Крутая цитата ©
Название: Алкоголизм лечится любовью
Автор: Altey V.
Бета: Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик
Пейринг: Клейн
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Размещение: беспроса - ай-яй-яй!
Посвящение: Самому преданному клейнеру на свете. Паворотти, ты умер за эту любовь!
Комментарии: Учись, Мерфи!
Да, ребят, я знаю, что PG-13 - это плачевно низко, но моё либидо в отдыхе.
Предупреждение: когда Эти целовались, я закрывала их ладошкой и любовалась Куртом. Так что свечку не держала: были языки али не были (фу, язык Рейчел Берри! %О).
А если увидите АндерсЕн вместо АндерсОн, дайте мне люлей и наводку (и на водку %) ), а то никак не привыкну.
И да, у меня типичная незаметная, но всезнающая Кэрол. За это просто невозможно винить, так ведь?*_*
Сноски по звездочкам:
* Наглядно
** Не верю я, что он там был. Но Блейн американец, ему положено.
*** Зелёная гвоздика в поэзии Оскальда Уайльда - символ геев
**** Вот такой вот парень: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BA%D1%8D%D1%82%...
читать дальше"Что за шкаф? Что за одеяло? Что за дверь? Что за?.." - эти и многие другие вопросы мучили Андерсона.
Он проснулся под "I will survive", доносящейся откуда-то издалека, ровно в восемь утра и тут же попытался подняться, ведь это Гейнор, и рефлексы - как гласит учебник биологии - нелегко искоренять. Всю подвижность прервал "бух" в его голове. Сначала показалось, что этот бух издал удар головы о пол - таким сильным он был. Но болевые ощущения - лучший вотрезвитель. Его голова в самом деле как будто была бита сотни раз о все поверхности в этом чьём-то доме. Попытка открыть рот и простонать также не увенчалась успехом - в нём, кажется, всю ночь веселились кролики, и теперь там было сухо, невкусно и просто отвратительно до такой степени, что потребовался глубокий вдох, чтобы побороть рвотные рефлексы. Что он вообще делает Здесь?
Нужно было срочно восстановить картину произошедшего... и водички. Очень много водички. Святой.
Голова отказывалась работать на своего хозяина и возомнила себя свободной личностью. Она предпочла просто болеть. Блейн решил, где бы он ни был, он должен найти что-то апохмельное. Для этого он, преодолевая все чёртовы рефлексы, повернул голову влево. Закрыл глаза, сглотнул. Андерсон открыл глаза и получил первую хорошую новость за сегодня - солнца нет. Утонуло ли оно в мировом океане, погасло навсегда или было взорвано агрессивными инопланетянами - всё это было уже неважно. Глаза пускай и слипались, но не атаковались. И (боже, да он везунчик!) ещё одна хорошая новость находилась в прозрачном стакане.
В рекордные сроки стакан оказался под его губами, а вода во рту, на шее, потекла по пальцам. Вкус был нечистым. Наверное, именно такое на вкус апохмельное. Он не был в курсе.
Кто-то позаботился о нём. Блейн решил, что будет любить этого человека всеми фибрами души.
Он ещё не знал, что уже любит его.
Выпив, Блейн поставил стакан на место и увидел банку геля для волос. Его даже хватило на тихие удушливые смешки, пока он не понял, что рядом с окном находится зеркало и... о боже...
Он был брокколи: отвратительная, вся спутавшаяся причёска-верхушка и помятое "зелёное" тело-стручок. Да, брокколи. Вместо глаза у него было два красных бильярдных шара, а его щёки напоминали кожу сенбернара или просто походили на щёки восьмидесяти четырёхлетнего Микки Мауса*.
"Ну и жуууть...".
Андерсон откинулся (очень слоупочно откинулся) на подушки. Он закрыл глаза и тяжело дышал через рот. Желание жить ещё никогда не было таким сильным. "Так... что я вчера делал? Я проснулся... это определённо. Потом школа, потом кафе, потом разговор с родителями... О чём мы говорили? Я куда-то шёл... Кто-то мне сказал... Да, точно, Курт позвал на вечеринку! Мы пришли... там были его друзья... бокалы... и зелёное. Много зелёного. Салат? Только не там, где много спиртного... Рвота? 99,9%. Потом игра и... Берри в зелёном платье...". Он не помнил, как его пальцы оказались на губах. Ещё хуже он помнил, как они играли и как пели песню. Но он отлично запомнил губы. Блейн никогда не думал о губах девушек. По крайней мере, ничего хорошего. Тем более у Рейчел они были такие большие, и квадратные, и странные, и... женские! Но ощущать их на своих губах, чувствовать язык в себе... Это было невероятно сексуально, и одно воспоминание об этом приводило его тело в дикий восторг. Дикий. Восторг. От девушки. Блейн даже скорее бы понял, если бы от дедушки, но от девушки... Да, от девушки. Он просто... он был в смятении. У него никогда не было парня, никогда не было поцелуев и даже романтичных объятий. "И кто сказал, что, если у тебя встаёт на парней в бассейне, то ты гомосексуалист?! ... Чёрт, да очевидно, что я гомосексуалист! Но мне понравилось целовать девчонку... значит, не гей? ...может, би?". Голова начала его ненавидеть и болеть. Вдвойне болеть своего долбанутого хозяина.
А может, он так и остался у Рейчел? ...а может, они не только целовались?..
Андерсон открыл глаза, и потолок цвета слоновой кости не плавал перед ними. Он попытался подняться, и у него получилось. Голова почти не кружилась, и удавалось рассмотреть "общие декорации". Белые стеллажи, книги, какие-то статуэтки, книги, огромные игральные кости - их он разглядел, - снова книги, рамки, фотографии в которых было бы неплохо суметь разглядеть для определённости. В комнате было очень много мелочей - бутылочки, свечи, вазы, побрякушки, которые оставляют на память, - подобранных так умело, что они даже не резали несчастные глаза Блейна.
Нет, не у Берри, потому что первый пункт в характеристики Этого человека - хороший вкус.
Блейн ещё медленнее развернулся, опустил ноги с кровати, касаясь мягкого коврика. Мягкие подушки, мягкие одеяла, мягкие цвета, мягкий ковёр... хотелось остаться здесь на ещё одну ночь; а потом на ещё одну; и ещё на парочку. Вторая отличительная черта Этого человека - нежность, мягкость...
Со стоном Андерсон поднялся на ноги. Он, словно Армстронг по Луне**, шагал к двери напротив, но лицо его, когда он повернул ручку, стало ещё торжественней, чем у какого-то Армтронга, зачем-то присобачившего флаг Америки на землях лунатиков. Блейн просто хотел выйти и упасть в ноги тому человеку, который не стал бросать его бездыханное тело на ступенях крыльца дома его родителей. Вместо этого он оказался в ванной. В лицо ему пахнуло таким приятным шоколадно-пастно-свеже-васильковым запахом. Парень прикрыл глаза и привалился к косяку. Он рисковал застрять здесь навечно.
Этот человек нравился ему всё больше и больше. Когда он закрыл за собой дверь ванной, его не слепил белый цвет. В других сан-узлах, в которых ему приходилось бывать, казалось, будто белый вылезает из щелей и перетекает на тебя, делая тебя своим прихлопом Биллом. Если честно, в детстве он побаивался своей бесконечно белоснежной ванной комнаты. Здесь же (и Блейн узнает этот дурацкий цвет из тысячи) преобладал цвет бедра испуганной нимфы, а различные линии, декоративные флакончики в разных местах были разных пастельных оттенков.
Широкая ванна на высоких ножках и туалетный столик с разноцветными баночками, балончиками, тюбиками - все, что было в этой комнате. Парень подошёл к туалетным принадлежностям и открыл единственный прозрачный бутылёк. Именно оттуда пахло шоколадной пастой. Отменной шоколадной пастой, которую ему чертовски хотелось попробовать! Это было масло для принятия ванной. Андресон окончательно расстался с совестью и начал раздеваться. Но все же, честно держа себя в руках, принял только душ. А ведь хотелось наполнить ванную до краев, а пену взбить еще выше, вылить весь этот флакончик туда же и задержаться на пару часов в уголке рая с кем-то... А с кем?
Блейн открыл шампунь и почувствовал мягкий васильковый запах.
Тот Самый Момент.
В его обонянии смешалось вновь два запаха, а мозг смешался просто.
Потому что он понял.
И не мог понять, как не догадался раньше.
Он будто был в самом сердце своего друга.
И спал в его постели.
Кууурт...
В рекордные сроки Андерсон оказался в облюбованной прежде комнатой.
Как можно быть таким тормозом? Курт был единственным человеком из всех его друзей, кто обладал таким тонким, не терпящим ошибок вкусом. Сам интерьер кричал, что здесь живёт Курт Хаммел. Мягкие цвета гармонировали с яркими, порой даже дерзкими вставками: рядом со свечами лежали те самые игральные кости, чёрно-белая фотография какого-то фотографа также ютилась рядом с давней фотографией Новых Направлений. Апофеозом картины стала шкатулка в стиле шестнадцатого века с посеребренным черепом с позолоченной короной под боком. Трезвому уму стало бы понятно, что этот человек должен быть невероятно мягок снаружи и неожиданно твёрд внутри. Курт был только одним таким в его жизни. На его памяти, в смысле.
"Ну ты, Андерсон, и алкаааш...".
Это было невероятно... Он никогда не думал, что Курт в самом деле такой... интересный. Интересный не только как собеседник, а как объект познания, любования и... чего-нибудь ещё... Странно.
Блейн рванулся к зеркалу; стал цепляться за кардиган, поправлять майку, обыскивать джинсы на наличие пятен, втирать в свою голову пригоршни геля.
Страх, смятение, очарованость, самобичевание, а теперь ещё и стыд - парень и не знал, что его эмоциональная палитра может быть такой скорой. Его самовосприятие не поспевало за ней, отчего Андерсону казалось, что он кусок желатина. Все еще зеленого желатина.
Он дыхнул в руку и понюхал своё дыхание. Зубная паста его Курта была почти волшебной - от жуткого похмелья остались лишь слабые отголоски, которые чувствовались лишь на минимальном расстоянии. Но Блейн же не собирался с ним целоваться, правда? ...почему он подумал о "своем Курте"?!
Блейн открыл другую дверь, за которой находился недлинный коридор с ещё тремя дверьми. Ему нужно было найти Курта, но, неверное, открывать все двери в поисках него было бы слишком беспардонно, правда? К тому же, если Андерсон найдет Курта, не будет же он сидеть подле него и пялиться, пока тот не проснётся.
Оказалось, всё именно так и будет.
Тихо дождаться Курта внизу показалось хорошей мыслью. Только что будет, если первым выйдет не Курт, а... да, папа Курта. А что будет, если он встретит мистера Хаммела? Причём намеренно дожидающегося дружка-алкаша своего идеального сына мистера Хаммела? Блейн медленно и тихо шагал по лестнице, пока всевозможные фразы быстро пролетали в его голове, а в воображении отец Курта громко бил его этой самой головой об эту самую лестницу... Фразы для расположения и извинения набрали ещё большую скорость и почти сумели сложиться в идеальную речь "пьяндылыги из спальни вашего сына"...
Всё это оказалось потерянным в ноосфере и утратило свои значения.
Гостиная. Такая простая гостиная, такой просто телевизор, такой простой журнальны столик.
Но теперь всё стало ох, как непросто.
В комнате вдруг стало светлее, и даже клочок газеты приобрел какой-то смысл.
И глупо, как же, должно быть, глупо это окажется потом... но сейчас в его жизни не было ничего настолько важного, как спящий на диване Курт Хаммел.
Мозг Блейна метался от сравнения к сравнению и не мог найти достаточно великолепного для этой маленькой ранимой белоснежки... Опять не то..!
Глаза же его бегали от маленькой, так забавно выглядывающей из-под пледа, розовой пяточки, до хрупких пальчиков, устроенных под разрумянившейся ото сна щеке. Мягкие на вид и - Андерсон готов был поклясться - ещё более мягкие на ощупь локоны золотистых на солнце волос. Такие чёткие и белоснежные ключицы, которые хотелось целовать с силой, но не переставать бояться испортить засосом их ранимую изящность. Словно сжаливаясь или убивая Блейна, майка скрывала только грудь. ...хотя... она была столь же тонкой, сколько и кожа этого волшебного существа... и Блейн... он видел маленькие комочки сосков под ней... Андерсон готов был поклясться вновь, что они такие же розовые и притягательно-аккуратные, как и губы...
Каждого, кто оглядывал Его лицо, должно было кидать из чувства в чувство; из эмоции в эмоцию. Из желания в желание...
Полупрозрачные веки, словно у очень красивой рыбы, бесстыже прятали глаза, в которых росла вечно молодая рожь. Оскар Уайлд должен был увидеть свою зеленую гвоздику*** в глазах юного и "сочного" мальчика. Наверное, эти глаза приснились ему во сне... Целый мир в двух радужках.
Ниже располагался смешной птичий носик. Его иногда хмурили самым наипричудливым образом, и Андерсону не удавалось прятать смущенные смешки. А ещё нос всегда краснел самым последним. Самый искренний смех Блейна принадлежал ему.
Но губы Курта были апофеозом черт его лица. В них крылась вся интимность. Всё самое страстное в густо-розовых смеющихся губах. Почему он не заставлял их краснеть раньше?.. почему...
Почему он такой невероятно сказочный и золотистый, мягко окутанный и согретый лучами утреннего солнца?
Плед спутался где-то под правой рукой и сполз на пол, та самая майка задралась и обнажила... господи, Блейн вдруг вспомнил о нежном и горячем банановом пироге, тающем на его языке... впалый животик мальчика перед ним вызывал в нем эти воспоминания, привезенные из Франции. Там, далеко за океаном и многочисленными хребтами, самые неприметные человеческие руки творят самые божественные выпечки на свете. Так и этот животик создали чьи-то неприметные, но гениальные руки.
Крохотная впадинка пупка и абсолютно гладкая кожа до самой резинки шортов - Блейн ощутил удар под дых и резко выдохнул.
Обыкновенные шорты добили его. Потому что... ноги. Потому что ноги! Длинные, хрупкие ножки с тонкими щиколотками. Одна кокетливо примостила коленку на другой, изредка ведя большим пальчиком по ней. Парню пришлось бороться с желанием прикусить его. В голове вдруг промелькнули известные скульпторы с кульминациями их творчества... Так вот все они были простой звёздной пылью. Только это внешне ранимое, невероятно сильное духом существом заслуживало тех влюблённых взглядов, которые получали какие-то Венеры и Аполлоны; всех сразу.
И вся его кожа была словно вымазана взбитыми сливками, которые срочно нужно было слизать, а все острые углы - локти и тазовые косточки, коленки и щиколотки - раскраснелись самым непристойным образом. Их нужно было целовать.
Всего его нужно было целовать, любить и лелеять.
Андерсон написал Курту несколько сотен песен за эти минуты, каждую из которых забывал, открывая для себя что-то новое, неповторимое в одном единственном человеке. Единственном.
Он обнаружил себя на коленях в считанных сантиметрах от нежного юношеского лица.
Просто коснуться было такой хорошей идеей. Такой легко исполнимой. А руки вспотели и дрожали, и им не должно быть дозволено касаться изящных скул, нежных щёк, мягких губ...
Пальчик правой руки шевельнулся, поглаживая ключицу. Это показалось ещё более заманчивым...
Всего лишь коснуться влажными губами тонких пальчиков...
Ближе...
Всего один разок коснуться и...
Еще ближе...
Никогда - он ещё никогда не был так близок к оргазму...
Еще...
- Ты что творишь???
Блейн подпрыгнул от шипения и уперся взглядом в Финна, большого и неповоротливого брата Курта.
- Ты извращенец???
Блейн не был виноват в том, что эта оглобля не разглядела истиной притягательности девственно-красивого мальчика. Если он не такой слепой, как Хадсон, это не указывало на его вину!
- Совсем спятил? - тише прошипел он, потому что Курт был совсем под боком, и он ещё не досмотрел свой сладкий сон. Есть ли Блейн всё ещё в этих снах?..
- А что мне думать, если ты лижешь моего брата посреди моего дома?!
- Я никого не лизал!
"Ну, в самом деле! Я даже не успел и коснуться!". Однако страх повернуться к Курту говорил о правоте Финна. Кто знал, как далеко Блейн мог зайти...
- Вчера целовал мою бывшую девушку, сегодня облизываешься на сводного брата!
- Я не...
Он же перестал быть геем. Ему же нравилось целоваться с Рейчел и её губы... вкусные...
- Привет. - Вдруг во весь голос выдал Финн, и Блейн обернулся.
На него смотрела пара сонных, уже ярких глаз.
- Доброе утро, - сказал Курт.
И Блейн растаял.
Высокий голосок, слегка севший ото сна, показался ему одной из струн арфы - инструмента богов.
- Доброе утро, - еле произнес полушепотом.
- Я не договорил. - Курт медленно сел. - Доброе утро, - "Ромео" - подумалось Блейну, - алкаш. - Сказалось Курту.
"Упс...".
- Я что, переборщил вчера, да? - он оперся голову о ладонь и другой ладонью почти коснулся шортов...
- Ты целовался с Берри. Как думаешь?
Финн куда-то делся.
- Алкаш... - Он не знал, почему не возразил ему.
Курт откинулся на спинку дивана и запустил руку во взъерошенные волосы. Как же Андерсону хотелось сделать тоже самое... Парень вдруг обнаружил, как много его одежда позволяет увидеть Блейну и нервно скомкал краешек майки в ладошках. Сам Блейн живо отреагировал: снял с себя кофту и обернул ею Курта.
- Спасибо. - Вздохнул тот. - Мне... надо бы привести себя в порядок. Посмотри телевизор пока что. Я скоро.
Он встал с дивана и отправился в свою комнату. Надо ли говорить, к чему был прикован взгляд Андерсона...
Тишина - последнее, чего хотел Блейн сейчас. Она заставляла людей думать. Очень много думать. И он словно сгорал изнутри. Его сердце тлело от томного взгляда сонных глаз. Его голова взрывалась от больших красных губ. Парень окончательно потерялся в своей ориентации и решил, что ему нужно поцеловаться с Рейчел Берри еще раз. Это должно было решить всю его дальнейшую жизнь: найдёт ли он себе какую-нибудь бойкую подружку или будет захлёбываться слюной в ногах Курта.
Ногах Курта...
"Господи, он в ванной...". Конечно, навряд ли он был в ванной утром. Но воображению Блейна было уже всё равно, как и самому Блейну: обнаженный Курт медленно садится в огромную ванную, постепенно привыкая к горячей воде; его щеки румянятся, а губы, что уже покраснели от покусываний, сладко приоткрываются; он кладет голову на бортик, блаженно закрывая глаза и постанывая; длинная белая шея уходит в чистую воду - фантазии Блейна не нужна пена; стройные ноги с тонкой кожей складываются также кокетливо, как и во сне, и Андерсон может видеть аккуратный пенис... такой же розовый, как два маленьких сосочка, длинный и тонкий, как сам Курт, с аккуратной головкой и... о боже, а Курт бреет яички? Блейну так этого хотелось...
Тяжело дыша, он запрокинул голову на диван. Ноги его были расставлены, а руки почти добрались до молнии...
Шаги на лестнице.
"Ооо, чёрт!".
Андерсон схватил пульт и быстро щёлкнул по главной кнопке. Нога на ногу - "Кажется, незаметно". А потом Блейн понял, что шаги Курта были легче...
Жёлтые ботинки были первым, что он увидел. Потом начали появляться джинсы, и когда футболка прежде невиданного ему цвета появилась до воротника, парень понял, что ему кранты...
"Может, если сидеть тихо, он пройдет мимо?..". Андерсон в самом деле перестал дышать. На ум как-то не вовремя пришёл Гарри и слепой василиск...
И Бёрт правда уже шел на кухню! ...когда включился телевизор.
Мистер Хаммел резко обернулся и почти подпрыгнул, увидев на своем диване со своим пультом в руках какого-то... кого-то.
Блейн в панике выключил телевизор. Опомнился он, уже когда стоял и вытирал мокрые руки о джинсы. Теперь в этой комнате стояли только мистер Хаммел и мистер Андерсон. В смысле, больше ничего... не стояло.
- Ты ещё что здесь делаешь?!
Парень зачем-то подался к мистеру Хаммелу и протянул руку:
- Блейн.
Бёрт взглянул на него взглядом "Ты полудохлый зеленый желатин, непонятно как попавший в мой дом, и думаешь, я буду жать твою зелёную руку?". Но ступор Андерсона в этой позе был достаточно убедительным, и мужчина все же пожал ему руку.
- Ворблер? - Бёрт отпустил чужую руку, и его взгляд еще более детально прощупал парня.
- На самом деле моя фамилия Андерсон.
- Я знаю твою фамилию, рост, вес, знак зодиака, среднюю успеваемость и кучу других ненужных мне фактов. - Блейн еще раз впал в ступор - Курт никогда не рассказывал ему, что его отец такой сталкер. - Правда, Курт?! - Добавил Бёрт громче и уже в сторону лестницы.
Курт рассказывал о нем? Конечно, Андерсон знал, что значат Курт и его отец друг для друга и так чертовски сильно завидовал им обоим, а еще Курт сам говорил о том, что хотел бы быть его Валентином (почему Блейн не кивнул ему тупо в ответ?), но... так много? И... рассказывает ли он о Блейне все еще?.. Потому что ему так этого хотелось...
- Пап, правда? Ты будешь говорить все эти киношные фразочки о "мне много о тебе рассказывали" прямо сейчас?
Бёрт обернулся. Прямо за ним стоял Курт. Ещё более свежий и чистый, но куда менее целомудренный со сверкающей мокрой кожей, идельно уложенными волосами, всё-таки раскрасневшимися губами... и глазами цвета изумрудного города.
- Я готовил все киношные фразочки для первого парня, которого ты приведешь в наш дом, с тех пор, как услышал "Single ladies", доносящееся из моей кладовки...
- Ладно, папа, хорошо. - Курт склонил голову и очаровательно прикрыл глаза рукой, которую все еще хотелось чмокнуть. - Я понял, что ты готовился. Но ты ведь не достанешь мои детские фотографии?
Андерсон поймал себя на том, что внимательно наблюдает за их диалогом и улыбается особенно искренне, когда Курт кидает на него смущенный взглядом с толикой вины.
- Те, где ты без трусов?
Парень сначала задохнулся, но услышал сдавленный смех Блейна, и сам рассмеялся, укоризненно покачивая головой. Бёрт продолжал с улыбкой наблюдать за сыном. Поразительно, но этот невероятно красивый мальчик даже не подозревал, что все в этой комнате любуются им. Он не знал, насколько волшебен на самом деле.
- И все же, что Блейн делает здесь? - Вернулся к теме мистер Хаммел.
- Мы с Куртом принесли его сюда после вечеринки у Рейчел.
Все развернулись к Финну.
- Ну, нет, он шел сам... - добавил Курт.
- Может, стимул был в твоей спальне.
- Да, кровать.
- Я имел ввиду...
- Парни. - Резко оборвал их отец. - Финн, у Рейчел на вечеринке была выпивка?
- ...ну, дда.
Бёрт упёр руки в бока и оглядел сыновей.
- Вы что, пили?
- Нет! - Первым воскликнул Курт. - Мы были единственными, кто не пил.
- Это хорошо. - Руки он опустил, и Курт почти выдохнул. - Нехорошо то, что в твоей постеле спал парень.
- Я пойду... - в миг стушевался Хадсон, - включу утюг... выключу утюг...
Он действительно забрался на второй этаж в три прыжка и спрятался у себя. Его явно не прильщали гейские разговоры. Или разговоры о геях. А тем более гейские разговоры о геях... У Андерсона в голове вдруг созрел план того, как попасться посредственному квотербеку за тисканьем с его братишкой где-нибудь на кухне, в гостиной или в его же комнате, что было бы верхом карьеры любого гея! Только у него не было очень и очень важной детали - Курта.
- Папа...
- Мистер Хаммел, - вмешался Блейн, - я бы тоже не на шутку встревожился, если бы обнаружил парня в кровати своего сына. А что бы со мной было, окажись там женщина... Но дело не в том! - Оборвал он сам себя, ловя на себе чуть недоумевающий взгляд мистера Хаммела. - Курт очень хороший человек. Самый добрый и умный из всех, кого я встречал, если быть честным. И он отличный друг, поэтому уложил приятеля-алкаша в тепле и уюте своей комнаты... Виноват только я, потому что не смог во время остановиться. Ещё мы ничем "таким" не занимались, если вы это хотели знать. - Закончил парень и вдруг сам засомневался (скорее из собственного желания) в сказанном, поворачиваясь к другу ("Другу..."). - Ведь я ничего не?..
- Оу! Нет, нет. - Раскрасневшийся от слов парня, Курт замотал головой в лёгкой панике глядя на него и отца. "Только с Рейчел..." - горько додумал он.
- Я надеюсь на это, иначе вам двоим пришлось бы пожениться. - Мужчина вернул руки на бока и ухмыльнулся.
- Ловлю на слове. - Улыбнулся Блейн мистеру Хаммелу.
Поражённый Курт медленно перевёл на него недоумевающий взгляд. Бёрт как-то странно улыбнулся.
И Андерсон понял, что ляпнул.
- Я, в смысле... что... нет! Не подумайте, но...
- Ясно. Курт, похоже, твой друг Блейн еще не проснулся.
Тот смущенно улыбнулся и с опаской взглянул на Курта. Почему он такой красный?
- Я собирался попросить тебя, Курт, помочь мне приготовить лазанью, - Бёрт ткнул пальцем в толстенную книгу на столе, - но раз ты будешь занят гостем... - "Мне показалось или папа действительно пытается не улыбнуться? Что за дела творятся в этом доме?!", - то я просто пожарю омлет.
- Нет-нет! - Замахал головой Блейн. - Я найду свои носки и пойду...
- Свои носки ты не.най.дешь... - Покачиваясь с пятки на носочек протянул Курт и поджал губы, чтобы не умереть от смеха прямо сейчас.
- И из дома никто не выйдет, пока я не узнаю парня, переночевавшего в постели моего сына, лучше.
Румянец Курта достиг своего критического предела, и парень, наконец, выпалил:
- Папа, иди, буди Кэрол! Я сам все приготовлю.
Бёрт издал звук, похожий на что-то среднее между лошадью и Чубаккой.
- Так что оставайся, Андерсон.
Мистер Хаммел улыбнулся и запечатлел крепкий шлепок на плече парня.
Позавтракать с Куртом?! ДААА!!!
Позавтракать с Куртом и его отцом?.. ДААА, ПОЗАВТРАКАТЬ С КУРТОМ!!!
"Тише, спокойно... Ты растерян и смущен, ведь тебя никогда... завтрак с Куртом, завтрак с Куртом..!"
- Эм... я... Хорошо.
Кто мог подумать, что он додумается вырезать дырки в носке, чтобы одеть в него замерзшего котенка? То, что из второго носка он соорудил земляной сокс и закинул его соседям в трубу с криками "САНТА НА ПОДЪЕЗДЕЕЕ!!!" уже не могло его удивить. Курт краснел и смеялся, рассказывая об этом и его незабываемых пьяных дерганиях под музыку, которыми он почти вызвал бурю, о том, как Андерсон запрятал всё белье Берри в морозилку, а уже на пути домой до него дошло, что белье принадлежало её отцам. Всё это время он летал по кухне, будто из рукава доставая каждый интересный, неведомый Блейну овощ или цветастую баночку с той или иной специей, создавая вокруг себя невероятно аппетитные запахи. Или виной капающим на стол слюням Блейна был совсем не запах еды...
Он пытался смотреть на Курта реже, когда вся его семья собралась за столом, но, похоже, всё было бесполезно. Финн знал, что Блейн облизывался на его младшего брата; Берт видел, какими взглядами мальчики перекидывались во время утреннего разговора; а Кэрол просто чувствовала, что добром это всё... кончится.
А еще... Еще здесь, этим утром на скромной кухне в окружении настоящей семьи с едой, приготовленной самым чудесным из чудес, Блейн почувствовал Это.
Уют.
Уют в каждом кривокосособранном предложении Финна.
Уют в каждом насмешливом замечании Берта.
Уют в каждом добром взгляде Кэрол.
Уют в Курте. Уют с Куртом.
К сожалению, его не ждали дома. К сожалению, ему придется вернуться домой.
Андерсону все же удалось уговорить Курта, не подвозить его. Но он видел, как тот рвался и... да... ...это было оно.
- Не обветрите губы, мальчики! - Прокричал Берт вслед удаляющимся в холл мальчикам.
Пока входная дверь закрывалась за их спинами, Блейн думал, как правильнее будет признаться Курту, чтобы не испугать его или суметь сохранить дружбу в случае горького отказа. Курт же думал, о том какими смущенно-бешеными взглядами бросался Финн все утро и не накатил ли с утречка его отец? "Что за "Не обветрите губы, мальчики"?! Ты в кровати сына мужика "обнаружил"! Где крики и избиения???" - нет, Курт, конечно, был рад пониманию отца, но такое ощущение, что тот Блейна обратно в сыновью койку подталкивал.
- Курт? - Донеслось до юноши, и он тут же отключил связь с долей его мозга, отвечающей за "Какого хрена?!".
- А?
Он глупо открыл мягкие алые губы, и Блейну потребовалось время, чтобы удержать мышцы своего лица, стремящихся расплыться в тупой, но счастливой роже.
- Спасибо тебе огромное за то, что не оставил меня на произвол Рейчел Берри.
- На моем месте так поступил бы каждый. - Понимающе кивнул Курт. - И я слишком ценю тебя как друга и как... как человека тоже, конечно. - "Конечно!". - Не за что, Блейн.
- Да. Знаешь... - "Знаешь??? Да черта с два он знает, что его друг чертов идиот!" - Сегодня утром я не совсем был геем... то есть, я был геем, но не совсем... точнее даже совсем не был геем...
- Блейн?
Андресон поднял заметно опустившуюся во время бурного монолога голову. Он увидел на лице Курта грустную заботу, когда через мысли до него донесся успокаивающий, но на самом деле подрагивающий голос:
- Это все из-за Рейчел?
- Ну, да...
Курт опустил распахнутые глаза в порожек, и Блейн увидел, как он терзает свою нижнюю губу изнутри. Потом юноша поднял голову.
- У тебя когда-нибудь появлялось чувство эстетической удовлетворенности в мужском бассейне?
"Только ты мог назвать стояк "чувством эстетической удовлетворенности...".
- Спрашиваешь... Постоянно.
- Ты гей. - Нравоучительно и со скепцизмом отозвался Курт, но вдруг более заботливо добавил: - Это все алкоголь, Блейн.
- Я... я знаю. Честно, знаю. Но совсем не поэтому.
Господитыбожемой, как ему сказать, что он тает от запаха его простыней, сходит с ума, видя его спящим, мечтает, застать его в ванной...
- Так много произошло за одно утро... Я тоже считаю, что сильно напился вчера, и мне понравилось... Целоваться с Берри, но я проснулся, и тут апохмельное, и гель для волос, и кровать была такая мягкая, и этот посеребренный череп на шкатулке, и твой запах вокруг меня, и я уже приглядел твою ванну на высоких ножках...
- Блейн-Блейн-Блейн!
Курт даже взмахул руками, чтобы остановить Андерсона. Он не рассказывал, что у него в родственниках был Скетмэн****, но зато активно доказывал это прямо сейчас.
Блейн взглянул на юношу перед собой и замер. Он метался и нервничал; его бросало в пот и в жар; сомнения и страхи бушевали в нем. Но был ли в этом всем смысл? Перед ним стоял самый понимающий, верный и заботливый мальчишка на земле. Нет, не мальчишка. Мужчина. Блейн часто повторял ему одно и то же слово, но Курт ли должен был твердить ему о мужестве? А он стоит здесь и сейчас рядом с тем, кого искал всю свою жизнь: в огнях софитов, бледных помещениях магазинов, темных углах своей прошлой школы, и сомневается.
Блейн коснулся кончиков холодных пальцев. И они вздрогнули. Блейн повел пальцами по тонкой кисти. И она неуверенно поддалась. Блейн соединил их руки, и Курт выдохнул.
Андерсон оторвался от той интимности, которая вдруг появилась между их руками. Он поднял голову. В лице перед ним не было ни тени прежнего выражения: плотная полоска губ подрагивала, грудь тяжело вздымалась, щеки превратились в два вкусных, зрелых яблочка, а во влажных глазах встало выражение долгожданного испуга. Где-то глубоко в Блейне его второе "я" облегченно рассмеялось.
- Курт... это тот момент, когда ты осознаешь: "Вау! Это ты!"... Я смотрел на тебя все утро и делал бы это миллиарды лет. Видеть, как ты просыпаешься, как смущенно улыбаешься на мои долгие взгляды, как поешь, едва ли не жонглируя сковородками.
Не удержавшись, Курт прыснул, а Блейн издал странное утробное хихиканье, но напряжение все еще не отпустило его, и он продолжил:
- Ты движешь мною, Курт. И я не понимаю, где были мои глаза прежде.
Курт рвано вдохнул, когда лицо Блейна оказалось так близко. Глаза закатились, стоило губам коснуться друг друга. Блейн нежно обхватил нижнюю. Его руки потянулись к острым скулам и взяли их в плен. Язык Курта мягко тронул верхнюю губу, когда рот напротив приоткрылся и прижался к нему в немом стоне, вытягивая из Курта сладкий вздох. Эти губы прочертили дорожку истомы до уголка его губ, где и сомкнулись, прихватываемые напоследок нежным пощипыванием. Кончик носа нежно прошелся по горячей щеке, а лоб аккуратно прислонился ко лбу напротив.
- Мы, должно быть, в раю... - прошептал Блейн.
Они смущено-глупо, но так чертовски мило хихикнули друг другу.
- Это все твоя работа.
И на него нахлынуло.
"Чертихвсехпобериявсемогущ!!!".
Блейна будто кто-то толкнул вперед, и он неловко наткнулся на дрожащие губы, но не растерялся и с придыханием втянул их в свой рот. Пускай коленки Курта подогнулись, и ему пришлось хвататься за скулы Блейна в поисках хоть самой мизерной точки опоры, поддаваться он не стал, а наоборот разомкнул свои губы и сам в ответ ткнулся ими. Парни аккуратно сплели свои губы в чем-то робком, но уже не настолько смущенном движении. Немного оттянуть, проскочить верхней во внутрь, медленно всосать нижнюю, оставляя её там, чтобы медленно посасывать. Он отвлекся на одно сладкое причмокивание и вернулся к старательным вытаскиваниям стонов Курта, а потом на ещё одно... Блейн и не знал, что его рот такой способный. А тем более он и не думал, что чьи-то губы могут быть такими невинно-покорными и настойчивыми. Серьезно. Он вообще об этом не думал, потому что сахарный ротик его парня (да, он решил называть это так, но только мысленно, а то ещё прилетит...) раскрылся, прижался к нему сильнее, и Блейн почувствовал это... Острый язычок коснулся его языка всего лишь кончиком, но порог огласило два синхронных стона. Курту нельзя было делать этого. В голове юноши вдруг один за другим стали вспыхивать утренние фантазии, о том, как бы Блейн тихо заходил к нему в ванную и долго, восхищенно наблюдал, как бы забирался к нему в трусики прямо на кровати Финна, а может, даже на ударной установке, и доводил до экстаза, как бы каждый день открывал глаза и видел, мягкий свет зеленых глаз, румяные заспанные щечки и умилительную улыбку чувственных губ...
Когда перспективные фантазии немного отпустили, парень понял, что два горячих языка сплетаются в его рту. Курт тихо похныкивал время от времени, пока Блейн тяжело дышал, но не замедлял темпа поцелуя, продолжая всасывать, скользить, делать все, чтобы его парень почувствовал, как нужен ему. Также внезапно до него дошло, что его непокорные пальцы вцепились в ремень на брюках Курта, и иногда совершенно случайно соскальзывают. И, о боже, именно в эти моменты Курты хныкает ему в рот... Блейн обхватил талию Курта тугим кольцом своих сильных рельефных рук. Ему нужно ещё больше... Господи, похоже, он влюбился в этот невинный, но юркий язычок в своем рту, так страстно вылизывающий его, и больше никогда, ни секунды не сможет прожить без тепла изящного тела, глаз цвета зеленой гвоздики и красных, талантливых гу...
ЩОТРФЦУПЖГПМРТ!!!!!!!!!!!!!!!!
Отлетая назад Курт как-то не думал, что позади него незакрытая дверь. Поэтому приземляясь попой на теплый половичок он был немного... Удивлен, да.
Он рефлекторно поднял голову на Блейна, пока тот смотрел куда-то за его спину.
Что ж... Если Курт и думал, что он удивлен, то абсолютно точно ошибался. Потому что Финн... Финн он... Финн он олень, и это понятно. Но он к тому же гетеросексуальный олень. Тогда какого черта...
- ...ты напялил мои сапоги???
"И стены содрогнулись под децибелами его голоса..." - как-то отстранено подумал Хадсон.
- А ШОРТЫ??? И, о боже!, встань уже с пола, косорукая кривоножка!!!
Финн в замешательстве поднялся, и Курт поднялся вместе с ним, что еще больше напугало...
- Я... ты тоже был в моей одежде!.. Ты спал и помял её и... я, в общем-то, хотел узнать, какого тебе, когда...
- Стирать. - Оборвал его загробный голос. - Немедленно.
Что еще оставалось делать Финну, как не... "УНОСИТЬ НОГИ, ААА!!!".
Курт с такой же каменной миной повернулся к Блейну, и его как будто волшебной палочкой коснулись: он вздрогнул и в глазах его снова заиграли огоньки. Теперь уже не адские...
- Прости, ты сам вид...
- Я хочу к тебе переехать.
Курт моргнул.
- Если Финн каждый день вытворяет подобное, а ты так молнееносно перевоплощаешься в сексуального тирана, я пакую вещи.
Они улыбнулись друг другу, и все лампочки в районе почти лопнули от злости.
- Какой-ты внезапно динамичный... Но я из порядочной семьиии, - кокетливо протянул Курт, и Блейн подыграл ему заигрывающим взглядом. - И пока согласен лишь только на свидание.
- Ну, ежели так, то извольте пригласить вас отобедать. - Он взял теплую бледную руку в свою, и оба вздохнули.
- Все, чего вы пожелаете. Но все же надеюсь не сегодня. Ибо выглядите вы... - Курт вновь кокетливо возвел глазки к небу и, наконец, определился: - не лучше вареного брокколи.
- Черт, ты тоже заметил, да?..
- О, а если бы ты еще и лохматый был!..
...Невероятно, но Блейн чувствовал это. Он видел себя ожившей мечтой в глазах Курта.
Автор: Altey V.
Бета: Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик
Пейринг: Клейн
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Размещение: беспроса - ай-яй-яй!
Посвящение: Самому преданному клейнеру на свете. Паворотти, ты умер за эту любовь!
Комментарии: Учись, Мерфи!
Да, ребят, я знаю, что PG-13 - это плачевно низко, но моё либидо в отдыхе.
Предупреждение: когда Эти целовались, я закрывала их ладошкой и любовалась Куртом. Так что свечку не держала: были языки али не были (фу, язык Рейчел Берри! %О).
А если увидите АндерсЕн вместо АндерсОн, дайте мне люлей и наводку (и на водку %) ), а то никак не привыкну.
И да, у меня типичная незаметная, но всезнающая Кэрол. За это просто невозможно винить, так ведь?*_*
Сноски по звездочкам:
* Наглядно
** Не верю я, что он там был. Но Блейн американец, ему положено.
*** Зелёная гвоздика в поэзии Оскальда Уайльда - символ геев
**** Вот такой вот парень: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BA%D1%8D%D1%82%...
читать дальше"Что за шкаф? Что за одеяло? Что за дверь? Что за?.." - эти и многие другие вопросы мучили Андерсона.
Он проснулся под "I will survive", доносящейся откуда-то издалека, ровно в восемь утра и тут же попытался подняться, ведь это Гейнор, и рефлексы - как гласит учебник биологии - нелегко искоренять. Всю подвижность прервал "бух" в его голове. Сначала показалось, что этот бух издал удар головы о пол - таким сильным он был. Но болевые ощущения - лучший вотрезвитель. Его голова в самом деле как будто была бита сотни раз о все поверхности в этом чьём-то доме. Попытка открыть рот и простонать также не увенчалась успехом - в нём, кажется, всю ночь веселились кролики, и теперь там было сухо, невкусно и просто отвратительно до такой степени, что потребовался глубокий вдох, чтобы побороть рвотные рефлексы. Что он вообще делает Здесь?
Нужно было срочно восстановить картину произошедшего... и водички. Очень много водички. Святой.
Голова отказывалась работать на своего хозяина и возомнила себя свободной личностью. Она предпочла просто болеть. Блейн решил, где бы он ни был, он должен найти что-то апохмельное. Для этого он, преодолевая все чёртовы рефлексы, повернул голову влево. Закрыл глаза, сглотнул. Андерсон открыл глаза и получил первую хорошую новость за сегодня - солнца нет. Утонуло ли оно в мировом океане, погасло навсегда или было взорвано агрессивными инопланетянами - всё это было уже неважно. Глаза пускай и слипались, но не атаковались. И (боже, да он везунчик!) ещё одна хорошая новость находилась в прозрачном стакане.
В рекордные сроки стакан оказался под его губами, а вода во рту, на шее, потекла по пальцам. Вкус был нечистым. Наверное, именно такое на вкус апохмельное. Он не был в курсе.
Кто-то позаботился о нём. Блейн решил, что будет любить этого человека всеми фибрами души.
Он ещё не знал, что уже любит его.
Выпив, Блейн поставил стакан на место и увидел банку геля для волос. Его даже хватило на тихие удушливые смешки, пока он не понял, что рядом с окном находится зеркало и... о боже...
Он был брокколи: отвратительная, вся спутавшаяся причёска-верхушка и помятое "зелёное" тело-стручок. Да, брокколи. Вместо глаза у него было два красных бильярдных шара, а его щёки напоминали кожу сенбернара или просто походили на щёки восьмидесяти четырёхлетнего Микки Мауса*.
"Ну и жуууть...".
Андерсон откинулся (очень слоупочно откинулся) на подушки. Он закрыл глаза и тяжело дышал через рот. Желание жить ещё никогда не было таким сильным. "Так... что я вчера делал? Я проснулся... это определённо. Потом школа, потом кафе, потом разговор с родителями... О чём мы говорили? Я куда-то шёл... Кто-то мне сказал... Да, точно, Курт позвал на вечеринку! Мы пришли... там были его друзья... бокалы... и зелёное. Много зелёного. Салат? Только не там, где много спиртного... Рвота? 99,9%. Потом игра и... Берри в зелёном платье...". Он не помнил, как его пальцы оказались на губах. Ещё хуже он помнил, как они играли и как пели песню. Но он отлично запомнил губы. Блейн никогда не думал о губах девушек. По крайней мере, ничего хорошего. Тем более у Рейчел они были такие большие, и квадратные, и странные, и... женские! Но ощущать их на своих губах, чувствовать язык в себе... Это было невероятно сексуально, и одно воспоминание об этом приводило его тело в дикий восторг. Дикий. Восторг. От девушки. Блейн даже скорее бы понял, если бы от дедушки, но от девушки... Да, от девушки. Он просто... он был в смятении. У него никогда не было парня, никогда не было поцелуев и даже романтичных объятий. "И кто сказал, что, если у тебя встаёт на парней в бассейне, то ты гомосексуалист?! ... Чёрт, да очевидно, что я гомосексуалист! Но мне понравилось целовать девчонку... значит, не гей? ...может, би?". Голова начала его ненавидеть и болеть. Вдвойне болеть своего долбанутого хозяина.
А может, он так и остался у Рейчел? ...а может, они не только целовались?..
Андерсон открыл глаза, и потолок цвета слоновой кости не плавал перед ними. Он попытался подняться, и у него получилось. Голова почти не кружилась, и удавалось рассмотреть "общие декорации". Белые стеллажи, книги, какие-то статуэтки, книги, огромные игральные кости - их он разглядел, - снова книги, рамки, фотографии в которых было бы неплохо суметь разглядеть для определённости. В комнате было очень много мелочей - бутылочки, свечи, вазы, побрякушки, которые оставляют на память, - подобранных так умело, что они даже не резали несчастные глаза Блейна.
Нет, не у Берри, потому что первый пункт в характеристики Этого человека - хороший вкус.
Блейн ещё медленнее развернулся, опустил ноги с кровати, касаясь мягкого коврика. Мягкие подушки, мягкие одеяла, мягкие цвета, мягкий ковёр... хотелось остаться здесь на ещё одну ночь; а потом на ещё одну; и ещё на парочку. Вторая отличительная черта Этого человека - нежность, мягкость...
Со стоном Андерсон поднялся на ноги. Он, словно Армстронг по Луне**, шагал к двери напротив, но лицо его, когда он повернул ручку, стало ещё торжественней, чем у какого-то Армтронга, зачем-то присобачившего флаг Америки на землях лунатиков. Блейн просто хотел выйти и упасть в ноги тому человеку, который не стал бросать его бездыханное тело на ступенях крыльца дома его родителей. Вместо этого он оказался в ванной. В лицо ему пахнуло таким приятным шоколадно-пастно-свеже-васильковым запахом. Парень прикрыл глаза и привалился к косяку. Он рисковал застрять здесь навечно.
Этот человек нравился ему всё больше и больше. Когда он закрыл за собой дверь ванной, его не слепил белый цвет. В других сан-узлах, в которых ему приходилось бывать, казалось, будто белый вылезает из щелей и перетекает на тебя, делая тебя своим прихлопом Биллом. Если честно, в детстве он побаивался своей бесконечно белоснежной ванной комнаты. Здесь же (и Блейн узнает этот дурацкий цвет из тысячи) преобладал цвет бедра испуганной нимфы, а различные линии, декоративные флакончики в разных местах были разных пастельных оттенков.
Широкая ванна на высоких ножках и туалетный столик с разноцветными баночками, балончиками, тюбиками - все, что было в этой комнате. Парень подошёл к туалетным принадлежностям и открыл единственный прозрачный бутылёк. Именно оттуда пахло шоколадной пастой. Отменной шоколадной пастой, которую ему чертовски хотелось попробовать! Это было масло для принятия ванной. Андресон окончательно расстался с совестью и начал раздеваться. Но все же, честно держа себя в руках, принял только душ. А ведь хотелось наполнить ванную до краев, а пену взбить еще выше, вылить весь этот флакончик туда же и задержаться на пару часов в уголке рая с кем-то... А с кем?
Блейн открыл шампунь и почувствовал мягкий васильковый запах.
Тот Самый Момент.
В его обонянии смешалось вновь два запаха, а мозг смешался просто.
Потому что он понял.
И не мог понять, как не догадался раньше.
Он будто был в самом сердце своего друга.
И спал в его постели.
Кууурт...
В рекордные сроки Андерсон оказался в облюбованной прежде комнатой.
Как можно быть таким тормозом? Курт был единственным человеком из всех его друзей, кто обладал таким тонким, не терпящим ошибок вкусом. Сам интерьер кричал, что здесь живёт Курт Хаммел. Мягкие цвета гармонировали с яркими, порой даже дерзкими вставками: рядом со свечами лежали те самые игральные кости, чёрно-белая фотография какого-то фотографа также ютилась рядом с давней фотографией Новых Направлений. Апофеозом картины стала шкатулка в стиле шестнадцатого века с посеребренным черепом с позолоченной короной под боком. Трезвому уму стало бы понятно, что этот человек должен быть невероятно мягок снаружи и неожиданно твёрд внутри. Курт был только одним таким в его жизни. На его памяти, в смысле.
"Ну ты, Андерсон, и алкаааш...".
Это было невероятно... Он никогда не думал, что Курт в самом деле такой... интересный. Интересный не только как собеседник, а как объект познания, любования и... чего-нибудь ещё... Странно.
Блейн рванулся к зеркалу; стал цепляться за кардиган, поправлять майку, обыскивать джинсы на наличие пятен, втирать в свою голову пригоршни геля.
Страх, смятение, очарованость, самобичевание, а теперь ещё и стыд - парень и не знал, что его эмоциональная палитра может быть такой скорой. Его самовосприятие не поспевало за ней, отчего Андерсону казалось, что он кусок желатина. Все еще зеленого желатина.
Он дыхнул в руку и понюхал своё дыхание. Зубная паста его Курта была почти волшебной - от жуткого похмелья остались лишь слабые отголоски, которые чувствовались лишь на минимальном расстоянии. Но Блейн же не собирался с ним целоваться, правда? ...почему он подумал о "своем Курте"?!
Блейн открыл другую дверь, за которой находился недлинный коридор с ещё тремя дверьми. Ему нужно было найти Курта, но, неверное, открывать все двери в поисках него было бы слишком беспардонно, правда? К тому же, если Андерсон найдет Курта, не будет же он сидеть подле него и пялиться, пока тот не проснётся.
Оказалось, всё именно так и будет.
Тихо дождаться Курта внизу показалось хорошей мыслью. Только что будет, если первым выйдет не Курт, а... да, папа Курта. А что будет, если он встретит мистера Хаммела? Причём намеренно дожидающегося дружка-алкаша своего идеального сына мистера Хаммела? Блейн медленно и тихо шагал по лестнице, пока всевозможные фразы быстро пролетали в его голове, а в воображении отец Курта громко бил его этой самой головой об эту самую лестницу... Фразы для расположения и извинения набрали ещё большую скорость и почти сумели сложиться в идеальную речь "пьяндылыги из спальни вашего сына"...
Всё это оказалось потерянным в ноосфере и утратило свои значения.
Гостиная. Такая простая гостиная, такой просто телевизор, такой простой журнальны столик.
Но теперь всё стало ох, как непросто.
В комнате вдруг стало светлее, и даже клочок газеты приобрел какой-то смысл.
И глупо, как же, должно быть, глупо это окажется потом... но сейчас в его жизни не было ничего настолько важного, как спящий на диване Курт Хаммел.
Мозг Блейна метался от сравнения к сравнению и не мог найти достаточно великолепного для этой маленькой ранимой белоснежки... Опять не то..!
Глаза же его бегали от маленькой, так забавно выглядывающей из-под пледа, розовой пяточки, до хрупких пальчиков, устроенных под разрумянившейся ото сна щеке. Мягкие на вид и - Андерсон готов был поклясться - ещё более мягкие на ощупь локоны золотистых на солнце волос. Такие чёткие и белоснежные ключицы, которые хотелось целовать с силой, но не переставать бояться испортить засосом их ранимую изящность. Словно сжаливаясь или убивая Блейна, майка скрывала только грудь. ...хотя... она была столь же тонкой, сколько и кожа этого волшебного существа... и Блейн... он видел маленькие комочки сосков под ней... Андерсон готов был поклясться вновь, что они такие же розовые и притягательно-аккуратные, как и губы...
Каждого, кто оглядывал Его лицо, должно было кидать из чувства в чувство; из эмоции в эмоцию. Из желания в желание...
Полупрозрачные веки, словно у очень красивой рыбы, бесстыже прятали глаза, в которых росла вечно молодая рожь. Оскар Уайлд должен был увидеть свою зеленую гвоздику*** в глазах юного и "сочного" мальчика. Наверное, эти глаза приснились ему во сне... Целый мир в двух радужках.
Ниже располагался смешной птичий носик. Его иногда хмурили самым наипричудливым образом, и Андерсону не удавалось прятать смущенные смешки. А ещё нос всегда краснел самым последним. Самый искренний смех Блейна принадлежал ему.
Но губы Курта были апофеозом черт его лица. В них крылась вся интимность. Всё самое страстное в густо-розовых смеющихся губах. Почему он не заставлял их краснеть раньше?.. почему...
Почему он такой невероятно сказочный и золотистый, мягко окутанный и согретый лучами утреннего солнца?
Плед спутался где-то под правой рукой и сполз на пол, та самая майка задралась и обнажила... господи, Блейн вдруг вспомнил о нежном и горячем банановом пироге, тающем на его языке... впалый животик мальчика перед ним вызывал в нем эти воспоминания, привезенные из Франции. Там, далеко за океаном и многочисленными хребтами, самые неприметные человеческие руки творят самые божественные выпечки на свете. Так и этот животик создали чьи-то неприметные, но гениальные руки.
Крохотная впадинка пупка и абсолютно гладкая кожа до самой резинки шортов - Блейн ощутил удар под дых и резко выдохнул.
Обыкновенные шорты добили его. Потому что... ноги. Потому что ноги! Длинные, хрупкие ножки с тонкими щиколотками. Одна кокетливо примостила коленку на другой, изредка ведя большим пальчиком по ней. Парню пришлось бороться с желанием прикусить его. В голове вдруг промелькнули известные скульпторы с кульминациями их творчества... Так вот все они были простой звёздной пылью. Только это внешне ранимое, невероятно сильное духом существом заслуживало тех влюблённых взглядов, которые получали какие-то Венеры и Аполлоны; всех сразу.
И вся его кожа была словно вымазана взбитыми сливками, которые срочно нужно было слизать, а все острые углы - локти и тазовые косточки, коленки и щиколотки - раскраснелись самым непристойным образом. Их нужно было целовать.
Всего его нужно было целовать, любить и лелеять.
Андерсон написал Курту несколько сотен песен за эти минуты, каждую из которых забывал, открывая для себя что-то новое, неповторимое в одном единственном человеке. Единственном.
Он обнаружил себя на коленях в считанных сантиметрах от нежного юношеского лица.
Просто коснуться было такой хорошей идеей. Такой легко исполнимой. А руки вспотели и дрожали, и им не должно быть дозволено касаться изящных скул, нежных щёк, мягких губ...
Пальчик правой руки шевельнулся, поглаживая ключицу. Это показалось ещё более заманчивым...
Всего лишь коснуться влажными губами тонких пальчиков...
Ближе...
Всего один разок коснуться и...
Еще ближе...
Никогда - он ещё никогда не был так близок к оргазму...
Еще...
- Ты что творишь???
Блейн подпрыгнул от шипения и уперся взглядом в Финна, большого и неповоротливого брата Курта.
- Ты извращенец???
Блейн не был виноват в том, что эта оглобля не разглядела истиной притягательности девственно-красивого мальчика. Если он не такой слепой, как Хадсон, это не указывало на его вину!
- Совсем спятил? - тише прошипел он, потому что Курт был совсем под боком, и он ещё не досмотрел свой сладкий сон. Есть ли Блейн всё ещё в этих снах?..
- А что мне думать, если ты лижешь моего брата посреди моего дома?!
- Я никого не лизал!
"Ну, в самом деле! Я даже не успел и коснуться!". Однако страх повернуться к Курту говорил о правоте Финна. Кто знал, как далеко Блейн мог зайти...
- Вчера целовал мою бывшую девушку, сегодня облизываешься на сводного брата!
- Я не...
Он же перестал быть геем. Ему же нравилось целоваться с Рейчел и её губы... вкусные...
- Привет. - Вдруг во весь голос выдал Финн, и Блейн обернулся.
На него смотрела пара сонных, уже ярких глаз.
- Доброе утро, - сказал Курт.
И Блейн растаял.
Высокий голосок, слегка севший ото сна, показался ему одной из струн арфы - инструмента богов.
- Доброе утро, - еле произнес полушепотом.
- Я не договорил. - Курт медленно сел. - Доброе утро, - "Ромео" - подумалось Блейну, - алкаш. - Сказалось Курту.
"Упс...".
- Я что, переборщил вчера, да? - он оперся голову о ладонь и другой ладонью почти коснулся шортов...
- Ты целовался с Берри. Как думаешь?
Финн куда-то делся.
- Алкаш... - Он не знал, почему не возразил ему.
Курт откинулся на спинку дивана и запустил руку во взъерошенные волосы. Как же Андерсону хотелось сделать тоже самое... Парень вдруг обнаружил, как много его одежда позволяет увидеть Блейну и нервно скомкал краешек майки в ладошках. Сам Блейн живо отреагировал: снял с себя кофту и обернул ею Курта.
- Спасибо. - Вздохнул тот. - Мне... надо бы привести себя в порядок. Посмотри телевизор пока что. Я скоро.
Он встал с дивана и отправился в свою комнату. Надо ли говорить, к чему был прикован взгляд Андерсона...
Тишина - последнее, чего хотел Блейн сейчас. Она заставляла людей думать. Очень много думать. И он словно сгорал изнутри. Его сердце тлело от томного взгляда сонных глаз. Его голова взрывалась от больших красных губ. Парень окончательно потерялся в своей ориентации и решил, что ему нужно поцеловаться с Рейчел Берри еще раз. Это должно было решить всю его дальнейшую жизнь: найдёт ли он себе какую-нибудь бойкую подружку или будет захлёбываться слюной в ногах Курта.
Ногах Курта...
"Господи, он в ванной...". Конечно, навряд ли он был в ванной утром. Но воображению Блейна было уже всё равно, как и самому Блейну: обнаженный Курт медленно садится в огромную ванную, постепенно привыкая к горячей воде; его щеки румянятся, а губы, что уже покраснели от покусываний, сладко приоткрываются; он кладет голову на бортик, блаженно закрывая глаза и постанывая; длинная белая шея уходит в чистую воду - фантазии Блейна не нужна пена; стройные ноги с тонкой кожей складываются также кокетливо, как и во сне, и Андерсон может видеть аккуратный пенис... такой же розовый, как два маленьких сосочка, длинный и тонкий, как сам Курт, с аккуратной головкой и... о боже, а Курт бреет яички? Блейну так этого хотелось...
Тяжело дыша, он запрокинул голову на диван. Ноги его были расставлены, а руки почти добрались до молнии...
Шаги на лестнице.
"Ооо, чёрт!".
Андерсон схватил пульт и быстро щёлкнул по главной кнопке. Нога на ногу - "Кажется, незаметно". А потом Блейн понял, что шаги Курта были легче...
Жёлтые ботинки были первым, что он увидел. Потом начали появляться джинсы, и когда футболка прежде невиданного ему цвета появилась до воротника, парень понял, что ему кранты...
"Может, если сидеть тихо, он пройдет мимо?..". Андерсон в самом деле перестал дышать. На ум как-то не вовремя пришёл Гарри и слепой василиск...
И Бёрт правда уже шел на кухню! ...когда включился телевизор.
Мистер Хаммел резко обернулся и почти подпрыгнул, увидев на своем диване со своим пультом в руках какого-то... кого-то.
Блейн в панике выключил телевизор. Опомнился он, уже когда стоял и вытирал мокрые руки о джинсы. Теперь в этой комнате стояли только мистер Хаммел и мистер Андерсон. В смысле, больше ничего... не стояло.
- Ты ещё что здесь делаешь?!
Парень зачем-то подался к мистеру Хаммелу и протянул руку:
- Блейн.
Бёрт взглянул на него взглядом "Ты полудохлый зеленый желатин, непонятно как попавший в мой дом, и думаешь, я буду жать твою зелёную руку?". Но ступор Андерсона в этой позе был достаточно убедительным, и мужчина все же пожал ему руку.
- Ворблер? - Бёрт отпустил чужую руку, и его взгляд еще более детально прощупал парня.
- На самом деле моя фамилия Андерсон.
- Я знаю твою фамилию, рост, вес, знак зодиака, среднюю успеваемость и кучу других ненужных мне фактов. - Блейн еще раз впал в ступор - Курт никогда не рассказывал ему, что его отец такой сталкер. - Правда, Курт?! - Добавил Бёрт громче и уже в сторону лестницы.
Курт рассказывал о нем? Конечно, Андерсон знал, что значат Курт и его отец друг для друга и так чертовски сильно завидовал им обоим, а еще Курт сам говорил о том, что хотел бы быть его Валентином (почему Блейн не кивнул ему тупо в ответ?), но... так много? И... рассказывает ли он о Блейне все еще?.. Потому что ему так этого хотелось...
- Пап, правда? Ты будешь говорить все эти киношные фразочки о "мне много о тебе рассказывали" прямо сейчас?
Бёрт обернулся. Прямо за ним стоял Курт. Ещё более свежий и чистый, но куда менее целомудренный со сверкающей мокрой кожей, идельно уложенными волосами, всё-таки раскрасневшимися губами... и глазами цвета изумрудного города.
- Я готовил все киношные фразочки для первого парня, которого ты приведешь в наш дом, с тех пор, как услышал "Single ladies", доносящееся из моей кладовки...
- Ладно, папа, хорошо. - Курт склонил голову и очаровательно прикрыл глаза рукой, которую все еще хотелось чмокнуть. - Я понял, что ты готовился. Но ты ведь не достанешь мои детские фотографии?
Андерсон поймал себя на том, что внимательно наблюдает за их диалогом и улыбается особенно искренне, когда Курт кидает на него смущенный взглядом с толикой вины.
- Те, где ты без трусов?
Парень сначала задохнулся, но услышал сдавленный смех Блейна, и сам рассмеялся, укоризненно покачивая головой. Бёрт продолжал с улыбкой наблюдать за сыном. Поразительно, но этот невероятно красивый мальчик даже не подозревал, что все в этой комнате любуются им. Он не знал, насколько волшебен на самом деле.
- И все же, что Блейн делает здесь? - Вернулся к теме мистер Хаммел.
- Мы с Куртом принесли его сюда после вечеринки у Рейчел.
Все развернулись к Финну.
- Ну, нет, он шел сам... - добавил Курт.
- Может, стимул был в твоей спальне.
- Да, кровать.
- Я имел ввиду...
- Парни. - Резко оборвал их отец. - Финн, у Рейчел на вечеринке была выпивка?
- ...ну, дда.
Бёрт упёр руки в бока и оглядел сыновей.
- Вы что, пили?
- Нет! - Первым воскликнул Курт. - Мы были единственными, кто не пил.
- Это хорошо. - Руки он опустил, и Курт почти выдохнул. - Нехорошо то, что в твоей постеле спал парень.
- Я пойду... - в миг стушевался Хадсон, - включу утюг... выключу утюг...
Он действительно забрался на второй этаж в три прыжка и спрятался у себя. Его явно не прильщали гейские разговоры. Или разговоры о геях. А тем более гейские разговоры о геях... У Андерсона в голове вдруг созрел план того, как попасться посредственному квотербеку за тисканьем с его братишкой где-нибудь на кухне, в гостиной или в его же комнате, что было бы верхом карьеры любого гея! Только у него не было очень и очень важной детали - Курта.
- Папа...
- Мистер Хаммел, - вмешался Блейн, - я бы тоже не на шутку встревожился, если бы обнаружил парня в кровати своего сына. А что бы со мной было, окажись там женщина... Но дело не в том! - Оборвал он сам себя, ловя на себе чуть недоумевающий взгляд мистера Хаммела. - Курт очень хороший человек. Самый добрый и умный из всех, кого я встречал, если быть честным. И он отличный друг, поэтому уложил приятеля-алкаша в тепле и уюте своей комнаты... Виноват только я, потому что не смог во время остановиться. Ещё мы ничем "таким" не занимались, если вы это хотели знать. - Закончил парень и вдруг сам засомневался (скорее из собственного желания) в сказанном, поворачиваясь к другу ("Другу..."). - Ведь я ничего не?..
- Оу! Нет, нет. - Раскрасневшийся от слов парня, Курт замотал головой в лёгкой панике глядя на него и отца. "Только с Рейчел..." - горько додумал он.
- Я надеюсь на это, иначе вам двоим пришлось бы пожениться. - Мужчина вернул руки на бока и ухмыльнулся.
- Ловлю на слове. - Улыбнулся Блейн мистеру Хаммелу.
Поражённый Курт медленно перевёл на него недоумевающий взгляд. Бёрт как-то странно улыбнулся.
И Андерсон понял, что ляпнул.
- Я, в смысле... что... нет! Не подумайте, но...
- Ясно. Курт, похоже, твой друг Блейн еще не проснулся.
Тот смущенно улыбнулся и с опаской взглянул на Курта. Почему он такой красный?
- Я собирался попросить тебя, Курт, помочь мне приготовить лазанью, - Бёрт ткнул пальцем в толстенную книгу на столе, - но раз ты будешь занят гостем... - "Мне показалось или папа действительно пытается не улыбнуться? Что за дела творятся в этом доме?!", - то я просто пожарю омлет.
- Нет-нет! - Замахал головой Блейн. - Я найду свои носки и пойду...
- Свои носки ты не.най.дешь... - Покачиваясь с пятки на носочек протянул Курт и поджал губы, чтобы не умереть от смеха прямо сейчас.
- И из дома никто не выйдет, пока я не узнаю парня, переночевавшего в постели моего сына, лучше.
Румянец Курта достиг своего критического предела, и парень, наконец, выпалил:
- Папа, иди, буди Кэрол! Я сам все приготовлю.
Бёрт издал звук, похожий на что-то среднее между лошадью и Чубаккой.
- Так что оставайся, Андерсон.
Мистер Хаммел улыбнулся и запечатлел крепкий шлепок на плече парня.
Позавтракать с Куртом?! ДААА!!!
Позавтракать с Куртом и его отцом?.. ДААА, ПОЗАВТРАКАТЬ С КУРТОМ!!!
"Тише, спокойно... Ты растерян и смущен, ведь тебя никогда... завтрак с Куртом, завтрак с Куртом..!"
- Эм... я... Хорошо.
Кто мог подумать, что он додумается вырезать дырки в носке, чтобы одеть в него замерзшего котенка? То, что из второго носка он соорудил земляной сокс и закинул его соседям в трубу с криками "САНТА НА ПОДЪЕЗДЕЕЕ!!!" уже не могло его удивить. Курт краснел и смеялся, рассказывая об этом и его незабываемых пьяных дерганиях под музыку, которыми он почти вызвал бурю, о том, как Андерсон запрятал всё белье Берри в морозилку, а уже на пути домой до него дошло, что белье принадлежало её отцам. Всё это время он летал по кухне, будто из рукава доставая каждый интересный, неведомый Блейну овощ или цветастую баночку с той или иной специей, создавая вокруг себя невероятно аппетитные запахи. Или виной капающим на стол слюням Блейна был совсем не запах еды...
Он пытался смотреть на Курта реже, когда вся его семья собралась за столом, но, похоже, всё было бесполезно. Финн знал, что Блейн облизывался на его младшего брата; Берт видел, какими взглядами мальчики перекидывались во время утреннего разговора; а Кэрол просто чувствовала, что добром это всё... кончится.
А еще... Еще здесь, этим утром на скромной кухне в окружении настоящей семьи с едой, приготовленной самым чудесным из чудес, Блейн почувствовал Это.
Уют.
Уют в каждом кривокосособранном предложении Финна.
Уют в каждом насмешливом замечании Берта.
Уют в каждом добром взгляде Кэрол.
Уют в Курте. Уют с Куртом.
К сожалению, его не ждали дома. К сожалению, ему придется вернуться домой.
Андерсону все же удалось уговорить Курта, не подвозить его. Но он видел, как тот рвался и... да... ...это было оно.
- Не обветрите губы, мальчики! - Прокричал Берт вслед удаляющимся в холл мальчикам.
Пока входная дверь закрывалась за их спинами, Блейн думал, как правильнее будет признаться Курту, чтобы не испугать его или суметь сохранить дружбу в случае горького отказа. Курт же думал, о том какими смущенно-бешеными взглядами бросался Финн все утро и не накатил ли с утречка его отец? "Что за "Не обветрите губы, мальчики"?! Ты в кровати сына мужика "обнаружил"! Где крики и избиения???" - нет, Курт, конечно, был рад пониманию отца, но такое ощущение, что тот Блейна обратно в сыновью койку подталкивал.
- Курт? - Донеслось до юноши, и он тут же отключил связь с долей его мозга, отвечающей за "Какого хрена?!".
- А?
Он глупо открыл мягкие алые губы, и Блейну потребовалось время, чтобы удержать мышцы своего лица, стремящихся расплыться в тупой, но счастливой роже.
- Спасибо тебе огромное за то, что не оставил меня на произвол Рейчел Берри.
- На моем месте так поступил бы каждый. - Понимающе кивнул Курт. - И я слишком ценю тебя как друга и как... как человека тоже, конечно. - "Конечно!". - Не за что, Блейн.
- Да. Знаешь... - "Знаешь??? Да черта с два он знает, что его друг чертов идиот!" - Сегодня утром я не совсем был геем... то есть, я был геем, но не совсем... точнее даже совсем не был геем...
- Блейн?
Андресон поднял заметно опустившуюся во время бурного монолога голову. Он увидел на лице Курта грустную заботу, когда через мысли до него донесся успокаивающий, но на самом деле подрагивающий голос:
- Это все из-за Рейчел?
- Ну, да...
Курт опустил распахнутые глаза в порожек, и Блейн увидел, как он терзает свою нижнюю губу изнутри. Потом юноша поднял голову.
- У тебя когда-нибудь появлялось чувство эстетической удовлетворенности в мужском бассейне?
"Только ты мог назвать стояк "чувством эстетической удовлетворенности...".
- Спрашиваешь... Постоянно.
- Ты гей. - Нравоучительно и со скепцизмом отозвался Курт, но вдруг более заботливо добавил: - Это все алкоголь, Блейн.
- Я... я знаю. Честно, знаю. Но совсем не поэтому.
Господитыбожемой, как ему сказать, что он тает от запаха его простыней, сходит с ума, видя его спящим, мечтает, застать его в ванной...
- Так много произошло за одно утро... Я тоже считаю, что сильно напился вчера, и мне понравилось... Целоваться с Берри, но я проснулся, и тут апохмельное, и гель для волос, и кровать была такая мягкая, и этот посеребренный череп на шкатулке, и твой запах вокруг меня, и я уже приглядел твою ванну на высоких ножках...
- Блейн-Блейн-Блейн!
Курт даже взмахул руками, чтобы остановить Андерсона. Он не рассказывал, что у него в родственниках был Скетмэн****, но зато активно доказывал это прямо сейчас.
Блейн взглянул на юношу перед собой и замер. Он метался и нервничал; его бросало в пот и в жар; сомнения и страхи бушевали в нем. Но был ли в этом всем смысл? Перед ним стоял самый понимающий, верный и заботливый мальчишка на земле. Нет, не мальчишка. Мужчина. Блейн часто повторял ему одно и то же слово, но Курт ли должен был твердить ему о мужестве? А он стоит здесь и сейчас рядом с тем, кого искал всю свою жизнь: в огнях софитов, бледных помещениях магазинов, темных углах своей прошлой школы, и сомневается.
Блейн коснулся кончиков холодных пальцев. И они вздрогнули. Блейн повел пальцами по тонкой кисти. И она неуверенно поддалась. Блейн соединил их руки, и Курт выдохнул.
Андерсон оторвался от той интимности, которая вдруг появилась между их руками. Он поднял голову. В лице перед ним не было ни тени прежнего выражения: плотная полоска губ подрагивала, грудь тяжело вздымалась, щеки превратились в два вкусных, зрелых яблочка, а во влажных глазах встало выражение долгожданного испуга. Где-то глубоко в Блейне его второе "я" облегченно рассмеялось.
- Курт... это тот момент, когда ты осознаешь: "Вау! Это ты!"... Я смотрел на тебя все утро и делал бы это миллиарды лет. Видеть, как ты просыпаешься, как смущенно улыбаешься на мои долгие взгляды, как поешь, едва ли не жонглируя сковородками.
Не удержавшись, Курт прыснул, а Блейн издал странное утробное хихиканье, но напряжение все еще не отпустило его, и он продолжил:
- Ты движешь мною, Курт. И я не понимаю, где были мои глаза прежде.
Курт рвано вдохнул, когда лицо Блейна оказалось так близко. Глаза закатились, стоило губам коснуться друг друга. Блейн нежно обхватил нижнюю. Его руки потянулись к острым скулам и взяли их в плен. Язык Курта мягко тронул верхнюю губу, когда рот напротив приоткрылся и прижался к нему в немом стоне, вытягивая из Курта сладкий вздох. Эти губы прочертили дорожку истомы до уголка его губ, где и сомкнулись, прихватываемые напоследок нежным пощипыванием. Кончик носа нежно прошелся по горячей щеке, а лоб аккуратно прислонился ко лбу напротив.
- Мы, должно быть, в раю... - прошептал Блейн.
Они смущено-глупо, но так чертовски мило хихикнули друг другу.
- Это все твоя работа.
И на него нахлынуло.
"Чертихвсехпобериявсемогущ!!!".
Блейна будто кто-то толкнул вперед, и он неловко наткнулся на дрожащие губы, но не растерялся и с придыханием втянул их в свой рот. Пускай коленки Курта подогнулись, и ему пришлось хвататься за скулы Блейна в поисках хоть самой мизерной точки опоры, поддаваться он не стал, а наоборот разомкнул свои губы и сам в ответ ткнулся ими. Парни аккуратно сплели свои губы в чем-то робком, но уже не настолько смущенном движении. Немного оттянуть, проскочить верхней во внутрь, медленно всосать нижнюю, оставляя её там, чтобы медленно посасывать. Он отвлекся на одно сладкое причмокивание и вернулся к старательным вытаскиваниям стонов Курта, а потом на ещё одно... Блейн и не знал, что его рот такой способный. А тем более он и не думал, что чьи-то губы могут быть такими невинно-покорными и настойчивыми. Серьезно. Он вообще об этом не думал, потому что сахарный ротик его парня (да, он решил называть это так, но только мысленно, а то ещё прилетит...) раскрылся, прижался к нему сильнее, и Блейн почувствовал это... Острый язычок коснулся его языка всего лишь кончиком, но порог огласило два синхронных стона. Курту нельзя было делать этого. В голове юноши вдруг один за другим стали вспыхивать утренние фантазии, о том, как бы Блейн тихо заходил к нему в ванную и долго, восхищенно наблюдал, как бы забирался к нему в трусики прямо на кровати Финна, а может, даже на ударной установке, и доводил до экстаза, как бы каждый день открывал глаза и видел, мягкий свет зеленых глаз, румяные заспанные щечки и умилительную улыбку чувственных губ...
Когда перспективные фантазии немного отпустили, парень понял, что два горячих языка сплетаются в его рту. Курт тихо похныкивал время от времени, пока Блейн тяжело дышал, но не замедлял темпа поцелуя, продолжая всасывать, скользить, делать все, чтобы его парень почувствовал, как нужен ему. Также внезапно до него дошло, что его непокорные пальцы вцепились в ремень на брюках Курта, и иногда совершенно случайно соскальзывают. И, о боже, именно в эти моменты Курты хныкает ему в рот... Блейн обхватил талию Курта тугим кольцом своих сильных рельефных рук. Ему нужно ещё больше... Господи, похоже, он влюбился в этот невинный, но юркий язычок в своем рту, так страстно вылизывающий его, и больше никогда, ни секунды не сможет прожить без тепла изящного тела, глаз цвета зеленой гвоздики и красных, талантливых гу...
ЩОТРФЦУПЖГПМРТ!!!!!!!!!!!!!!!!
Отлетая назад Курт как-то не думал, что позади него незакрытая дверь. Поэтому приземляясь попой на теплый половичок он был немного... Удивлен, да.
Он рефлекторно поднял голову на Блейна, пока тот смотрел куда-то за его спину.
Что ж... Если Курт и думал, что он удивлен, то абсолютно точно ошибался. Потому что Финн... Финн он... Финн он олень, и это понятно. Но он к тому же гетеросексуальный олень. Тогда какого черта...
- ...ты напялил мои сапоги???
"И стены содрогнулись под децибелами его голоса..." - как-то отстранено подумал Хадсон.
- А ШОРТЫ??? И, о боже!, встань уже с пола, косорукая кривоножка!!!
Финн в замешательстве поднялся, и Курт поднялся вместе с ним, что еще больше напугало...
- Я... ты тоже был в моей одежде!.. Ты спал и помял её и... я, в общем-то, хотел узнать, какого тебе, когда...
- Стирать. - Оборвал его загробный голос. - Немедленно.
Что еще оставалось делать Финну, как не... "УНОСИТЬ НОГИ, ААА!!!".
Курт с такой же каменной миной повернулся к Блейну, и его как будто волшебной палочкой коснулись: он вздрогнул и в глазах его снова заиграли огоньки. Теперь уже не адские...
- Прости, ты сам вид...
- Я хочу к тебе переехать.
Курт моргнул.
- Если Финн каждый день вытворяет подобное, а ты так молнееносно перевоплощаешься в сексуального тирана, я пакую вещи.
Они улыбнулись друг другу, и все лампочки в районе почти лопнули от злости.
- Какой-ты внезапно динамичный... Но я из порядочной семьиии, - кокетливо протянул Курт, и Блейн подыграл ему заигрывающим взглядом. - И пока согласен лишь только на свидание.
- Ну, ежели так, то извольте пригласить вас отобедать. - Он взял теплую бледную руку в свою, и оба вздохнули.
- Все, чего вы пожелаете. Но все же надеюсь не сегодня. Ибо выглядите вы... - Курт вновь кокетливо возвел глазки к небу и, наконец, определился: - не лучше вареного брокколи.
- Черт, ты тоже заметил, да?..
- О, а если бы ты еще и лохматый был!..
...Невероятно, но Блейн чувствовал это. Он видел себя ожившей мечтой в глазах Курта.
@темы: Фанфики: мини, Персонаж: Блэйн, Персонаж: Курт, PG-13
-
-
12.02.2013 в 22:35Я хохотала так сильно, что мне почти поплохело.
Какой заряд мимимишности, автор!
лучи любвииииии...
-
-
13.02.2013 в 23:09О, это моя тихая месть за свои бессонные ночи рад Вас-))))
Спасибо, наконец-то кто-то не поленился прокомментировать!
лучи любвииииии...
Дай мне света, детка, дай мне его!
-
-
27.02.2013 в 21:42Спасибо, Автор! Да не кончится у Вас трава и Клейн!
-
-
28.02.2013 в 16:22Да не кончится у Вас трава и Клейн!
Всегда со мной
-
-
01.04.2013 в 01:05-
-
01.04.2013 в 15:32