открыл рот, что бы ответить, но гудки в трубке остановили его.
Он просто равнодушно отключил телефон и сунул его в карман.
И без единой мысли в голове продолжил свой путь. Тут он заметил, что уже почти прошел Академию.
Во дворе мелькнули светлые волосы. Он пригляделся, напрягая глаза. Наверняка, это был один из немногих обладателей настолько ярких обесцвеченных прядей. О, ему просто не могло так повезти! Но, похоже, это действительно был Джеф. Выскочивший на улицу в одной форме и спешащий по боковой дорожке в скрытую в глубине территории беседку, где прилежные ученики Далтона могли полулегально подымить.
Конечно, Себастьян обещал Блейну, что будет делать вид, что ничего не знает.
Гребанная эгоистка, ты могла бы знать, что в Лайме сейчас вечер. И у школьников не может быть занятий.
Но ноги сами понесли его к воротам, ведущим во двор.
Ты могла бы не делать вид, что не знаешь,, что Хеллен наплевать, даже если я лягу в больниц или умру.
Да точно, это был он. Себастьян улыбнулся, чувствуя мстительное удовольствие. О, знание это сила. Особенно знание чьих-то секретов. Что может быть лучше, чем власть над другими людьми?
В конце концов, если бы он помнил все обещания, которые давал, то в его голове не осталось бы места для действительно полезной информации.
Ты могла бы помнить, что у меня аллергия на ебанный шоколад.
Он уверенно шагнул в беседку.
Блондин стоял к нему в пол оборота и разрывал полиэтиленовую упаковку своей пачки «Dunhill». Вид у него был довольно уставший. Себастьяну подумалось, что вообще-то было бы проще и точнее сказать – подзаебавшийся. Что, впрочем, было вполне нормальным состоянием для всех учеников Академии, которая славилась тем, что тянула не только деньги из кошельков их родителей, но и все соки из них самих.
Вытряхнув из пачки вожделенную палочку, Коулд зажал её между губ и принялся рыться в кармане в поисках зажигалки.
- Привет, Джеф, - Себастьян широким жестом заложил руки в карманы и приторно улыбнулся.
Другой парень, не отрываясь от своего занятия, бросил на него короткий ленивый взгляд и, не выпуская сигареты изо рта, не слишком внятно проговорил:
- Привет.
Искомое было, наконец, обнаружено и в тишине беседки послышалось негромкое щелканье колесика, высекающего искру.
Блондин прикрыл глаза, делая первые затяжки, и после длинно выдохнул, выпрямляясь, и, наконец, расслабившись. Он оглянулся на Себастьяна и приглашающе протянул ему пачку.
По своему объему устав Академии Далтон тянул на небольшую энциклопедию, и доскональным его знанием не смогли бы похвалиться даже сами его составители. Все стены и коридоры здесь были насквозь пропитаны угнетающим послушанием и угрожающей доброжелательностью. Возможно, именно столь сильное давление заставляло студентов, помимо воли, сплотиться между собой и почувствовать, так ценимый местным руководством, дух коллективизма. И как бы все здесь не ненавидели правила и прессинг, но у местных курильщиков был свой непреложный кодекс.
Поэтому, ничуть не удивившись предложенному куреву, Смайт ловко подцепил длинными пальцами сигарету, вытягивая её из пачки, и принял сунутую следом зажигалку. Своей при себе у него не было. Он курил не так часто. Себе он честолюбиво объяснял, что в основном, потому что не хотел, что бы это заметно отразилось на голосе. И ещё он ненавидел, когда от его одежды ощутимо пахло дымом.
Джеф курил, смотря куда-то в даль. Краем глаза Себастьян заметил, как он поежился – в одном пиджаке в это время наверняка было холодновато. Прикурив, Смайт протянул пластиковое огниво назад. Тот только кивнул на широкие деревянные перила, призывая оставить её там, видимо, не желая доставать замерзшую руку из кармана, а вторую отрывать от стряхивания пепла и прикладывания сигареты обратно к губам.
- Удивлен, что ты вообще знаешь моё имя, - спокойно заговорил блондин, не поворачивая головы и чуть кривя уголок рта. Он снова сделал глубокую затяжку.
Для Себастьяна не было секретом, что он тут не объект всеобщей симпатии. Скорее наоборот. И более того – он сам делал все, что бы именно так это и было. В учебных классах Академии, а особенно в хоровой комнате, действовало не гласное табу на личные склоки и даже порой на косые взгляды. При всей кажущейся демократичности, политика совета была довольна проста, конкретна и непреклонна: за пределами этих стен можете быть какой угодно сволочью, но здесь и сейчас мы все будем мальчиками-зайчиками настолько, насколько это вообще возможно, даже если ваши щеки готовы треснуть от постоянной радостной улыбки. Поэтому Коулд, который и вовремя их встреч на репетициях прикладывал минимум усилий, что бы выглядеть приветливым, сейчас вообще не считал нужным скрывать своё безразличное, с нотками неприязни, отношение, зародившееся с первого дня, как Смайт появился в Далтоне.
- Вот видишь, - улыбнулся Себастьян. – Я могу преподносить сюрпризы.
Он выпустил струйку дыма, которая мутным пятном поплыла вверх, покидая крытую курилку, и поднимаясь к начинающим светиться тусклым оранжевым светом фонарям.
Пожалуй, сигарета – это то, что ему сейчас было нужно. Крайне удачно.
Джеф тем временем усмехнулся:
- Думаю, то, что ты его знаешь, не сулит мне ничего хорошего. Как плохая примета.
«Проницательный какой» - мысленно хмыкнул Смайт.
Голос Джефа звучал как обычно – чуть с хрипотцой. Себастьян подумал, что возможно именно частые посещения этой беседки наградили блондина таким низким голосом. Или наоборот – голос уже звучал так, поэтому Коулд решил, что хуже не будет. В Далтоне многие парни курили. Но почти никто из хора. Невольно подумалось – что стало бы с голосом блейновой принцессы, начни тот курить? Стал бы тембр ниже или он просто начал бы хрипеть? Вполне возможно, что в подростковом периоде, когда его голос так и не поломался, могла бы иметь место какая-нибудь история о том, как в приступе ненависти к своему девчачьему звучанию, он попытался скурить сразу целую пачку. Получив при этом ударную дозу никотина и огребая тяжелые последствия отравления. Какое количество никотина является критическим?.. Почему-то эта картина представилась очень живо.
Вот мальчик сидит перед зеркалом и гипнотизирует взглядом купленную тайком пачку. Поднимает взгляд на своё отражение и, решительно выдохнув, берёт её в руки.
Вот, делает первые затяжки и сразу же закашливается и оглядывается, неловко сжимая сигарету в пальцах и не зная, куда деть тлеющий на кончике пепел.
А вот, картонная упаковка уже значительно опустела и в комнате совсем дымно, даже не смотря на открытые окна. И его глаза страшно слезятся, но он упрямо зажигает следующую, в безумной надежде, что это что-то изменит.
И вот, он уже чувствует, что голова кружится, легкие горят, а из горла как будто просто выдрали кусок, но все же тянется к ещё одной сигарете.
«Одну. Всего ещё одну. Вот тогда все точно получится».
Только рука, держащая зажженную спичку, уже чуть-чуть дрожит и слабеет.
Себастьян помотал головой, чуть вздрогнув. Он поспешил представить что-нибудь другое. Сознание услужливо нарисовало картинку, где Феечка курит трубку и разговаривает хриплым басом а-ля Луи Армстронг. Себастьян прикусил щеку, чтобы не рассмеяться в слух. Та ещё фантазия.
Смайт произнес:
- Был на сегодняшней дополнительной репетиции Уорблеров?
Тот хмыкнул:
- Как и ты – нет.
Себастьян покачал головой, но его голос звучал не слишком расстроено:
- Они нас потом за это поимеют.
- Они нас и так постоянно имеют, так какая разница, – пожал плечами Коулд.
Они обменялись понимающими смешками и продолжили молчаливо дымить. Тишину нарушало только их еле слышное дыхание при затяжке и выдохе.
Джеф и Себастьян курили очень по разному.
Блондин держал сигарету большим и указательным пальцами, делая сразу несколько коротких жадных затяжек, будто стремился скурить всю сигарету за раз. Он чуть морщился от дыма, с видом человека, который делает то, что ему не нравится, но поступить иначе уже просто не может. В общем, вид довольно несчастный.
Смайт же курил медленно, зажав сигарету между указательным и средним пальцами, и растягивая выдох, как будто в нем был сосредоточен весь смысл. Он выпускал длинную струю, чуть поведя головой, или оставлял повиснуть в воздухе несколько дымных колец. У него получалось достаточно элегантно. Как если бы он участвовал в фото-сессии для рекламы табака или дизайнерских часов, которые могли бы хорошо смотреться у него на запястье. Для него курение было скорее особым ритуалом, чем привычкой, поэтому, вне зависимости от обстоятельств, он всегда был сконцентрирован на самом процессе. В прочем, предавался этому пороку он обычно в одиночестве, так что некому было сказать ему, что он выглядит так, будто целуется с сигаретой. Сами сигареты были не против, осыпаясь пеплом в его пальцах и унося этот маленький секрет с собой.
Он заметил, что Джеф уже почти дошел до фильтра и поэтому снова заговорил:
- Слышал к нам нью-йоркское «Престо» приезжает. Будет большая премьера. – Себастьян внимательно следил за реакцией собеседника, но тот лишь неопределенно дернул плечом. – Наверняка многие из наших это не пропустят. Ты идешь? – стараясь пропустить в голос как можно меньше ехидности, продолжил Смайт.
Блондин кивнул, докурив сигарету и затушив окурок о металлическую переборку перил. Он, не мешкая, снова потянулся к пачке и, спустя несколько секунд, в полумраке зажегся ещё один огонек.
- Идешь с кем-то? – выделяя последнее слово, спросил Себастьян. Он старался звучать как можно более дружелюбно.
Джеф досадливо поморщился и хрипло ответил:
- Один.
Возможно, Смайту показалось и он сам себе напридумывал, но на секунду в голосе Коулда ему послышалась безнадежная тоска.
Смайт подавил улыбку:
- Слушай, а у тебя случайно нет лишнего билета? Я так хотел пойти, - притворно вздохнул парень. – А билетов уже не достать, - он старался изо всех сил, что бы это не звучало как издевательство, потому что вопрос поиска билета на этот спектакль он решил ещё сидя в кафе, потратив на это всего пару минут и несколько смс-сообщений. – Я бы перекупил его.
Он выжидательно посмотрел на парня рядом. Тот обернулся, встречаясь с ним глазами и внимательно всматриваясь в лицо Себастьяна, видимо, начиная о чем-то смутно догадываться.
Внезапно – и это было странно, ведь он даже почти не двигался – Джеф перестал выглядеть уставшим и замерзшим, куда-то исчезла ленивая расслабленность позы, и он как будто стал казаться чуть выше. Его взгляд стал острым и Смайт почувствовал желание отступить на шаг назад. Но он заставил себя только чуть шире расставить ноги, придавая себе больше устойчивости, и вздернул подбородок, произнося:
- За тройную цену.
Коулд отвернулся, затягиваясь, и презрительно бросил:
- Тебе бы не продал ни за какие деньги. Ничто не стоит «удовольствия» сидеть с тобой рядом весь вечер, - если в начале его голос звучал напряженно, то к концу речи стал почти насмешливым.
Себастьян только примирительно поднял ладони:
- Да ладно, злой какой. Просто спросил. Нет – так нет.
Он опустил руки и растянул губы в усмешке, делая шаг вперед:
- Кроме того, - чувство самосохранения орало: «назад, иди отсюда!», но он его проигнорировал, - мне кажется, что тот, с кем ты должен был пойти, сегодня позвонит тебе и скажет, что передумал, – выдохнул он.
Джеф вскинулся, глядя на парня, так беспардонно близко подошедшего к нему, и Смайт ощутил просто угрожающие напряженные волны, исходившие от него. Внутренний голос зашелся в истерике.
- С чего ты взял? – убийственно спокойно произнес Коулд, но от этого ледяного тона Себастьян почувствовал, что это ему вдруг стало как-то холодно и зябко.
Он поднял руку, чувствуя себя как человек, засовывающий руку в клетку со львом и явственно ощущающий, что ему сейчас запросто могут целиком её откусить, и дотронулся до плеча Джефа, слегка похлопав.
- Прочитал твой гороскоп, - ослепительно улыбнулся он.
Себастьян заставил себя досчитать до трех, что бы это не выглядело позорной капитуляцией, и осторожно убрал руку. И сделал, не заметный даже для себя самого, шаг назад. Но блондин просто смотрел на него, прищурившись, и, видимо, что-то очень быстро прикидывая.
«Откуда он может знать?.. – Только если от Курта.
Откуда они знакомы?.. – Блейн недавно приходил в Далтон. »
Коулд нахмурился, понимание посетило его лицо намного быстрее, чем Себастьян мог рассчитывать, и эта молниеносность его несколько напугала.
Недокуренная сигарета описала дугу, отброшенная сильными пальцами и одновременно с этим блондин сделал широкий шаг к Смайту, оказываясь с ним почти вплотную. Они столкнулись практически нос к носу.
- Оставь их в покое, - серьёзно произнес Джеф. – У них все хорошо.
Теперь во взгляде Коулда читалась открытая угроза, замораживающая своей прямотой.
Себастьян едва заметно перевел дыхание и нахально улыбнулся, призывая всю свою силу воли, что бы рефлекторно не отшатнуться назад:
- Да неужели?..
Пальцы блондина преувеличено спокойно легли на лацканы пиджака Смайта и сжали их. Но пугало не это. Отойдя назад, они попали в полоску света – через прореху в крыше беседки светил фонарь (руководство Далтона презрительно игнорировало этот островок бунтарства и чинить тут принципиально ничего не собиралось) – и каким-то чудом Себастьяну удалось рассмотреть взгляд парня напротив. И этот взгляд был крайне не обычным для Джефа. Смайт был заворожен тем, насколько в нем было что-то глубоко личное, что-то раненное, что-то тщательно оберегаемое. Что-то, за что он чувствовал, мог сейчас получить по лицу. И было странно, но он действительно чувствовал себя подавлённым этим взглядом. Джеф не был крупным парнем, разве что высоким. Но рост только ещё более подчеркивал его худощавость и даже какую-то нескладность, казалось, оставшуюся в нем с подростковых лет. Себастьян считал пластику его движений забавной, а сутулость какой-то беспомощной и уязвимой. Но сейчас, просто чувствуя ладони, сжавшие ткань его одежды, он понял, что сильно заблуждался. Что за всем этим, каким-то непостижимым образом, скрывается одновременно гибкость и твердость металлического прута. Наверное, именно это называют внутренним стержнем.
Взгляд напротив снова стал обжигающе холодным и в нем, действительно, чудилось что-то металлическое. Смайт сглотнул.
В следующую секунду наэлектризованная тишина была разорвана вибрацией телефона.
Себастьян подумал, что он, черт возьми, и правда гребаный провидец.
Джеф подумал, что если это действительно тот, о ком говорил Смайт, то он не собирается тратить этот звонок, который ему не так часто выпадает шанс получить, на то, что бы говорить в присутствии этого скользкого типа. Поэтому он просто развернулся и, ощутимо толкнув Себастьяна плечом, пружинистым шагом покинул беседку. Невысказанные слова предупреждения все равно остались висеть в воздухе так же ощутимо, как если бы были произнесены.
Смайт наконец отмер, опустив, почему-то оказавшиеся поднятыми, плечи. Он вспомнил о тлеющей сигарете, зажатой в его руке и со смаком затянулся. Улыбаясь, он подумал, что рассчитывал поиграть в другую игру, но и забава «подергай тигра за усы» оказалась очень и очень занятной. Он с наслаждением выдохнул дым. Свою дозу адреналина от развлечения он получил.
Смайт был доволен.
Через пол минуты только чадящий на древесине перил окурок напоминал о чьем-либо присутствии в темной беседке. Она возвышалась в глубине двора Академии Далтон, уголком своеволия, на который смотрели сквозь пальцы ради поддержания тонкого баланса взаимоотношений взрослеющих подростков.
Подростков, которые по уставу должны быть послушны и доброжелательны.
Курт и Блейн, закончив с покупкой лака, ехали по эскалатору, намереваясь отправиться прямиком домой. Хаммел сначала прижимал к груди пакет с новоприобретенной косметикой и, кажется, не мог сдержать предвкушения, постоянно улыбаясь. Но потом все же справился с собой и убрал все в сумку, принимая более спокойный вид.
Когда они, уже направляясь к выходу, шли по первому этажу, Блейн вдруг вздрогнул, что-то заметив, и потянул своего спутника за рукав.
- О! Курт, посмотри! – он возбужденно ткнул пальцем куда-то вперед.
И не дожидаясь реакции Хаммела, подлетел к манекену и ловко стащил с пластиковой макушки головной убор, который привлек его внимание и вызвал столь бурную реакцию.
- Ковбойская шляпа? – приподнял бровь Курт. Он удивленно наблюдал, как его парень с видимым удовольствием надевает сей предмет на голову и довольно крутиться перед зеркалом, едва ли не подпрыгивая на месте от распирающей его энергии. Сам Курт к атрибутам суровых американских фермеров относился с прохладцей и потому восторга брюнета не разделял.
- Мы как-то ставили номер в кантри-стиле и носили что-то подобное, – заметил он.
- Вот в этом отношении «Новые направления» для меня определенно впереди «Соловьев». Костюмы! – воодушевленно произнес Блейн, воздев руки. И раздраженно продолжил, поворачиваясь к своему спутнику:
- О, сколько битв на эту тему я с ними вел. Но нет, какие там костюмы... Уорблеров не возможно уговорить сменить даже галстук. Это были ожесточенные споры...
Хаммел кашлянул: - Спасибо, я там был вообще-то.
Но брюнет лишь махнул рукой, снова поворачиваясь к зеркалу, он вздернул подбородок и поправил шляпу.
- Это уже были так... Рефлекторные взбрыки безнадежного утопающего, – в его голосе причудливо смешались раздражение и мечтательность. Он скучал по Далтону. - Вот раньше – вот это было
пекло.
Курт кивнул. Он понимал. О, он понимал настолько хорошо, что считал все возмущения Блейна за все года учебы вместе взятые лишь жалкими крохами, не сравнимыми с теми глубинами страданий, которые испытывал он сам, будучи обязанным носить форму. Чертову форму, которую носили все парни в здании.
Как можно радоваться новому дню, когда вокруг постоянно было такое?..
Он ещё раз взглянул на ковбойский аксессуар на голове Андерсона, и направление его мыслей сменилось. Хаммел прикрыл глаза, припоминая дела давно минувших дней, когда внезапным прибавлением к их хору стала великолепная блондинка, так и не сумевшая окончить школу и имеющая грандиозные проблемы с алкоголем. Чьё пребывание с ними было, пускай и не долгим, но очень и очень, кхм, запоминающимся. Он смущенно кашлянул, вспоминая, что пресловутая стопка журналов, щедро подаренная ему Эйприл, все ещё покоится на дне одного из ящиков в его комнате. Не то что бы он часто (да вообще!) их листал. Просто само их наличие позволяло иногда, особенно грустными вечерами, почувствовать себя не так тоскливо и одиноко. Пролистывание оных в то время он про себя называл «ну хоть какая-то радость в жизни». Впрочем, удовольствие он получал только эстетическое, не в силах позволить себе расслабиться на столько, что бы оно перешло в удовольствие какого-то другого рода. Он считал это слишком мучительно постыдным. Даже просто храня эти журналы, он ощущал смутную вину. И его ужасала мысль, что было бы, если бы на них наткнулся его папа. Он не знал, смог бы вообще после этого когда-нибудь снова смотреть ему в глаза. С другой стороны – он ведь подросток, верно? Разве это не напротив, признак нормальности для парня его возраста?
Как бы там ни было, с появлением в его жизни мужчины реального, он давно не вспоминал про эту стопку.
Может пора избавиться от неё?
«Реальный мужчина» тем временем прыгал по залу в поисках, кажется, клетчатого платка на шею. Найдя оный, он тут же его нацепил, издавая что-то, что честнее всего было бы назвать радостным гигиканьем, и походил при этом на пятилетнего мальчика. Курт вздохнул. А может и повременить. В конце концов, отношения априори нельзя считать вечными.
В этом печальном ключе Курту отчего-то вспомнились безвременно почившие босоножки Мисс Пилсбери. К порче предметов гардероба он относился особенно болезненно. И он скорее откусит себе язык, чем когда-нибудь расскажет Блейну историю о том, как его стошнило на обувь их школьного мозгоправа. Он так рад, что был слишком пьян в тот раз, что бы запомнить все в красочных деталях. Впрочем, это все равно не помешало ему заметить, что, не смотря на то, что ту пару женщина продезинфицировала - кажется даже вместе с собой - больше эти босоножки она никогда не надевала. Туфли было жалко. Эмму Пилсбери – не очень. Он ничего не мог с собой поделать – не любил психологов и любил одежду.
- Ну, как? – спросил Блейн. - По-моему здорово, – довольно заключил он, уперев руки в бока.
- Ты просто смешон, – покачал головой Курт и улыбнулся. Все это, на его взгляд, выглядело чрезвычайно нелепо. Впрочем, если абстрагироваться, то эта шляпа действительно очень смотрелась на темноволосом парне перед ним. Определенно.
- Ещё бы крутые сапоги, бутылку виски и я вылитый Джек, - рассмеялся Блейн, ничуть не обижаясь на комментарий друга.
- Кто? – не понял мальчик.
- Ну, Джек. «Горбатая гора», – пояснил Андерсон.
Но Хаммел лишь покачал головой: - Я не смотрел.
Брови брюнета, казалось, просто ушли под шляпу:
- Это не может быть правдой. Это же... Это гей – классика!
Блейну невольно подумалось, что будь здесь Себастьян, то он бы непременно отколол похабную шутку на тему того, что поза в постели – вот, что действительно стоит назвать «гей-классикой»...
Курт фыркнул на последнее слово: - И ничего удивительного, в том, что я не смотрел, нет. Хотя, справедливости ради стоит уточнить - не «не смотрел», а «не осилил». Они так долго пасли овец, что я уснул. Правда. Они там все два часа перегоняют скот из стороны в сторону, да?
- Ты не возможен. Да это просто анекдот какой-то: Курт Хаммел не видел «Горбатую гору». Мы просто обязаны исправить это упущение! – удивительно серьёзно проговорил брюнет.
Курт даже как-то смутился. Скользящим движением он поправил висящую на вешалке рядом кофту и отвел взгляд.
- Честно говоря, даже мой папа видел этот фильм.
Блейн молча вытаращился на собеседника.
- Да, – вздохнул мальчик. - Видимо, это было частью его большого крестового похода по знакомству с гей-культурой.
- Вот видишь, ты все же знаешь, что этот фильм важная её часть!
- Это просто популярное мнение. Лучше бы он посмотрел какой-нибудь мюзикл...
Андерсон задохнулся от возмущения:
- Это просто – что?.. Это сейчас таких фильмов не перечесть, а тогда.. Курт, это же практически был первый раз, когда тема гомосексуальности была так открыто освещена в большом кино! – парень воодушевленно взмахнул рукой.
Курт вдруг расхохотался. Блейн не понимающе и немного обиженно уставился на него. Тот сквозь смех пояснил:
- Прости. Просто в ковбойской шляпе и с этим платком на шее... Это чрезвычайно концептуально. У меня почти возникло ощущение, что я попал на митинг в защиту прав ковбоев-извращенцев.
Блейн поймал в зеркале собственный серьёзный взгляд, увидел нахмуренные брови, широко разведенные руки – в них и правда как будто просился транспарант, оглядел залихватски заломленные поля шляпы, сбившийся немного на бок платок и подумал, что вид и в правду тот ещё.
- Короче – просмотру «Горбатой горы» - быть, – отрезал он и оправил платок на шее. – Может мне и правда купить эту шляпу?..
- Ага. Она отлично подойдет к твоим вязаным свитерам. И штанам с подтяжками.
Блейн картинно приставил руки к груди, изображая, что в неё воткнуто копьё и издал болезненный стон: -О... Твой сарказм просто материален! – пожаловался он. Но затем отвлекся на новую идею:
- Может, купим её твоему отцу? – невинно предложил он. – Он носит фланель – отличное сочетание...
Хаммел закашлялся. Ему живо представилось, как Блейн, сияющий искренней улыбкой, как стоваттная лампочка, преподносит его отцу ковбойскую шляпу, при этом от волнения сморозив опять какую-нибудь поздравительную чушь, меняя слова и путая падежи, вроде «примите в дар подарок» или «от нас с наискорейшими пожеланиями». А его папа, медленно, с неотвратимостью бульдозера, поворачивает к нему голову, рассматривает шляпу, за тем руку, держащую её, а потом внимательно, очень внимательно вглядывается в лицо кудрявого самоубийцы, ища там хоть намек на глумливые мысли. И поскольку в такие моменты на лице Блейна, пожалуй, невозможно найти и тень хоть какой-нибудь мысли вообще, то он плюет на это дело и решает просто довериться своей интуиции. А на следующий день Курт спросит у него: «А ты, папа, Блейна случайно не видел? А то, он что-то пропал». А Берт только еле заметно вздрогнет: «А, что? Какой Блейн?.. Ничего не знаю».
Курт хотел бы рассмеяться, но почему-то не смог. Эта тема все ещё была тем, что вызывало у него какое-то липкое смутное беспокойство. Хотя пока никаких конкретных поводов для волнения не было. Он поспешил ответить:
- Ты с ума сошел? Я не думаю, что он оценит. Точнее – правильно расценит. Знаешь, он был под таким впечатлением от фильма. Он секс между парнями до сих пор называет «что-то в палатке».
Андерсон захохотал. Но все равно заметил, что слово «секс» его парень проговаривает чуть старательнее остальных, будто боится именно на нем запнуться.
Курт, пытаясь отогнать тревожные предчувствия, продолжал шутить:
- Я уже боюсь, что он скоро начнет спрашивать – не ходили ли мы с тобой в поход.
Блейн засмеялся ещё громче и, сквозь смех, кинул на него лукавый взгляд:
- О, а я бы сходил с тобой...- он томно посмотрел на Курта и выразительно приподнял брови - ... в поход.
Курт как-то по-кошачьи фыркнул, подавляя смех.
- Давай уже закругляйся, ковбой, пора направить коней к дому.
Блейн с сожалением снял с себя шляпу:
- Ну, может, купим её Финну?
- Блейн. – Хаммел перевел дыхание. - Ты. Предложил. Купить что-то. Моему. Брату. Все в порядке, вообще?
- Я просто хочу купить чертову шляпу! – чуть ли не захныкал брюнет.
- Так купи её себе! – потерял терпение Курт.
- Я не смогу её носить!
- Купи просто так!!!
- Зачем она тогда мне? Для ролевых игр?!
По повисшей вдруг тишине он понял, что видимо, сказал что-то не то. Но он же всего лишь пошутил, верно? Верно?..
Курт смотрел на него уж как-то слишком напряженно.
- Я пошутил, – на всякий случай беспомощно озвучил брюнет.
Курт всматривался в его лицо очень внимательно и, наконец, медленно произнес:
- Тебе знакомо понятие «оговорка по Фрейду»?
Фамилия «Фрейд» ассоциировалась у Блейна исключительно с чем-то неприличным. Впрочем, как и у достаточно пугающего своей величиной процента всего остального человечества.
- По-моему это немного о другом, – отозвался он и поборол желание нацепить шляпу обратно, что бы скрыть алеющие кончики ушей. Он попытался на секунду сам поверить, что действительно ни о каких ролевых развлечениях никогда не думал. Почему он должен стесняться этого? Потому что Курт при упоминании чего-то подобного начинает выглядеть так, будто аршин проглотил? Ох, черт...
Он ненавидел такие моменты. Потому что в нем просыпались два разных Блейна, которые начинали хватать его за воротник и тащить в противоположные стороны. Один с похабной усмешкой: «Не тормози! Нам пора двигаться дальше! Давай сводим его в секс-шоп! Посмотрим вместе порно! Потрахаемся уже в лучших традициях развеселой молодости – в туалете клуба!», другой же закатывал глаза и махал руками: «Ты его пугаешь! Прекрати сейчас же! Скажи, что все хорошо! Пообещай, что вы больше никогда не будете говорить о сексе! Да вообще – пообещай, что вы и заниматься им больше не будете!!! Лишь бы он не волновался...»
Ему со злой завистью вспомнился, уже поминаемый сегодня, проклятый диван в Далтоне. Почему у него не получается это так же легко, как у Джефа? Это было просто в высшей степени не справедливо.
Когда сам Блейн попытался воспользоваться продемонстрированной блондином формулой «будь смелее», то это вылилось в отвратительный эпизод, вспоминать о котором было довольно не приятно. Потому что пьяное предложение лишить друг друга девственности на заднем сидении машины оказалось не слишком хорошей идеей. И пускай они тогда достаточно быстро помирились, эта ссора была тем, при упоминании о чем начинало назойливо царапать внутри.
Потому что тогда было мгновение, в которое Блейн действительно поверил, что Курт больше никогда не захочет его видеть.
Потому что было мгновение, когда Блейн подумал, что сам больше никогда не захочет видеть Курта.
Он чувствовал усталость. Он ненавидел игру «сапер» и его раздражали эти прогулки по минному полю. Он не понимал, что ему делать и что он делает не так сейчас.
Они ведь только что смеялись над походом и палатками, разве нет? Почему же теперь они так неловко молчат и напряжение в воздухе, кажется, можно потрогать руками.
Курт отвел на мгновение взгляд и с усилием произнес:
- Но для этого нам понадобилось бы две шляпы верно?
Блейн сначала даже не понял о чем идет речь. Настолько напряженная поза друга и его голос, казавшийся сейчас каким-то деревянным, не соответствовали сказанному.
Андерсон замедлено осознал – Курт пытается шутить.
Выглядел он при этом достаточно отчаянно. И смотрел на Блейна беспомощно. Тот впервые начал смутно понимать, что Курт, похоже, и сам не знает что делать со своей реакции и тоже порядком утомился от всех этих страхов. Его взгляд как будто безмолвно умолял: «Помоги же мне!».
Поэтому брюнет просто ляпнул то, что первым пришло в голову:
- И банка бобов.
Хаммел вздрогнул и посмотрел на него удивленно:
- Что? Зачем?
- Не знаю – пожал плечами Блейн. – Просто они там постоянно едят бобы. Наверное, для достоверности.
Они посмотрели друг другу в глаза, видимо, одновременно представляя, как уселись бы рядышком на кровати, открыли бы консервную банку и грустно рассматривали её малопривлекательное содержимое.
«Ты уверен? Может не надо?..»
«Конечно надо. В этом же весь смысл! Э... Попробуешь первым?..»
Их смех разнесся по большому залу, отталкиваясь от стен, поднимаясь к светлому потолку, скользя вдоль стекол ламп, путаясь и исчезая в складках одежды, висящей на вешалках вокруг. Они громко хохотали над нелепостью этой картины и всего этого в целом, и никак не могли остановиться. На глазах Курта, кажется, выступили слезы. Ему казалось, что смех выходит из него толчками и делает при этом больно. На секунду ему даже показалось, что он сейчас превратиться в рыдание. Но это мгновение прошло, он посмотрел на все ещё пофыркивающего от смеха Блейна и улыбнулся.
Тот порывисто погладил плечо Курта и улыбнулся в ответ:
- Пойдем домой? – он, почти не глядя, накинул шляпу, которую все это время сжимал в руке, на манекен и направился к выходу. Хаммел последовал за ним:
- Не забудь о платке.
- А черт, я действительно забыл – вздрогнул брюнет и, стащив его на ходу, бросил на ближайший стенд. Он повернулся к парню и протянул руку:
- Ну, ты идешь?
Хаммел почему-то замер, рассматривая протянутую руку, но, как будто не видя её, и думая о чем-то своем.
- А, да. Конечно, – отмер он и вложил, наконец, свои пальцы в теплую ладонь партнера.
Они вышли в стеклянные двери, надеясь, что могли бы оставить своё напряжение и неловкость где-то среди витрин и зеркал магазина навсегда.
Автор: ComeWhatMay
Рейтинг: R
Персонажи: Курт, Блейн, Себастьян
Жанр: romance, fluff
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Статус: в процессе написания
Примечания: из-за отсутствия в нужный момент под рукой Википедии персонаж Джефф Стерлинг обрел имя Джеф Коулд. Ну, простите?.. =)
глава 3Проговорив ещё какое-то время с Себастьяном, и попрощавшись с ним, Блейн шел по улице и разглядывал дисплей своего телефона. Он размышлял о том, каков шанс, что Курт сейчас где-то не далеко и не слишком занят. Парню хотелось как можно скорее поставить точку в этом утомляюще затянувшемся вопросе культпоходов. От Курта можно было ожидать какой угодно реакции на его решение. Хаммел был довольно непредсказуемым иногда, а когда дело касалось пресловутого блондина – вдвойне непредсказуемым. Блейн надеялся как можно скорее разрулить всю эту ситуацию, потому что на самом деле на повестке дня стоял куда как более серьезный вопрос, который он собирался обсудить. И ему бы не хотелось, что бы Курт был обижен или злился во время их беседы. При одной мысли об этом он почувствовал дрожь волнения, от которой сводило все внутренности. Черт, он действительно собирается поговорить об этом? Он надеялся, что все это обернется не очередной драмой, а напротив. Потому что, признаться, для него это было уже слишком. От всех этих тревожных переживаний он чувствовал себя истощенным и утомленным. Хотелось позитива.
Радостных объятий, громкого смеха, ни к чему не обязывающих веселых песен и бесед. И секса. Как последний вписывался в общий ряд, Блейн не очень понимал, но чувствовал, что и сам по себе секс является занятием очень и очень позитивным.
Он набрал номер, стоявший у него на быстром наборе под цифрой «1». Трубку взяли достаточно быстро.
- Привет, где ты сейчас? Мы можем встретиться и поговорить? – он старался звучать непринужденно.
- Можем. Я в Торговом центре на Девятой улице, – коротко отозвались на том конце.
Блейн с облегчением выдохнул:
- Подождешь меня там? Я быстро.
Он поспешил свернуть к остановке.
Заходя в стеклянные двери, он внимательно оглянулся по сторонам. Это было что-то вроде их негласной игры, которая зародилась спонтанно. Назначая встречи в подобных местах, они никогда не указывали конкретного места, где будут ждать друг друга. Возможно, это было не слишком практично, но Блейну нравилось тратить время, на то что бы разыскать Курта в людном помещении, а когда поиски завершались успехом – это был особый вид удовольствия. Сам Курт обычно тоже достаточно быстро находил своего темноволосого спутника. И Блейн изредка специально шел в места или отделы, посещение которых было очень не типичным для него, что бы заставить Хаммела сдаться и позвонить ему, что бы узнать, где он. Впрочем, это срабатывало не всегда. Хотя, и сам он однажды нашел вредного Курта у женского туалета. И как ему только в голову пришло?
Особенный восторг у него вызывало, когда они, не сговариваясь, приходили к одному и тому же месту.
Сейчас он почти сразу направился к эскалатору, держа в голове, что на третьем этаже располагались особенно любимые Куртом и его подругами магазины модной одежды. Если его там не будет, то можно будет отправиться на пятый этаж – там были кафе и закусочные. С ним и Себастьяном Хаммел пил только кофе, так что мог уже и проголодаться.
Сделав круг почета по этажу, Андерсон уже собирался свернуть к отделам с бижутерией, когда, оглянулся на какую-то яркую рекламу и заметил предмет своих поисков. Курт, вопреки ожиданиям, был один и стоял в каком-то закутке, бездумно уставившись в витрину ничем не примечательного лотка, у которого даже отсутствовал продавец. Видимо продажи шли так вяло, что тот совсем отчаялся и, плюнув на все, отправился куда-то разогнать тоску.
Блейн поспешил к парню, окликнув его. Тот оглянулся и от его печального взгляда брюнет пришел в замешательство. Обычно шопинг поднимал настроение его парню, а не наоборот. Андерсон был так сбит с толку, что даже забыл обрадоваться тому, что нашел Хаммела так быстро и практически с первой попытки.
- А где девчонки? – попытался улыбнуться он.
- Почему ты говоришь о Мерседес во множественном числе? – подозрительно, но все равно расстроено ответил главный модник МакКинли.
- Просто предположил, - беззаботно пожал плечами Блейн.
- Уже ушла. Знаешь, я действительно не понимаю этого. Какой смысл постоянно требовать моё мнение, что бы потом заявлять, что я ничего не понимаю и делать все в точности противоположно тому, что я говорю? – скорбно произнес он. – Когда увидишь её в оранжевых туфлях – не пугайся и сделай по возможности вежливое лицо. Хотя если ты скажешь, если не побоишься, конечно, что-нибудь вроде «Курт действительно был прав», я почувствую себя немного отомщенным. Пускай мне и придется после этого некоторое время ходить с парнем, под глазом которого будет огромный синяк. Боже, да даже фиолетовый пойдет тебе больше, чем Мерседес тот оранжевый!
- Фиолетовый синяк? – уточнил Блейн.
- И синяк тоже, – убежденно кивнул Курт.
Блейн только покачал головой. По язвительности речи Хаммела, он понял, что если тот и расстроен чем-то, то это не сегодняшним походом по магазинам. Он осторожно заговорил.
- Я принял решение, на счет концерта.
Парень, стоявший на против, только кивнул, давая понять, что слушает. Он все ещё смотрел в сторону стеклянного стеллажа перед собой.
- Я пойду на концерт, а ты пойдешь на спектакль. Но я пойду туда с вами, – быстро сказал бывший солист Уорблеров и поборол детское желание зажмуриться в ожидании реакции собеседника.
- Билеты уже давно распроданы – спокойно отозвался Хаммел.
- Не думай об этом. Просто прими как данность, – чуть напряженно ответил Блейн.
Мальчик задумчиво отвел взгляд и, наконец, снова кивнул:
- Хорошо. Но я скажу это сейчас – после спектакля мы, скорее всего, пойдем куда-нибудь посидеть, - он повернул голову к Блейну, - И ты не пойдешь с нами.
От такой прямоты брюнет на секунду опешил и вымолвил только:
- Прости, что?
- Послушай, Блейн. – Курт полностью развернулся к нему. – Мы с Джефом не виделись уже, наверное, тысячу лет. И очевидно, что нам бы хотелось немного, ну ты знаешь, «женских разговоров». И поэтому было бы очень не ловко, если бы ты сидел там с нами, а мы бы напряженно пытались говорить о погоде, и я весь вечер намекал бы тебе, что ты забыл дома выключить утюг. А ты, кстати, наверняка, непонятливо вертел бы головой и спрашивал: «Какой утюг? Я сегодня не гладил. Я вообще не глажу». Поэтому – я говорю тебе обо всем этом прямо сейчас.
Курт внимательно смотрел ему в лицо, пытаясь понять его реакцию.
- Я был слишком груб?
Блейн помотал головой: - Нет. Не совсем. Просто я не ожидал, что ты скажешь это вот так, - признался он.
Выражение лица Курта все ещё было напряженным: - Прости меня? – отозвался он.
- Все в порядке, – наконец сказал Блейн. Он прислушивался к себе и понял, что это и правда так. Ему будет достаточно присутствовать с ними на представлении. Потому что, во-первых, он одним этим напомнит Джефу о том, что Курт не одинок и о своём положении, во-вторых, он будет рядом с Куртом и на самом спектакле и непосредственно после него, что бы увидеть его эмоциональное состояние и настроение. Этого будет вполне достаточно, что бы прочувствовать ситуацию и расстановку сил. В конце концов, то, что Курт так прямо сказал ему все, а не стал придумывать отговорок и оправданий – лишь признак того, что он ничего не стесняется и не скрывает.
- Договорились, – кивнул Андерсон.
- Хорошо, - сказал Курт, снова рассеяно оглядываясь вокруг. Он опустил голову и тихо сказал:
- Ты же понимаешь, что я все равно не смогу уснуть в ночь, когда ты пойдешь на концерт?
Блейн улыбнулся, ласково коснулся его ладони и, не раздумывая, пообещал:
- Я буду отзваниваться. Даю слово.
Курт улыбнулся, погладив его пальцы в ответ. И снова его взгляд подернулся печальной дымкой. По его тону и реакции в целом Андерсон понял, что и вся эта ситуация – тоже не причина такого состояния. А это значит... Значит Хаммел хандрит по какой-то ещё, очередной неведомой причине. Блейн почувствовал почти раздражение, ему захотелось схватить парня за плечи и встряхнуть. Господи, ну, сколько же можно? Оглянись вокруг: солнце светит, птицы поют – мир прекрасен! Хватит волноваться обо всем на свете. Эта мировая скорбь тебя совсем не красит!..
Он, наконец, кинул разраженный взгляд на витрину, которую все это время гипнотизировал Курт.
- Лак для ногтей? – удивленно вырвалось у него.
- Да, - отозвался мальчик. Его голос зазвучал немного глухо, но при этом со странной теплотой.
Они стояли молча некоторое время. Пока он не заговорил почти шепотом:
– Знаешь, моя мама просто обожала их. У неё была целая коллекция, – в неудержимом порыве, он коснулся стекла витрины, чуть проскользнув пальцами вниз, будто поглаживая дорогую ему вещь.
Блейн закрыл глаза, ощутив себя распоследним мудаком.
Он мог бы и раньше вспомнить, в каком случае у Курта появляется это выражение, когда ему одновременно и грустно и радостно. Воспоминания о маме. Он расстроено отвел взгляд, чувствуя комок в горле.
Курт неожиданно продолжил:
- Многие воспоминания о ней совсем нечеткие. Но это... Я однажды почувствовал запах лака – и просто вспомнил его, и оно было такое яркое, как видеозапись. Знаешь, это странно. Как письмо, которое затерялось в пути и его доставили намного позже. Она показывала мне разные рисунки, которые можно делать лаком. Знаешь, мы рисовали им прямо на бумаге и на её ногтях тоже... Перепортили кучу лака. Но ей это действительно нравилось. Она позволяла мне раскладывать все эти пузырьки по цвету или по размеру. Это была наша маленькая сокровищница.
Сердце Блейна загрохотало где-то у него в горле. Он стоял, не шелохнувшись, боясь спугнуть это внезапное чудо, как мотылька, севшего на ладонь. Все вокруг как будто перестало существовать или невозможно замедлило ход. Он даже не вспомнил бы сейчас, где они находятся. Просто все остальные краски и звуки как будто засосало в пространственную дыру, и он слышал и видел только парня перед собой. Настолько непривычно открытого и уязвимого, что, казалось, что даже простое прикосновение может разрушить его. Курт обычно не позволял себе быть таким. Не позволял своему давно пережитому горю взять верх над собой. Возможно, он именно в последнее время снова ощутил, как сильно ему её не хватает.
Блейн вздрогнул, неожиданно поняв, почему голос Курта звучал по телефону так странно. Он не понял тогда это выражение. Сейчас же осознал – в нем звучало невысказанное «Приходи. Побудь со мной». Блейн пообещал себе, что запомнит, как это звучит. Он что, все время пока Блейн добирался сюда, стоял у этого места?
Курт чувствовал непередаваемое облегчение. Все это время он стоял здесь, как будто заморозившись. Как дровосек из сказки про страну Оз, который внезапно попал под ливень и весь заржавел, не в состоянии двинуться и добраться до своей масленки. Он был не в силах уйти от яркого отдела, но и не мог позволить себе почувствовать что-либо. Именно здесь его застал звонок от брюнета – как Курт был рад его слышать, и тем более знать, что он сейчас придет. Он бы не решился попросить. Потому что он не знал бы, что должен просить. И он просто стоял и ждал. Без единой мысли в голове. Даже не совсем понимая, что его тут держит. И сейчас, когда Блейн пришел, он, наконец, смог расслабиться и ощутить затопившие его печаль от старой потери и радость от теплых воспоминаний. Это было так странно, этого было так много... Слишком много для его маленькой грудной клетки и он просто растворялся в этом, чтобы не треснуть по швам. Силясь расшириться, чтобы вместить в себя все эти чувства. И он бы чертовски испугался этого – но его часовой был здесь. Блейн был рядом, и этого было достаточно, чтобы не бояться быть уязвимым. Он как будто закрывал ото всего мира, был тем спасательным кругом, что не даёт уйти под черную страшную воду, простирающуюся в глубину на неизведанные километры. Постепенно Курт чувствовал, что все сдерживаемое им чуть отпускает. Кажется, теперь он может нормально дышать, и пускай все ещё больно, но это уже не так давило.
Андерсон привалился плечом к стене рядом и снова взглянул на прилавок и стоящего рядом парня.
- Мы могли бы купить несколько, как думаешь? – ненавязчиво сказал брюнет через некоторое время.
Курт вздрогнул, как будто просыпаясь ото сна, и вновь становясь собой. Он замахал руками.
- Что ты. Лак это так... Вульгарно. Я бы не стал так ходить, – он бросил полный сожаления взгляд на стоящие рядами разноцветные баночки, постепенно все больше приходя в себя.
Блейн улыбнулся:
- И не обязательно так ходить. Для этого придумали средство для снятия лака.
- Это вредно для ногтей... – попытался вставить Хаммел.
- Знаешь, - Блейн заглянул ему в глаза и он знал, что потом пожалеет об этом, но, черт возьми, вот сейчас ничего не ощущалось более правильным. – Мы могли бы попробовать друг на друге. Все эти узоры и прочее – он пожал плечами, предоставляя остальное фантазии Курта.
Глаза того, казалось, зажглись этой идеей, но он все ещё не уверенно спросил:
- Ты уверен? Это... Мне кажется, тебе это не слишком понравится.
Блейн смотрел в глаза напротив, полные робкой надежды вперемешку с сомнением, и почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он рассмеялся:
- Конечно, уверен. Знаешь, у меня даже есть некоторый опыт в этом, - он гордо приподнял голову и пояснил, - в шестом классе я стащил у одноклассницы черный лак, я тогда воображал себя крутым рокером.
Курт улыбался как-то совершенно по особенному. И, наконец, согласившись, прилепился к витрине совсем иначе – выбирая, какие цвета ему больше нравятся.
Как по заказу, наконец, появилась продавщица. Она приветливо им улыбнулась.
- Подбираете подарок для своих девушек? Нужна помощь? - спросила она, пробираясь за прилавок.
Их не так часто принимали за натуралов, поэтому Блейн просто не мог упустить эту возможность и сладко ей улыбнулся:
- Нет спасибо, мы для себя.
Девушка смотрела на него несколько секунд не моргая. На её лбу было просто написано, что она силится понять – это была такая ирония или он серьёзно? Видимо она не пришла к определенному выводу и просто ещё раз вежливо улыбнулась.
- Вот этот и этот, и пятый справа, – подал голос Курт тыкая пальцем в разноцветные ряды.
Девушка пригляделась к сидящему на корточках парню, уткнувшемуся носом в стекло и, видимо, начала что-то понимать.
Тот продолжал воодушевлённо выбирать цвета.
- Блейн, как думаешь, лучше цвет морской волны или бирюза?
Тот, вдоволь повеселившись, решил сжалиться над бедной работницей торгового центра и развеять её сомнения:
- Бери оба, дорогой.
- «Дорогой», - фыркнул Хаммел, - Зачем мне оба? По-твоему они могут сочетаться между собой? И зачем я вообще спрашиваю твоего мнения... – продолжал ворчать он.
Блейн с улыбкой смотрел на растущую груду выбранных Куртом пузырьков и обратился к продавщице:
- Ещё нам нужно средство для снятия лака.
- Без ацетона! - предостерегающе вставил Хаммел.
Андрерсон проводил взглядом ещё три лака, которые отправились к уже выбранным и достал бумажник:
- Много средства для снятия лака.
Себастьян уже почти дошел до улицы, на которой располагался Далтон, когда его телефон зазвонил. Вообще-то он жил не в общежитиях академии, но снимаемая им квартира находилась очень недалеко. Иногда он даже скрепя сердце признавался себе, что, возможно, жить со всеми было бы удобнее. Но аренда в этом районе была дорогой даже для студентов Далтона, так что он просто не мог отказать себе в этом признаке престижа. В школах, подобных этой, финансовое положение семьи имело большое значения во внутренних отношениях, и пускай этот факт и не афишировался, он был достаточно очевидным. Поэтому Смайт всеми способами подчеркивал свой статус.
Сотовый продолжал настойчиво играть свою мелодию и парень поморщился. Ещё пять минут и он был бы дома. В любой другой ситуации он бы проигнорировал телефон, не утруждаясь поисками оного в сумке и оставляя звонившего дожидаться, пока Себастьян окажется в квартире, и ему будет удобно говорить. Но играющая песня не оставляла сомнений в том, что высвечивалось сейчас на сенсорном экране. Себастьян прекрасно знал, что вместо имени там мигает лаконичное и презрительное «Она».
Он достал телефон и принял звонок.
- Анжелика – вместо приветствия сказал он. В трубке зазвучал высокий женский голос
- Себастьян, дорогой, почему так долго? Я же всегда говорю – держи телефон при себе. Ты же знаешь – у меня нет лишнего времени, что бы тратить его на то, что бы дозвониться.
- Чего ты хотела?
- Боже, какой ты грубый. Иногда мне кажется, что в детстве я недостаточно уделила внимания твоим манерам.
Он вздохнул, медленно выпуская воздух из легких и стараясь, что бы волна раздражения не захлестнула его с головой прямо сейчас. Ему плевать.
- Но время на нотации у тебя, похоже, есть. Я сам спешу, давай к делу.
Повисло секундное молчание, которое он нарушил сам.
- Как твоё выступление на конференции? Как тебе Рим?
- О, все замечательно! Мы собрали так много клиентов в этот раз! Город как всегда восхитителен. Погода просто чудесна, – её голос с разраженного быстро сменился оживленным.
Снова наступило молчание. На этот раз трубка ожила быстрее, чем Себастьян успел что либо ещё спросить:
- А как... – он закрыл глаза, слушая её голос. Он ненавидел её за эту заминку. - ... как... учеба?
- Хорошо.
- Как квартира? Счет оплачен?
- Конечно.
- Лайма не слишком скучное место?
- Сойдет.
Парень поднял взгляд, рассматривая тучи, быстро ползущие по небу. Сегодня было ветрено. И как-то промозгло. Если ливанет, то пожалуй, не стоит ждать снега. Будет отвратительный дождь. Он ощутил тонкую подошву своих ботинок, которые даже он считал пижонскими, и подумал, что все же придется переобуться во что-то более теплое и влагоустойчивое.
- О! Совсем забыла. Мы были недавно на восхитительной выставке шоколада! Ты себе не представляешь, это было что-то потрясающее!
Смайт промычал «угу» в ответ, давая понять, что слушает. Он обладал умением врать, даже практически не произнося при этом слов.
- Я купила столько разных видов, мы потом неделю не могли все это съесть! И Стенли однажды чуть не уснул лицом в этом шоколаде! Знаешь, прямо как в этом фильме... «Шоколад». Ха-ха, ты бы видел его лицо. О, а я послала тебе небольшую посылку с разными вкусностями с той ярмарки! Скоро получишь. – её голос лучился довольством.
Себастьян вздохнул.
- Мне пора. У меня занятия.
- А, ладно, – было слышно, что она немного разочарована отсутствием реакции на свой щедрый жест.
- Не пренебрегай шапкой, а то опять разболеешься. Не доставляй Хеллен неудобств. Пока.
Смайт уже открыл рот, что бы ответить, но гудки в трубке остановили его.
Он просто равнодушно отключил телефон и сунул его в карман.
И без единой мысли в голове продолжил свой путь. Тут он заметил, что уже почти прошел Академию.
Во дворе мелькнули светлые волосы. Он пригляделся, напрягая глаза. Наверняка, это был один из немногих обладателей настолько ярких обесцвеченных прядей. О, ему просто не могло так повезти! Но, похоже, это действительно был Джеф. Выскочивший на улицу в одной форме и спешащий по боковой дорожке в скрытую в глубине территории беседку, где прилежные ученики Далтона могли полулегально подымить.
Конечно, Себастьян обещал Блейну, что будет делать вид, что ничего не знает.
Гребанная эгоистка, ты могла бы знать, что в Лайме сейчас вечер. И у школьников не может быть занятий.
Но ноги сами понесли его к воротам, ведущим во двор.
Ты могла бы не делать вид, что не знаешь,, что Хеллен наплевать, даже если я лягу в больниц или умру.
Да точно, это был он. Себастьян улыбнулся, чувствуя мстительное удовольствие. О, знание это сила. Особенно знание чьих-то секретов. Что может быть лучше, чем власть над другими людьми?
В конце концов, если бы он помнил все обещания, которые давал, то в его голове не осталось бы места для действительно полезной информации.
Ты могла бы помнить, что у меня аллергия на ебанный шоколад.
Он уверенно шагнул в беседку.
Блондин стоял к нему в пол оборота и разрывал полиэтиленовую упаковку своей пачки «Dunhill». Вид у него был довольно уставший. Себастьяну подумалось, что вообще-то было бы проще и точнее сказать – подзаебавшийся. Что, впрочем, было вполне нормальным состоянием для всех учеников Академии, которая славилась тем, что тянула не только деньги из кошельков их родителей, но и все соки из них самих.
Вытряхнув из пачки вожделенную палочку, Коулд зажал её между губ и принялся рыться в кармане в поисках зажигалки.
- Привет, Джеф, - Себастьян широким жестом заложил руки в карманы и приторно улыбнулся.
Другой парень, не отрываясь от своего занятия, бросил на него короткий ленивый взгляд и, не выпуская сигареты изо рта, не слишком внятно проговорил:
- Привет.
Искомое было, наконец, обнаружено и в тишине беседки послышалось негромкое щелканье колесика, высекающего искру.
Блондин прикрыл глаза, делая первые затяжки, и после длинно выдохнул, выпрямляясь, и, наконец, расслабившись. Он оглянулся на Себастьяна и приглашающе протянул ему пачку.
По своему объему устав Академии Далтон тянул на небольшую энциклопедию, и доскональным его знанием не смогли бы похвалиться даже сами его составители. Все стены и коридоры здесь были насквозь пропитаны угнетающим послушанием и угрожающей доброжелательностью. Возможно, именно столь сильное давление заставляло студентов, помимо воли, сплотиться между собой и почувствовать, так ценимый местным руководством, дух коллективизма. И как бы все здесь не ненавидели правила и прессинг, но у местных курильщиков был свой непреложный кодекс.
Поэтому, ничуть не удивившись предложенному куреву, Смайт ловко подцепил длинными пальцами сигарету, вытягивая её из пачки, и принял сунутую следом зажигалку. Своей при себе у него не было. Он курил не так часто. Себе он честолюбиво объяснял, что в основном, потому что не хотел, что бы это заметно отразилось на голосе. И ещё он ненавидел, когда от его одежды ощутимо пахло дымом.
Джеф курил, смотря куда-то в даль. Краем глаза Себастьян заметил, как он поежился – в одном пиджаке в это время наверняка было холодновато. Прикурив, Смайт протянул пластиковое огниво назад. Тот только кивнул на широкие деревянные перила, призывая оставить её там, видимо, не желая доставать замерзшую руку из кармана, а вторую отрывать от стряхивания пепла и прикладывания сигареты обратно к губам.
- Удивлен, что ты вообще знаешь моё имя, - спокойно заговорил блондин, не поворачивая головы и чуть кривя уголок рта. Он снова сделал глубокую затяжку.
Для Себастьяна не было секретом, что он тут не объект всеобщей симпатии. Скорее наоборот. И более того – он сам делал все, что бы именно так это и было. В учебных классах Академии, а особенно в хоровой комнате, действовало не гласное табу на личные склоки и даже порой на косые взгляды. При всей кажущейся демократичности, политика совета была довольна проста, конкретна и непреклонна: за пределами этих стен можете быть какой угодно сволочью, но здесь и сейчас мы все будем мальчиками-зайчиками настолько, насколько это вообще возможно, даже если ваши щеки готовы треснуть от постоянной радостной улыбки. Поэтому Коулд, который и вовремя их встреч на репетициях прикладывал минимум усилий, что бы выглядеть приветливым, сейчас вообще не считал нужным скрывать своё безразличное, с нотками неприязни, отношение, зародившееся с первого дня, как Смайт появился в Далтоне.
- Вот видишь, - улыбнулся Себастьян. – Я могу преподносить сюрпризы.
Он выпустил струйку дыма, которая мутным пятном поплыла вверх, покидая крытую курилку, и поднимаясь к начинающим светиться тусклым оранжевым светом фонарям.
Пожалуй, сигарета – это то, что ему сейчас было нужно. Крайне удачно.
Джеф тем временем усмехнулся:
- Думаю, то, что ты его знаешь, не сулит мне ничего хорошего. Как плохая примета.
«Проницательный какой» - мысленно хмыкнул Смайт.
Голос Джефа звучал как обычно – чуть с хрипотцой. Себастьян подумал, что возможно именно частые посещения этой беседки наградили блондина таким низким голосом. Или наоборот – голос уже звучал так, поэтому Коулд решил, что хуже не будет. В Далтоне многие парни курили. Но почти никто из хора. Невольно подумалось – что стало бы с голосом блейновой принцессы, начни тот курить? Стал бы тембр ниже или он просто начал бы хрипеть? Вполне возможно, что в подростковом периоде, когда его голос так и не поломался, могла бы иметь место какая-нибудь история о том, как в приступе ненависти к своему девчачьему звучанию, он попытался скурить сразу целую пачку. Получив при этом ударную дозу никотина и огребая тяжелые последствия отравления. Какое количество никотина является критическим?.. Почему-то эта картина представилась очень живо.
Вот мальчик сидит перед зеркалом и гипнотизирует взглядом купленную тайком пачку. Поднимает взгляд на своё отражение и, решительно выдохнув, берёт её в руки.
Вот, делает первые затяжки и сразу же закашливается и оглядывается, неловко сжимая сигарету в пальцах и не зная, куда деть тлеющий на кончике пепел.
А вот, картонная упаковка уже значительно опустела и в комнате совсем дымно, даже не смотря на открытые окна. И его глаза страшно слезятся, но он упрямо зажигает следующую, в безумной надежде, что это что-то изменит.
И вот, он уже чувствует, что голова кружится, легкие горят, а из горла как будто просто выдрали кусок, но все же тянется к ещё одной сигарете.
«Одну. Всего ещё одну. Вот тогда все точно получится».
Только рука, держащая зажженную спичку, уже чуть-чуть дрожит и слабеет.
Себастьян помотал головой, чуть вздрогнув. Он поспешил представить что-нибудь другое. Сознание услужливо нарисовало картинку, где Феечка курит трубку и разговаривает хриплым басом а-ля Луи Армстронг. Себастьян прикусил щеку, чтобы не рассмеяться в слух. Та ещё фантазия.
Смайт произнес:
- Был на сегодняшней дополнительной репетиции Уорблеров?
Тот хмыкнул:
- Как и ты – нет.
Себастьян покачал головой, но его голос звучал не слишком расстроено:
- Они нас потом за это поимеют.
- Они нас и так постоянно имеют, так какая разница, – пожал плечами Коулд.
Они обменялись понимающими смешками и продолжили молчаливо дымить. Тишину нарушало только их еле слышное дыхание при затяжке и выдохе.
Джеф и Себастьян курили очень по разному.
Блондин держал сигарету большим и указательным пальцами, делая сразу несколько коротких жадных затяжек, будто стремился скурить всю сигарету за раз. Он чуть морщился от дыма, с видом человека, который делает то, что ему не нравится, но поступить иначе уже просто не может. В общем, вид довольно несчастный.
Смайт же курил медленно, зажав сигарету между указательным и средним пальцами, и растягивая выдох, как будто в нем был сосредоточен весь смысл. Он выпускал длинную струю, чуть поведя головой, или оставлял повиснуть в воздухе несколько дымных колец. У него получалось достаточно элегантно. Как если бы он участвовал в фото-сессии для рекламы табака или дизайнерских часов, которые могли бы хорошо смотреться у него на запястье. Для него курение было скорее особым ритуалом, чем привычкой, поэтому, вне зависимости от обстоятельств, он всегда был сконцентрирован на самом процессе. В прочем, предавался этому пороку он обычно в одиночестве, так что некому было сказать ему, что он выглядит так, будто целуется с сигаретой. Сами сигареты были не против, осыпаясь пеплом в его пальцах и унося этот маленький секрет с собой.
Он заметил, что Джеф уже почти дошел до фильтра и поэтому снова заговорил:
- Слышал к нам нью-йоркское «Престо» приезжает. Будет большая премьера. – Себастьян внимательно следил за реакцией собеседника, но тот лишь неопределенно дернул плечом. – Наверняка многие из наших это не пропустят. Ты идешь? – стараясь пропустить в голос как можно меньше ехидности, продолжил Смайт.
Блондин кивнул, докурив сигарету и затушив окурок о металлическую переборку перил. Он, не мешкая, снова потянулся к пачке и, спустя несколько секунд, в полумраке зажегся ещё один огонек.
- Идешь с кем-то? – выделяя последнее слово, спросил Себастьян. Он старался звучать как можно более дружелюбно.
Джеф досадливо поморщился и хрипло ответил:
- Один.
Возможно, Смайту показалось и он сам себе напридумывал, но на секунду в голосе Коулда ему послышалась безнадежная тоска.
Смайт подавил улыбку:
- Слушай, а у тебя случайно нет лишнего билета? Я так хотел пойти, - притворно вздохнул парень. – А билетов уже не достать, - он старался изо всех сил, что бы это не звучало как издевательство, потому что вопрос поиска билета на этот спектакль он решил ещё сидя в кафе, потратив на это всего пару минут и несколько смс-сообщений. – Я бы перекупил его.
Он выжидательно посмотрел на парня рядом. Тот обернулся, встречаясь с ним глазами и внимательно всматриваясь в лицо Себастьяна, видимо, начиная о чем-то смутно догадываться.
Внезапно – и это было странно, ведь он даже почти не двигался – Джеф перестал выглядеть уставшим и замерзшим, куда-то исчезла ленивая расслабленность позы, и он как будто стал казаться чуть выше. Его взгляд стал острым и Смайт почувствовал желание отступить на шаг назад. Но он заставил себя только чуть шире расставить ноги, придавая себе больше устойчивости, и вздернул подбородок, произнося:
- За тройную цену.
Коулд отвернулся, затягиваясь, и презрительно бросил:
- Тебе бы не продал ни за какие деньги. Ничто не стоит «удовольствия» сидеть с тобой рядом весь вечер, - если в начале его голос звучал напряженно, то к концу речи стал почти насмешливым.
Себастьян только примирительно поднял ладони:
- Да ладно, злой какой. Просто спросил. Нет – так нет.
Он опустил руки и растянул губы в усмешке, делая шаг вперед:
- Кроме того, - чувство самосохранения орало: «назад, иди отсюда!», но он его проигнорировал, - мне кажется, что тот, с кем ты должен был пойти, сегодня позвонит тебе и скажет, что передумал, – выдохнул он.
Джеф вскинулся, глядя на парня, так беспардонно близко подошедшего к нему, и Смайт ощутил просто угрожающие напряженные волны, исходившие от него. Внутренний голос зашелся в истерике.
- С чего ты взял? – убийственно спокойно произнес Коулд, но от этого ледяного тона Себастьян почувствовал, что это ему вдруг стало как-то холодно и зябко.
Он поднял руку, чувствуя себя как человек, засовывающий руку в клетку со львом и явственно ощущающий, что ему сейчас запросто могут целиком её откусить, и дотронулся до плеча Джефа, слегка похлопав.
- Прочитал твой гороскоп, - ослепительно улыбнулся он.
Себастьян заставил себя досчитать до трех, что бы это не выглядело позорной капитуляцией, и осторожно убрал руку. И сделал, не заметный даже для себя самого, шаг назад. Но блондин просто смотрел на него, прищурившись, и, видимо, что-то очень быстро прикидывая.
«Откуда он может знать?.. – Только если от Курта.
Откуда они знакомы?.. – Блейн недавно приходил в Далтон. »
Коулд нахмурился, понимание посетило его лицо намного быстрее, чем Себастьян мог рассчитывать, и эта молниеносность его несколько напугала.
Недокуренная сигарета описала дугу, отброшенная сильными пальцами и одновременно с этим блондин сделал широкий шаг к Смайту, оказываясь с ним почти вплотную. Они столкнулись практически нос к носу.
- Оставь их в покое, - серьёзно произнес Джеф. – У них все хорошо.
Теперь во взгляде Коулда читалась открытая угроза, замораживающая своей прямотой.
Себастьян едва заметно перевел дыхание и нахально улыбнулся, призывая всю свою силу воли, что бы рефлекторно не отшатнуться назад:
- Да неужели?..
Пальцы блондина преувеличено спокойно легли на лацканы пиджака Смайта и сжали их. Но пугало не это. Отойдя назад, они попали в полоску света – через прореху в крыше беседки светил фонарь (руководство Далтона презрительно игнорировало этот островок бунтарства и чинить тут принципиально ничего не собиралось) – и каким-то чудом Себастьяну удалось рассмотреть взгляд парня напротив. И этот взгляд был крайне не обычным для Джефа. Смайт был заворожен тем, насколько в нем было что-то глубоко личное, что-то раненное, что-то тщательно оберегаемое. Что-то, за что он чувствовал, мог сейчас получить по лицу. И было странно, но он действительно чувствовал себя подавлённым этим взглядом. Джеф не был крупным парнем, разве что высоким. Но рост только ещё более подчеркивал его худощавость и даже какую-то нескладность, казалось, оставшуюся в нем с подростковых лет. Себастьян считал пластику его движений забавной, а сутулость какой-то беспомощной и уязвимой. Но сейчас, просто чувствуя ладони, сжавшие ткань его одежды, он понял, что сильно заблуждался. Что за всем этим, каким-то непостижимым образом, скрывается одновременно гибкость и твердость металлического прута. Наверное, именно это называют внутренним стержнем.
Взгляд напротив снова стал обжигающе холодным и в нем, действительно, чудилось что-то металлическое. Смайт сглотнул.
В следующую секунду наэлектризованная тишина была разорвана вибрацией телефона.
Себастьян подумал, что он, черт возьми, и правда гребаный провидец.
Джеф подумал, что если это действительно тот, о ком говорил Смайт, то он не собирается тратить этот звонок, который ему не так часто выпадает шанс получить, на то, что бы говорить в присутствии этого скользкого типа. Поэтому он просто развернулся и, ощутимо толкнув Себастьяна плечом, пружинистым шагом покинул беседку. Невысказанные слова предупреждения все равно остались висеть в воздухе так же ощутимо, как если бы были произнесены.
Смайт наконец отмер, опустив, почему-то оказавшиеся поднятыми, плечи. Он вспомнил о тлеющей сигарете, зажатой в его руке и со смаком затянулся. Улыбаясь, он подумал, что рассчитывал поиграть в другую игру, но и забава «подергай тигра за усы» оказалась очень и очень занятной. Он с наслаждением выдохнул дым. Свою дозу адреналина от развлечения он получил.
Смайт был доволен.
Через пол минуты только чадящий на древесине перил окурок напоминал о чьем-либо присутствии в темной беседке. Она возвышалась в глубине двора Академии Далтон, уголком своеволия, на который смотрели сквозь пальцы ради поддержания тонкого баланса взаимоотношений взрослеющих подростков.
Подростков, которые по уставу должны быть послушны и доброжелательны.
Курт и Блейн, закончив с покупкой лака, ехали по эскалатору, намереваясь отправиться прямиком домой. Хаммел сначала прижимал к груди пакет с новоприобретенной косметикой и, кажется, не мог сдержать предвкушения, постоянно улыбаясь. Но потом все же справился с собой и убрал все в сумку, принимая более спокойный вид.
Когда они, уже направляясь к выходу, шли по первому этажу, Блейн вдруг вздрогнул, что-то заметив, и потянул своего спутника за рукав.
- О! Курт, посмотри! – он возбужденно ткнул пальцем куда-то вперед.
И не дожидаясь реакции Хаммела, подлетел к манекену и ловко стащил с пластиковой макушки головной убор, который привлек его внимание и вызвал столь бурную реакцию.
- Ковбойская шляпа? – приподнял бровь Курт. Он удивленно наблюдал, как его парень с видимым удовольствием надевает сей предмет на голову и довольно крутиться перед зеркалом, едва ли не подпрыгивая на месте от распирающей его энергии. Сам Курт к атрибутам суровых американских фермеров относился с прохладцей и потому восторга брюнета не разделял.
- Мы как-то ставили номер в кантри-стиле и носили что-то подобное, – заметил он.
- Вот в этом отношении «Новые направления» для меня определенно впереди «Соловьев». Костюмы! – воодушевленно произнес Блейн, воздев руки. И раздраженно продолжил, поворачиваясь к своему спутнику:
- О, сколько битв на эту тему я с ними вел. Но нет, какие там костюмы... Уорблеров не возможно уговорить сменить даже галстук. Это были ожесточенные споры...
Хаммел кашлянул: - Спасибо, я там был вообще-то.
Но брюнет лишь махнул рукой, снова поворачиваясь к зеркалу, он вздернул подбородок и поправил шляпу.
- Это уже были так... Рефлекторные взбрыки безнадежного утопающего, – в его голосе причудливо смешались раздражение и мечтательность. Он скучал по Далтону. - Вот раньше – вот это было
пекло.
Курт кивнул. Он понимал. О, он понимал настолько хорошо, что считал все возмущения Блейна за все года учебы вместе взятые лишь жалкими крохами, не сравнимыми с теми глубинами страданий, которые испытывал он сам, будучи обязанным носить форму. Чертову форму, которую носили все парни в здании.
Как можно радоваться новому дню, когда вокруг постоянно было такое?..
Он ещё раз взглянул на ковбойский аксессуар на голове Андерсона, и направление его мыслей сменилось. Хаммел прикрыл глаза, припоминая дела давно минувших дней, когда внезапным прибавлением к их хору стала великолепная блондинка, так и не сумевшая окончить школу и имеющая грандиозные проблемы с алкоголем. Чьё пребывание с ними было, пускай и не долгим, но очень и очень, кхм, запоминающимся. Он смущенно кашлянул, вспоминая, что пресловутая стопка журналов, щедро подаренная ему Эйприл, все ещё покоится на дне одного из ящиков в его комнате. Не то что бы он часто (да вообще!) их листал. Просто само их наличие позволяло иногда, особенно грустными вечерами, почувствовать себя не так тоскливо и одиноко. Пролистывание оных в то время он про себя называл «ну хоть какая-то радость в жизни». Впрочем, удовольствие он получал только эстетическое, не в силах позволить себе расслабиться на столько, что бы оно перешло в удовольствие какого-то другого рода. Он считал это слишком мучительно постыдным. Даже просто храня эти журналы, он ощущал смутную вину. И его ужасала мысль, что было бы, если бы на них наткнулся его папа. Он не знал, смог бы вообще после этого когда-нибудь снова смотреть ему в глаза. С другой стороны – он ведь подросток, верно? Разве это не напротив, признак нормальности для парня его возраста?
Как бы там ни было, с появлением в его жизни мужчины реального, он давно не вспоминал про эту стопку.
Может пора избавиться от неё?
«Реальный мужчина» тем временем прыгал по залу в поисках, кажется, клетчатого платка на шею. Найдя оный, он тут же его нацепил, издавая что-то, что честнее всего было бы назвать радостным гигиканьем, и походил при этом на пятилетнего мальчика. Курт вздохнул. А может и повременить. В конце концов, отношения априори нельзя считать вечными.
В этом печальном ключе Курту отчего-то вспомнились безвременно почившие босоножки Мисс Пилсбери. К порче предметов гардероба он относился особенно болезненно. И он скорее откусит себе язык, чем когда-нибудь расскажет Блейну историю о том, как его стошнило на обувь их школьного мозгоправа. Он так рад, что был слишком пьян в тот раз, что бы запомнить все в красочных деталях. Впрочем, это все равно не помешало ему заметить, что, не смотря на то, что ту пару женщина продезинфицировала - кажется даже вместе с собой - больше эти босоножки она никогда не надевала. Туфли было жалко. Эмму Пилсбери – не очень. Он ничего не мог с собой поделать – не любил психологов и любил одежду.
- Ну, как? – спросил Блейн. - По-моему здорово, – довольно заключил он, уперев руки в бока.
- Ты просто смешон, – покачал головой Курт и улыбнулся. Все это, на его взгляд, выглядело чрезвычайно нелепо. Впрочем, если абстрагироваться, то эта шляпа действительно очень смотрелась на темноволосом парне перед ним. Определенно.
- Ещё бы крутые сапоги, бутылку виски и я вылитый Джек, - рассмеялся Блейн, ничуть не обижаясь на комментарий друга.
- Кто? – не понял мальчик.
- Ну, Джек. «Горбатая гора», – пояснил Андерсон.
Но Хаммел лишь покачал головой: - Я не смотрел.
Брови брюнета, казалось, просто ушли под шляпу:
- Это не может быть правдой. Это же... Это гей – классика!
Блейну невольно подумалось, что будь здесь Себастьян, то он бы непременно отколол похабную шутку на тему того, что поза в постели – вот, что действительно стоит назвать «гей-классикой»...
Курт фыркнул на последнее слово: - И ничего удивительного, в том, что я не смотрел, нет. Хотя, справедливости ради стоит уточнить - не «не смотрел», а «не осилил». Они так долго пасли овец, что я уснул. Правда. Они там все два часа перегоняют скот из стороны в сторону, да?
- Ты не возможен. Да это просто анекдот какой-то: Курт Хаммел не видел «Горбатую гору». Мы просто обязаны исправить это упущение! – удивительно серьёзно проговорил брюнет.
Курт даже как-то смутился. Скользящим движением он поправил висящую на вешалке рядом кофту и отвел взгляд.
- Честно говоря, даже мой папа видел этот фильм.
Блейн молча вытаращился на собеседника.
- Да, – вздохнул мальчик. - Видимо, это было частью его большого крестового похода по знакомству с гей-культурой.
- Вот видишь, ты все же знаешь, что этот фильм важная её часть!
- Это просто популярное мнение. Лучше бы он посмотрел какой-нибудь мюзикл...
Андерсон задохнулся от возмущения:
- Это просто – что?.. Это сейчас таких фильмов не перечесть, а тогда.. Курт, это же практически был первый раз, когда тема гомосексуальности была так открыто освещена в большом кино! – парень воодушевленно взмахнул рукой.
Курт вдруг расхохотался. Блейн не понимающе и немного обиженно уставился на него. Тот сквозь смех пояснил:
- Прости. Просто в ковбойской шляпе и с этим платком на шее... Это чрезвычайно концептуально. У меня почти возникло ощущение, что я попал на митинг в защиту прав ковбоев-извращенцев.
Блейн поймал в зеркале собственный серьёзный взгляд, увидел нахмуренные брови, широко разведенные руки – в них и правда как будто просился транспарант, оглядел залихватски заломленные поля шляпы, сбившийся немного на бок платок и подумал, что вид и в правду тот ещё.
- Короче – просмотру «Горбатой горы» - быть, – отрезал он и оправил платок на шее. – Может мне и правда купить эту шляпу?..
- Ага. Она отлично подойдет к твоим вязаным свитерам. И штанам с подтяжками.
Блейн картинно приставил руки к груди, изображая, что в неё воткнуто копьё и издал болезненный стон: -О... Твой сарказм просто материален! – пожаловался он. Но затем отвлекся на новую идею:
- Может, купим её твоему отцу? – невинно предложил он. – Он носит фланель – отличное сочетание...
Хаммел закашлялся. Ему живо представилось, как Блейн, сияющий искренней улыбкой, как стоваттная лампочка, преподносит его отцу ковбойскую шляпу, при этом от волнения сморозив опять какую-нибудь поздравительную чушь, меняя слова и путая падежи, вроде «примите в дар подарок» или «от нас с наискорейшими пожеланиями». А его папа, медленно, с неотвратимостью бульдозера, поворачивает к нему голову, рассматривает шляпу, за тем руку, держащую её, а потом внимательно, очень внимательно вглядывается в лицо кудрявого самоубийцы, ища там хоть намек на глумливые мысли. И поскольку в такие моменты на лице Блейна, пожалуй, невозможно найти и тень хоть какой-нибудь мысли вообще, то он плюет на это дело и решает просто довериться своей интуиции. А на следующий день Курт спросит у него: «А ты, папа, Блейна случайно не видел? А то, он что-то пропал». А Берт только еле заметно вздрогнет: «А, что? Какой Блейн?.. Ничего не знаю».
Курт хотел бы рассмеяться, но почему-то не смог. Эта тема все ещё была тем, что вызывало у него какое-то липкое смутное беспокойство. Хотя пока никаких конкретных поводов для волнения не было. Он поспешил ответить:
- Ты с ума сошел? Я не думаю, что он оценит. Точнее – правильно расценит. Знаешь, он был под таким впечатлением от фильма. Он секс между парнями до сих пор называет «что-то в палатке».
Андерсон захохотал. Но все равно заметил, что слово «секс» его парень проговаривает чуть старательнее остальных, будто боится именно на нем запнуться.
Курт, пытаясь отогнать тревожные предчувствия, продолжал шутить:
- Я уже боюсь, что он скоро начнет спрашивать – не ходили ли мы с тобой в поход.
Блейн засмеялся ещё громче и, сквозь смех, кинул на него лукавый взгляд:
- О, а я бы сходил с тобой...- он томно посмотрел на Курта и выразительно приподнял брови - ... в поход.
Курт как-то по-кошачьи фыркнул, подавляя смех.
- Давай уже закругляйся, ковбой, пора направить коней к дому.
Блейн с сожалением снял с себя шляпу:
- Ну, может, купим её Финну?
- Блейн. – Хаммел перевел дыхание. - Ты. Предложил. Купить что-то. Моему. Брату. Все в порядке, вообще?
- Я просто хочу купить чертову шляпу! – чуть ли не захныкал брюнет.
- Так купи её себе! – потерял терпение Курт.
- Я не смогу её носить!
- Купи просто так!!!
- Зачем она тогда мне? Для ролевых игр?!
По повисшей вдруг тишине он понял, что видимо, сказал что-то не то. Но он же всего лишь пошутил, верно? Верно?..
Курт смотрел на него уж как-то слишком напряженно.
- Я пошутил, – на всякий случай беспомощно озвучил брюнет.
Курт всматривался в его лицо очень внимательно и, наконец, медленно произнес:
- Тебе знакомо понятие «оговорка по Фрейду»?
Фамилия «Фрейд» ассоциировалась у Блейна исключительно с чем-то неприличным. Впрочем, как и у достаточно пугающего своей величиной процента всего остального человечества.
- По-моему это немного о другом, – отозвался он и поборол желание нацепить шляпу обратно, что бы скрыть алеющие кончики ушей. Он попытался на секунду сам поверить, что действительно ни о каких ролевых развлечениях никогда не думал. Почему он должен стесняться этого? Потому что Курт при упоминании чего-то подобного начинает выглядеть так, будто аршин проглотил? Ох, черт...
Он ненавидел такие моменты. Потому что в нем просыпались два разных Блейна, которые начинали хватать его за воротник и тащить в противоположные стороны. Один с похабной усмешкой: «Не тормози! Нам пора двигаться дальше! Давай сводим его в секс-шоп! Посмотрим вместе порно! Потрахаемся уже в лучших традициях развеселой молодости – в туалете клуба!», другой же закатывал глаза и махал руками: «Ты его пугаешь! Прекрати сейчас же! Скажи, что все хорошо! Пообещай, что вы больше никогда не будете говорить о сексе! Да вообще – пообещай, что вы и заниматься им больше не будете!!! Лишь бы он не волновался...»
Ему со злой завистью вспомнился, уже поминаемый сегодня, проклятый диван в Далтоне. Почему у него не получается это так же легко, как у Джефа? Это было просто в высшей степени не справедливо.
Когда сам Блейн попытался воспользоваться продемонстрированной блондином формулой «будь смелее», то это вылилось в отвратительный эпизод, вспоминать о котором было довольно не приятно. Потому что пьяное предложение лишить друг друга девственности на заднем сидении машины оказалось не слишком хорошей идеей. И пускай они тогда достаточно быстро помирились, эта ссора была тем, при упоминании о чем начинало назойливо царапать внутри.
Потому что тогда было мгновение, в которое Блейн действительно поверил, что Курт больше никогда не захочет его видеть.
Потому что было мгновение, когда Блейн подумал, что сам больше никогда не захочет видеть Курта.
Он чувствовал усталость. Он ненавидел игру «сапер» и его раздражали эти прогулки по минному полю. Он не понимал, что ему делать и что он делает не так сейчас.
Они ведь только что смеялись над походом и палатками, разве нет? Почему же теперь они так неловко молчат и напряжение в воздухе, кажется, можно потрогать руками.
Курт отвел на мгновение взгляд и с усилием произнес:
- Но для этого нам понадобилось бы две шляпы верно?
Блейн сначала даже не понял о чем идет речь. Настолько напряженная поза друга и его голос, казавшийся сейчас каким-то деревянным, не соответствовали сказанному.
Андерсон замедлено осознал – Курт пытается шутить.
Выглядел он при этом достаточно отчаянно. И смотрел на Блейна беспомощно. Тот впервые начал смутно понимать, что Курт, похоже, и сам не знает что делать со своей реакции и тоже порядком утомился от всех этих страхов. Его взгляд как будто безмолвно умолял: «Помоги же мне!».
Поэтому брюнет просто ляпнул то, что первым пришло в голову:
- И банка бобов.
Хаммел вздрогнул и посмотрел на него удивленно:
- Что? Зачем?
- Не знаю – пожал плечами Блейн. – Просто они там постоянно едят бобы. Наверное, для достоверности.
Они посмотрели друг другу в глаза, видимо, одновременно представляя, как уселись бы рядышком на кровати, открыли бы консервную банку и грустно рассматривали её малопривлекательное содержимое.
«Ты уверен? Может не надо?..»
«Конечно надо. В этом же весь смысл! Э... Попробуешь первым?..»
Их смех разнесся по большому залу, отталкиваясь от стен, поднимаясь к светлому потолку, скользя вдоль стекол ламп, путаясь и исчезая в складках одежды, висящей на вешалках вокруг. Они громко хохотали над нелепостью этой картины и всего этого в целом, и никак не могли остановиться. На глазах Курта, кажется, выступили слезы. Ему казалось, что смех выходит из него толчками и делает при этом больно. На секунду ему даже показалось, что он сейчас превратиться в рыдание. Но это мгновение прошло, он посмотрел на все ещё пофыркивающего от смеха Блейна и улыбнулся.
Тот порывисто погладил плечо Курта и улыбнулся в ответ:
- Пойдем домой? – он, почти не глядя, накинул шляпу, которую все это время сжимал в руке, на манекен и направился к выходу. Хаммел последовал за ним:
- Не забудь о платке.
- А черт, я действительно забыл – вздрогнул брюнет и, стащив его на ходу, бросил на ближайший стенд. Он повернулся к парню и протянул руку:
- Ну, ты идешь?
Хаммел почему-то замер, рассматривая протянутую руку, но, как будто не видя её, и думая о чем-то своем.
- А, да. Конечно, – отмер он и вложил, наконец, свои пальцы в теплую ладонь партнера.
Они вышли в стеклянные двери, надеясь, что могли бы оставить своё напряжение и неловкость где-то среди витрин и зеркал магазина навсегда.
@темы: Фанфики: миди, Персонаж: Блэйн, Персонаж: Курт, R
-
-
09.01.2012 в 22:48Спасибо)
-
-
10.01.2012 в 11:32-
-
13.01.2012 в 17:04-
-
24.01.2012 в 23:43-
-
26.01.2012 в 17:51