Спойлерное фото с сета

[Klaine]

Рассмотреть поближе фрагмент на фото. Внимание! очень спойлерно.

@темы: Спойлеры, Актёр: Кристофер Колфер, Персонаж: Курт

---

[Mosaic]

МЫ ИЩЕМ САНТАНУ ЛОПЕЗ!!

---

Промо к 5 сезону

[Klaine]

@темы: Видео: Передачи

---

Спойлеры к 5х01

[Klaine]

— Видео, снятое фанатами: сцена между Бертом и Куртом:


— Видео из музыкального дуэта Курта и Блэйна (внимание! очень спойлерно + видео снималось на "скрытую камеру"). Песня, которую они поют, - Got To Get You Into My Life группы Beatles.


— Другой ракурс, более хорошее качество:


— Два дополнительных дубля, так как поцелуев Курта и Блэйна много не бывает



— Фото последнего момента из видео: другой ракурс и, увы! плохое качество + фото начала сцены.

запись создана: 20.08.2013 в 05:26

@темы: Спойлеры, Видео: Sneak peek

---

Перевод: Stunning and Cadaverous

[Zero_Shiki]

Stunning and Cadaverous (Stunning and Cadaverous )
Автор: rm
Переводчик: DressTie
Пейринг: Курт/Блейн
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Разрешение на перевод: отправлено
Саммари: AU. Блейн возвращается домой в Лайму, потому что его отец при смерти. Он впервые встречает Курта в «Лайма Бин», где случайно обливает его кофе. Выясняется, что Курт владелец похоронного бюро. Но на самом деле это далеко не самое странное.
Примечания автора: Название взято из песни группы «Freelance Whales».
Предупреждения: Здесь упоминается о смертях многих людей, включая мать Курта, Квинн и Бёрта. Отец Блейна также умирает в первой трети этой истории. Это не грустная история, но в определённое время она может оказаться для вас неподходящей, так что, пожалуйста, читайте её осторожно.
Блейн также упоминает о сексуальном опыте без согласия одного из партнёров. Упоминание краткое и без деталей, но вы должны знать о его присутствии в тексте.
И, наконец, крысы.

Представление о размерах занимаемого им пространства никогда не было у Блейна особенно чётким. Он невысокого роста и узок в талии достаточно, чтобы его плечи выглядели лучше, чем они есть на самом деле, так что ему просто никогда не приходило в голову, что он может стать преградой на чьем-то пути. Только, разумеется, это возможно, и настолько, что он даже не удивляется, когда, слишком оживлённо болтая с баристой, выбивает стакан кофе из чьих-то рук в «Лайма Бин». Это была тяжёлая неделя, и нет причины, по которой она не могла бы испортиться ещё сильнее таким невероятно глупым образом.
Бывший владелец кофе – ну, Блейн считает, что кофе по-прежнему принадлежит ему, так что правильнее будет называть его владельцем бывшего кофе – застыл, держа в вытянутой руке теперь пустой стакан, на котором больше нет крышки, и тихо шипит, глядя, как мокко стекает по рукаву очень, очень хорошо сидящего на нём пиджака.
– Мне так жаль! – Блейн, неловко жестикулируя, хватает салфетки, уже прекрасно понимая всю тщетность и грубость попыток стереть расползающееся пятно. Вдобавок ко всему, ему просто не верится, что парень должен был оказаться настолько сексуальным.
– Не случилось ничего, что не могла бы исправить химчистка, – высоким голосом отзывается парень, явно удерживаясь от более драматической реакции.
– Позволь мне хотя бы заплатить за неё и купить тебе другой…
– Гранд мокко без сахара. И всё нормально, у меня всё равно что-то вроде оптовой скидки в местных химчистках.
– Как тебе удалось её заполучить? – спрашивает Блейн, потому что очевидно у него какая-то мания завязывать светскую беседу о чём угодно и с кем угодно вне зависимости от неловкости момента.
Парень пытается стряхнуть кофе с кончиков пальцев, и Блейн наконец неловко передаёт ему салфетки.
– У меня своя погребальная контора, – говорит он, принимая их. – Так что если тебя кто-нибудь убьет за то, что ты облил его кофе с ног до головы, пусть твои родственники найдут меня, чтобы всё организовать.
– Серьёзно? – Блейн почти уверен, что так люди не шутят.
Парень немного наклоняет голову.
– Курт Хаммел, – представляется он, но протягивает руку только для того, чтобы забрать замену напитка у баристы. – Было приятно познакомиться, – Курт натянуто улыбается, – Даже если моему пиджаку так не кажется. Но, увы, меня ждёт труп, который нужно привести в порядок, так что я должен идти.
– Мм, хорошо, отлично. Меня зовут Блейн, кстати… Пока! – выкрикивает Блейн ему в спину, задаваясь вопросом, какого чёрта с ним не так. Потому что парень милый, но владеет похоронным бюро; а также, скорее всего, ненавидит его.
– Не обвари никого больше, – кричит Курт в ответ.
– Что ж, это было странно, – говорит Блейн баристе, которой явно уже хватило его болтовни и её последствий.
– Ты это начал. А мне теперь вытирать.

*

Спустя три дня Блейн налетает на Курта у автомата с кофе и горячим шоколадом в кафетерии городского госпиталя.
– Ты меня преследуешь? – легким тоном осведомляется Курт, едва взглянув на него и продолжая изучать действительно ужасный ассортимент. Ванильный капучино трудно рекомендовать в принципе, а если он из машины, находящейся в здании, которое по сути является разносчиком инфекций, то этот вариант становится почти невозможно рассматривать.
– Нет, на самом деле у моего отца рак, – говорит Блейн, также ужасаясь автомату, и закусывает губу.
– Ох, – поворачивается к нему Курт. – Соболезную.
Блейн пожимает плечами:
– Не надо. Сыновий долг. И он пока не умер.
– Звучит так, будто ты не особенно любишь своего отца, – говорит Курт, явно ощущая неловкость.
– Мы прекрасно обходились еженедельными 15-минутными разговорами по телефону, по большей части сосредоточенными на наших любимых спортивных командах.
– Ясно, – отвечает Курт, потому что надо что-то сказать. – На самом деле этот автомат вселяет в меня ужас.
– Да уж. Что ты здесь делаешь?
– В основном злюсь и жду труп.
Рот Блейна открывается, но оттуда ничего не выходит.
– Никто не организован, Блейн. Никто. Даже Смерть. Хотя Смерть стильная, потому что никогда не выходит из моды. Но в половине случаев в госпиталях вырезают не ту почку, и я даже не шучу.
Возможно, Курт не шутит насчёт почек, но Блейн всё равно улыбается. Потому что, хотя Курт явно живёт в своём собственном мире, он всё равно как-то запомнил его имя.

*

В длинном списке неудачных решений Блейна – а этот список действительно длинный и включает потерю девственности самым неправильным образом, а именно пьяным и совершенно не запланированным – увлечение странным парнем, которого он облил кофе, далеко не самое неудачное. Хотя тот факт, что странный парень управляет похоронным бюро, а отец Блейна умирает, определённо подвигает его ближе к верху списка. Возможно дополнительные очки причитаются ему ещё и за ту часть, где Блейн околачивался около ужасного кофе-автомата в госпитале намного дольше, чем было нужно, надеясь увидеть его снова в те дни, которые оказались последними днями болезни его отца.
В итоге он просто сдаётся и ищет его в телефонном справочнике. Это не странно. У Курта свой бизнес, он назвал ему своё имя. И, ну, обстоятельства…

*

Секретарша Курта устрашающа.
– Позволь мне сказать это насколько возможно прямо, – говорит она. – Ты хочешь оставить сообщение для моего босса с приглашением на кофе, потому что у тебя фетиш на мальчишеские сопрано, но ты хочешь избежать тюрьмы?
– Ммм… только часть про кофе, пожалуйста? – просит Блейн, напуганный и сбитый с толку.
– Ты симпатичный?
Блейн мямлит что-то нечленораздельное.
– О мой бог, что это с ним и некомпетентными геями?
– Мм…?
– Не волнуйся, сладенький, я непременно передам ему твоё сообщение в течение нашего танцевального перерыва в два часа.
Она вешает трубку, прежде чем Блейн успевает ответить.

*

Курт не перезванивает. И Блейн не предпринимает других попыток.
Тут слишком много драмы, его мать плачет, и они ждут, когда состояние отца станет достаточно стабильным, чтобы можно было забрать его домой умирать. Это изнурительно, и Блейн по большей части чувствует свою вину за то, что до сих пор не знает, как найти контакт или предложить прощение человеку, которому похоже этого не нужно, по крайней мере, не от него. Его мать предсказуемо разбита, его брат снимается в фильме и не может приехать домой, и в основном Блейну просто одиноко.
Он старается вздохнуть и просто смириться со всем этим. Наверное, такие дела должны совершаться в одиночестве.

*

– О мой бог, – говорят они одновременно, когда оказываются лицом к лицу на встрече для организации похорон после того, как его отец умирает.
Блейн никогда не видел свою мать такой смущённой. Смерть, решает он, очень, очень глупа.
– Ваш сын пролил на меня кофе пару недель назад, так что мы виделись мельком. Обещаю не держать это против вас в это трудное время, – говорит Курт, слегка наклоняясь, чтобы удостовериться, что он поддерживает зрительный контакт с матерью Блейна. Каким-то образом, она ему улыбается.


*

– Это не должно быть так неловко, – шипит на него Курт позже, когда они оставляют её одну с секретаршей, с которой Блейн разговаривал по телефону, для выбора гроба.
– Да, для такого уровня неловкости обычно хорошо бы по крайней мере переспать, – выдаёт Блейн, прежде чем закрыть рот ладонью.
Курт смеётся, высоким совершенным перезвоном:
– Люди говорят и более ужасные вещи о сексе, который у них был или не был в процессе планирования похорон. Не волнуйся об этом.
– Спасибо, – выдыхает Блейн. – Ты получил моё сообщение?
– Я получил сообщение. Я предполагаю, что оно соответствовало твоим намерениям, а не твоей формулировке благодаря чудесным способностям моей прекрасной Сатаны…
– Сатаны?
– Сантаны. Прости. Юмор управляющего похоронами. И я был бы рад снова на тебя налететь…
– Но я не должен был звонить?
– Похорони своего отца. Помоги своей матери. Мы поговорим об этом, когда для этого придёт время.
– Хорошо, – соглашается Блейн, благодарный не только за какое-то разрешение вопроса, но и за простую инструкцию.

*

Курт очень, очень хорош в своем деле, думает Блейн, наклоняясь над гробом своего отца для лучшего обзора. Его лицо не лишилось морщинок, которые имело при жизни и его галстук идеально повязан, лучше, чем отец мог бы повязать сам.
Когда он находит момент, чтобы избежать веса матери на своей руке – он любит её, но не имеет никакого желания быть человеком, от которого она теперь будет во всём зависеть – он говорит об этом Курту.
– Я меня прекрасная команда, – отвечает Курт. – Я удостоверюсь в том, что они это узнают.
– Это, наверное, похоже на планирование свадеб, – говорит Блейн. – Только никто тебе не рад.
– Люди ненавидят организаторов свадеб. Я, по крайне мере, ничего не порчу и не потакаю тому, чему не следует.
Блейн смеётся, стараясь, чтобы смех звучал хрипло и почти беззвучно.
– Иди делай тяжёлую работу, выполняя свои обязательства, и перестать флиртовать со мной, – приказывает Курт.
– Неуместно, да?
Курт просто качает головой и отходит.

*

Блейн наконец ощущает потерю отца той ночью, когда, запершись в своей детской комнате, отчаянно пытается написать панегирик, избегая при этом рассказа о смертельной болезни или разговоров о себе. В конце концов, он просто начинает писать о том, как трудно написать панегирик, пока ему не удаётся найти верных слов. Хотя на следующий день на похоронах он даже не вынимает речь из кармана и вместо этого говорит по памяти, и улыбается себе, пересчитывая всех людей, которыми он хотел, чтобы был его отец, и, в свою очередь, всех людей, которыми он хотел быть для своего отца.
– Мы с отцом не разговаривали много. Не о чём-то значительном, – говорит он. – Мы говорили о спорте. Он спрашивал о моей жизни в Нью-Йорке и не задавал дополнительных вопросов, а я не предоставлял ему достаточно информации для их возникновения. Мы не были любителями поговорить, он и я, и я думаю, он считал, что откровенные беседы подрывают его мужественность. Он бы посмеялся надо мной и обвинил в подобном заключении моё образование. Но если основу наших отношений составляли не слова, то они основывались на стремлениях. Я верю, я должен верить, что он всегда хотел быть лучшим отцом, и я знаю, что всегда хотел и до сих пор хочу быть лучшим сыном. И потому что мы знали об этом, всё остальное не так важно. То, что мы не нуждались в словах во всей их ненадёжной красоте, чтобы любить друг друга, наполняет меня гордостью. И заставляет ещё больше скучать по нему, по этой странной силе и иногда волшебству, которое он приносил в мою жизнь.
В конце церковного зала, у дверей, предназначающихся, по мнению Блейна, для выхода невест, он видит, как Курт наклоняет голову, тепло улыбаясь.

*

Спустя три недели Блейн напевает себе под нос, выезжая на маленькую парковку похоронной конторы. Это великолепный день раннего августа, когда неумеренный жар солнца смягчается порывами ветерка и сиянием голубого неба. Он чувствует себя лёгким и твёрдо намерен извлечь всё лучшее из своей глупой увлечённости организатором похорон своего отца. По крайней мере, его плохие решения с годами становятся забавнее.
Он весело заходит внутрь и барабанит пальцами по стойке ресепшна, за которой сидит Сантана.
– Ты пришёл на свидание? – спрашивает она.
– Неееет, – Блейн тянет это слово, пытаясь придумать, что бы сказать дальше, потому что Сантана его пугает – Я здесь, чтобы пригласить его на свидание.
– Тогда ладно.
– Так что, – Блейн знает, что искушает судьбу. – Грубая прямота заставляет тебя втянуть когти?
– На самом деле, это безрассудство и глупость, – отвечает Курт, спускаясь по лестнице позади него и останавливаясь на нижней ступени.
– А, – глупо отзывается Блейн.
– Поднимайся, поговорим.

*

– Ты живёшь здесь, – удивлённо произносит Блейн, когда они поднимаются по лестнице, и там оказывается просто обычный дом.
– Это моя гостиная, да, – говорит Курт, вводя его в просторную комнату с книгами и превосходными телевизором и стерео системой.
– Ты здесь живёшь, – повторяет Блейн.
– Да. Есть причина, почему их называют похоронными домами, Блейн.
– Я думал, это просто НВО.
– О да, – сухо говорит Курт. – “Клиент всегда мёртв”. Обычно это не всплывает до второго или третьего свидания.
Блейн поднимает руки:
– Прости, я не хотел…
– Сядь, – Курт показывает на диван. Сам он садится на другом его конце напротив Блейна.
– Такое ощущение, будто меня сейчас будут отчитывать, – в некотором замешательстве произносит Блейн.
– Так и есть. Я никогда не проводил похороны, или проводы, или поминки, чтобы кто-нибудь не клеился ко мне. Знаешь, почему? Потому что это то, что делают скорбящие люди. Они трахаются. Без обязательств. Потому что это напоминает им о том, что они живы. Я очень рад провести и подготовить похоронные церемонии, неважно насколько они безумны во всей своей путанице с дальними родственниками, но я никогда, вообще никогда, не хочу играть в этой истории большей роли.
– Мы встретились ещё до...
– До чего? До того, как твой отец заболел раком? До того, как ты приехал домой ожидать его смерти? Горе не ждёт, пока человек умрёт, Блейн.
Блейн делает глубокий вдох.
– Понятно, – говорит он, потому что это справедливо, и, пока Курт продолжает говорить, у него всё ещё есть надежда.
– Далее. Я живу в похоронном доме. Я работаю по странному графику с мёртвыми телами и скорбящими людьми. Я должен всегда находиться здесь, потому что это необходимо в моей работе. Я не могу пойти выпить с кем-нибудь кофе, не подумав о том, смогут ли они выдержать ночь здесь после минета, на три этажа выше комнаты, где мы бальзамируем тело. Прошу прошения за подробности, но ты пытаешься мило общаться со мной, потому что ты растерянный горячий парень, который пролил кофе на одну из моих любимых вещей из Zara – и я знаю, что это просто верхний уровень торгового центра, но их модели соответствуют моим меркам с точностью до миллиметра и их пиджаки делают меня похожим на кинозвезду – но всё не так просто. Я не могу играть в эту игру с тобой – и ни с кем – если я не знаю, боишься ли ты призраков или прекратишь ли ты когда-нибудь бежать от своего мёртвого отца.
– Я не боюсь привидений, и, мне кажется, ещё слишком рано предполагать, что я хочу сделать тебе минет.
– Ты точно хочешь. Твои глаза тебя выдали.
Блейн смеётся:
– Я не хочу играть с тобой в игры. Или обманывать тебя. Я просто хочу поужинать с тобой. И этот дом, твой дом, он очень красивый.
Курт улыбается, и Блейн заворожен тем, что это смущённая улыбка.
Когда он спрашивает, согласен ли на это Курт, всё, что он получает в ответ, это кивок, и ему едва удаётся сдержаться, чтобы не вскричать от радости.

*

Они ужинают один раз, второй, и третий. В итальянском ресторане, потом французском, и третье свидание заканчивается тем, что сидя в катафалке они съедают по бургеру в вощёной бумаге по дороге к дому, откуда нужно забрать труп, потому что тайминг Смерти отстой, и таким образом это свидание также становится для Блейна первым разом, когда он дотрагивается до мёртвого тела, не принадлежащего его отцу.
– Это было странно? – спрашивает Курт на обратной дороге.
Блейн качает головой:
– Хотя мне немного не по себе из-за того, что при этом от меня разило Баг Маком.
Курт смеётся. Они всё ещё даже не целовались.

*

Блейн проводит всё больше и больше времени у похоронной конторы. Это не значит, что он таким образом избегает горя матери или игнорирует оставшиеся дела отца, в которых намного больше бумажной работы, спешки и ожидания, чем он мог предположить.
Курт, похоже, не против, но только из-за огромного количества странных людей, задействованных в его работе.
Его сводный брат Финн работает на катафалке, когда у Курта нет времени или желания; Шугар агент местного флориста. Она шумная и вечно сорит деньгами, ей нравится лопать жвачку в направлении Блейна, и она настолько странная, что, если бы он был натуралом, то скорее всего пригласил бы её на свидание.
Есть ещё Лорен и Майк, два гробовщика, работающие под началом Курта, и Юник, которая помогает с макияжем в по-настоящему сложных случаях, и в основном она говорит о себе в третьем лице. А также Мерседес, которую Курт приглашает петь на некоторых церемониях; Арти, контактирующий с внеконфессиальными кладбищами в пределах двух сотен миль; Бриттани, которая встречается с Сантаной и любит приносить очень странные корзиночки кексов в честь праздников, о которых Блейн никогда не слышал и почти уверен в том, что они не существуют; и Пак, который чистит бассейн.

*

Бассейн удивляет Блейна не на шутку.
– У тебя есть бассейн.
– Я живу в центре Огайо и никогда не могу выбраться в отпуск. Конечно, у меня есть бассейн. Сантана плавает здесь время от времени, но не тогда, когда мы принимаем клиентов.
– Разве это не нарушение кодекса здравоохранения или что-то вроде того?
– Сказал тот, кто предложил есть фаст-фуд в моём катафалке.

*

Не только бассейн не оказывается шуткой; танцевальные перерывы в два часа дня тоже существуют. Сантана громко врубает стерео, когда в бюро только «свои», и отрывается под любую музыку от «Daft Punk» до «Guns ‘n’ Roses».
В первый раз, когда это случается в его присутствии, Блейн откровенно пялится, но не на неё, а на Курта, который в свете, просачивающемся через стекло входной двери, улыбается ей.
– Ты счастлив здесь, – мягко говорит Блейн, и его голос каким-то образом слышно сквозь музыку.
– Разумеется, счастлив, – удовлетворённо говорит Курт, как будто Блейн прошёл ещё один тест.

*

Они впервые целуются той же ночью, стоя в гостиной Курта. Каждый раз, когда они отрываются друг от друга, один из них снова тянется за большим, пока Курт не выводит Блейна вниз по лестнице, подталкивая его в грудь и заставляя идти задом наперёд до входной двери, где они целуются снова.
– Ты должен идти, – говорит Курт. – Или я попрошу тебя остаться.
– Это было бы так плохо? – спрашивает Блейн.
– Нет, да, пока нет, иди, – выдыхает Курт, проводя носом по его лицу, прежде чем наконец вытолкнуть его за дверь.

*

– Кажется, я встречаюсь с организатором папиных похорон, – говорит Блейн матери следующим утром за завтраком. Это звучит так абсурдно, когда он произносит это вслух, что они оба начинаются смеяться и не могут остановиться, пока смех не переходит в слёзы. На ланч у них скотч и блинчики, и они пьяно смотрят старые семейные фото.
Этой ночью, прежде чем идти спать слишком рано из-за чересчур большого количества выпитого скотча, он пишет Курту: «Тебе когда-нибудь говорили, что ты во всём прав?»
«Не достаточно часто,» – приходит ответ.
Когда Блейн просыпается утром, он шокирован, обнаружив, что спал в одиночестве. Что бы ему ни снилось, он чувствует себя любимым, как никогда прежде.

*

Парковка забита машинами, и он видит ещё несколько, подъезжая к дому. Это какая-то служба или вроде того, и он должен был свериться с тем расписанием, которое дала ему Сантана.
Но он уже здесь, и решает просто пойти послоняться поблизости, никому не мешая. В любом случае никого не волнует лишний человек на поминальной службе. Курт говорил ему, что часто можно заметить, как кто-нибудь пересчитывает людей снова и снова, будто это имеет такое же значение, как количество друзей на Фейсбук.
Кто бы ни пел на этой службе, это совершенно точно не Мерседес. Это исключительный голос, и когда Блейн думает, что уже определил его диапазон, он берёт такие ноты, которые раньше казались ему невозможными. Когда он наконец отодвигает край занавески, чтобы проскользнуть в комнату, он почти задыхается, увидев поющим Курта, глаза которого закрыты, а голова запрокинута к небесам, в которые, как он говорил Блейну, он не верит.
Позже, когда всё кончилось, но скорбящие пока ещё общаются, Курт проскальзывает к нему и обнимает за талию. Блейну удаётся только прошептать ему на ухо:
– Я люблю все твои секреты.

*

Курт, открывает Блейн в последующие недели, имеет много странных хобби.
Да, он поёт и шьёт, это вероятно совершенно обыкновенные занятия, даже если он использует их в своём тревожащем-большинство-людей бизнесе.
Но ещё он держит крыс. Блейн знает об этом, потому что Курт наконец впускает его в свою спальню, на ещё один этаж выше прекрасного похожего на башню строения на вершине похоронного дома.
– Они похожи на меня, – однажды объясняет Курт, позволяя одной из них перебегать вперёд-назад по его рукам, когда они сидят в паре кресел; у Блейна до сих пор нет доступа к кровати Курта и чему-то большему, чем поцелуи. – Люди думают, что они приносят смерть. Но на самом деле это блохи. С крысами всё в порядке. Это не их вина, что они продолжают изменять мир, – он поднимает глаза на Блейна и моргает. – Ещё они очень умные.
Он протягивает крысу Блейну, который рассеянно думает, что его бы меньше взволновало, если бы Курт передал ему ребёнка, а ведь он даже не особенно любит детей. – Что я… как мне её держать?
Курт склоняет голову, глядя на него, как будто не понимает вопроса:
– Как крысу. Она сама покажет тебе, куда хочет идти.
Блейну интересно, последний ли это тест.

*

Одна из крыс умирает.
Когда Курт говорит об этом Блейну, тот спрашивает её имя.
– Я не даю им имён.
– Почему?
– Потому что это крысы. С чего бы им хотеть имя от меня?
– Но…
– У них точно есть свои крысиные имена. Они очень общительные. Но не мне их знать, Блейн. Их всех зовут Крысами.
– Ладно.
– Ты думаешь, что я странный.
Блейн смеётся:
– Нет. Я думаю, что возможно ты единственный, кто нормален.

*

Крысу хоронят на заднем дворе, недалеко от бассейна, в ряду с другими маленькими крысиными могилками под деревом. Курт просит Блейна прийти на погребение, и Блейн с удивлением видит там группу детей и рыжую женщину с глазами, как у Бэмби, явно их учительницу. Курт представляет ему Эмму и объясняет, что он всегда даёт ей знать, когда одна из Крыс умирает, чтобы она могла привести своих учеников и рассказать им о смерти.
– Похоронный дом кажется их родителям слишком пугающим, – сообщает Курт. – Но они считают, что пусть лучше дети посещают мои странные Крысиные похороны, чем им придётся самим объяснять природу всеобщей смертности на примере золотых рыбок и сливных бочков.
После дети с визгом носятся по двору, играя в салки, пока Эмма мило болтает с Блейном и Куртом, внимательно следя за тем, чтобы никто из её подопечных не подходил близко к ограждённому бассейну.

*

– Останься, – выдыхает Курт ему в рот этой ночью, когда Сантана заканчивает работу. Блейн может только кивнуть, счастливо и устало, чувствуя себя странно, но полным желания.
Он наблюдает за тем, как Курт гасит свет в деловой части дома и следует за ним по главной лестнице; они оба перепрыгивают через ступеньки.
– После того как я запираю двери внизу на ночь, я пользуюсь только задней лестницей, – объясняет Курт. – Но я не думаю, что мы будем выходить куда-то до утра.
Блейн даже не знал о существовании задней лестницы, и ценит упоминание ещё одной интимной детали.
Они едят на кухне Курта, за которую он извиняется.
– Это очень в стиле семидесятых, я знаю, – он трогает пальцами ног оранжевый восьмиугольный узор линолеума. – Но у меня никогда нет времени, а он тёплый. И я всё никак не могу собраться его поменять.
– Всё в порядке, – мягко говорит Блейн.
Курт делает им на удивление простую путанеску, которую они едят из одной большой миски, сидя рядом.
– Как в “Леди и Бродяге”, – говорит Блейн.
– Никаких поцелуев с лапшой. А ещё, я Леди.
Блейн запрокидывает голову и смеётся.
Курт счастливо вздыхает:
– Это приятный звук.
– Ты просто щёголь.
– Только немного, – говорит Курт и опускает свою вилку. – Когда ты уезжаешь домой?
– Что?
– Когда ты уезжаешь? Я знаю, что Нью-Йорк ждёт.
– И он может ждать дальше.

*

Они целуются, мокро и странно, по пути в спальню Курта, лестница кажется ненадёжной в темноте.
– Жди здесь, – говорит Курт, прикладывая палец к губам Блейна, когда они добираются до его спальни. Он уходит туда, в темноту, и Блейн слышит глухой звук прижимаемой ткани, прежде чем Курт зажигает тусклый свет лампы на прикроватном столике.
– Я накрыл крыс, – объясняет он. – Ради сохранности твоего и моего рассудка. А ещё им нужно поспать.
Блейн негромко смеётся и ждёт позволения пересечь комнату, Курт сбрасывает жилет и расстёгивает верхние пуговицы своей рубашки, прежде чем протянуть руки к Блейну.
– Иди сюда, – тихо говорит он.
Они целуются, обнявшись, пока Блейн не обхватывает ладонями лицо Курта, наклоняя его голову так, как нужно.
– Осторожно, – выдыхает Курт. – Кто-то может подумать, что ты влюблён.
– И будет прав, – отвечает Блейн, и это кажется трудностью, потому что Курт прав насчёт проблемы отношений на расстоянии, а Блейн знает, как Курт предан этому месту, этому делу, этому дому, и крысам.

*

У Курта потрясающе мягкая кожа и Блейн много раз проводит своим лицом по его животу, целуя наугад, не в состоянии решить, что он хочет сделать с ним, помимо того чтобы сдержать старое обещание минета.
Каждое решение, принимаемое Блейном, каким-то образом встречается хриплым восклицанием или радостным смехом, и его изумление удваивается, когда, после того как Курт был податливым и открытым под ним, он вдруг переворачивает Блейна и прижимает к кровати своим телом, одной рукой нажимая на его грудь, а другую опуская к его заднему проходу.
– А ты был таким милым только что, – задыхается Блейн, а потом стонет.
– И ты прекрасно доказал, что стоишь моего внимания, – поддразнивает Курт, прежде чем прикусить губами кожу на его горле.
– Почему ты идеальный? – спрашивает Блейн, зная, что потеряет способность говорить очень, очень скоро.
– Потому что я странный, – лукаво произносит Курт, как будто Блейн должен был всегда знать ответ.

*

Утром Блейн просыпается из-за солнечного света и звуков, которые крысы издают в своём жилище. Курт сидит на краю кровати, обнажённый, и ест руками ломтики канталупы из миски.
– Ты вернёшься? – тихо спрашивает Курт, посасывая кусочек дыни.
Это много. Блейн никогда не просыпался в похоронном доме со стаей крыс утром после того как его мозги были расплавлены сексом с таким изящно необузданным созданием, как Курт, и ему хотелось бы насладиться всем этим прежде чем иметь дело с обещаниями, которые они вроде бы дали прошлой ночью.
– В юности я ненавидел этот город, – говорит он, потому что это правда и не является ответом.
– Я тоже.
– Почему же ты остался?
– Моя мать умерла, когда мне было восемь. Я сидел с ней у её кровати. Они думали, что я не позвонил им, когда она скончалась, потому что не понял этого.
– Но ты понял.
Курт кивает:
– После этого, когда что-то случалось, мне приходилось с этим разбираться. Я организовал похороны сестры нашей преподавательницы, когда мне было пятнадцать. На них был шоколадный фонтан, который, поверь мне, имел смысл, но сейчас не в этом суть. В выпускной год в автомобильной аварии погибла наша одноклассница, и… мы даже не были так уж близки. Я имею в виду, мы вместе были в хоре, мы были знакомы, но меня попросили рассказать об этом школе по громкой связи. Потому что это то, что я делал. Это то, что я делаю. Мой папа умер, когда я был на первом году обучения в колледже, я был абсолютно раздавлен, и, когда всё стало казаться невыносимым, Финн выкупил мою половину гаража, и я купил это место вместе с пожизненным обязательством, и с тех пор оно было для меня всем.
– И ты перестал ненавидеть этот город.
– У меня есть мои работники и мои крысы, бассейн, дети Эммы. Ты. И, только между нами, если ты считаешь, что видеть своих одноклассников потолстевшими и облысевшими на встречах выпускников круто, управлять похоронным домом в своём родном городе просто потрясающе.
Блейн почти давится, так сильно его разбирает смех, и Курт засовывает кусочек дыни ему в рот, когда он опрокидывается на кровать. Он прожёвывает и проглатывает его, чувствуя как сок стекает по горлу, а Курт садится на него сверху.
– Ты когда-нибудь был счастливее? – спрашивает Курт.
– Что?
– Прямо сейчас, был ли ты когда-нибудь счастливее? Я вижу, что твои щёки болят от того, как сильно ты улыбаешься.
– Это не единственное, что у меня болит.
– Отвечай на вопрос, – говорит Курт, угрожая ему ещё одним куском дыни.
– Никогда, – отвечает Блейн, увереннее, чем когда-либо.
– Тогда останься.
– Мне придётся найти работу и разобраться со своей жизнью в Нью-Йорке и…
– У тебя же нет там тайной жены? Скажи, что у тебя там нет жены.
– Нет! Я просто – я даже не знаю, что буду здесь делать!
– А как же я? – надувается Курт.
– Я о работе.
Курт приподнимает бровь, и Блейн снова начинает смеяться.
– Да, – говорит Блейн, успокоившись.
– Да – что? – дразнит Курт.
– Да, пожалуйста; да, господин; да, мой изысканный принц крыс и самый стильный похоронный директор во всей зоне Североамериканского восточного времени, я останусь в этом омерзительном городишке, который скрывал столько жизни, сколько я даже никогда не мог вообразить, – на одном дыхании выдаёт Блейн, изумляясь себе и чрезвычайно радуясь Курту, и их наготе, и липко-сладкому кошмару канталупы.
– Отлично, – говорит Курт, забрасывая ещё один кусочек дыни себе в рот.
– Отлично? Всё, что я получаю, это отлично?
– Нет, – Курт прижимает липкие пальцы к губам Блейна. – Нет, но это только начало.

@темы: Фанфики: миди, Переводы, Персонаж: Блэйн, Персонаж: Курт, PG-13

---

[Совесть господина Штро]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Glee-party 28 июля (вскр)

[Kurt Hummel]

Приглашаем всех друзей и любителей сериала Glee на вечеринку!

ВАС ЖДУТ:
✔ развлекательная программа от ведущих и выступления участников
✔ тематические конкурсы с приятными призами для смелых и удачливых
✔ теплая и дружелюбная компания единомышленников
✔ танцы
✔ плейлист из узнаваемых и любимых вами песен
✔ клуб в центре Москвы (5 мин от метро пешком)

Будем рады видеть всех желающих провести воскресный летний вечер в дружной компании!

(подробности)

АДРЕС: "BlurCafe", м. Таганская, Бол. Дровяной переулок, д. 8, стр. 1
Цена: 250 р (с распечаткой флаера и для иногородних: 200р.)
Билеты приобретаются на входе.
ВНИМАНИЕ: ограничение по возрасту - от 16 лет.
Алкоголь в баре - с 18. Просим захватить с собой ПАСПОРТ.

По всем вопросам обращаться к  ~.Ди.~ (желающие выступить - туда же):
ICQ: 257-099-193
vk.com/ginnokitsune

Также приглашаются к сотрудничеству фотографы.

@темы: Фэндомные встречи, Новости

---

Фанфик: Высокая кухня

[Али ДжиДжи]

Название: Высокая кухня (Bites)
Автор: Foxxed
Переводчик: Али ДжиДжи
Бета: нет, если в тексте есть ошибки, пожалуйста, сообщите мне
Количество слов: около 36000 (в этой главе около 5000)
Жанр: AU, драма, флафф, романтика
Разрешение на перевод: получено
Разрешение на размещение: только в этом сообществе.
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Сюжет: Курт Хаммел - талантливый и острый на язык шеф-повар, специализирующийся на французской кухне. Когда напротив его ресторана открывает двери ресторан-пиццерия, Курт нос к носу сталкивается со своим бывшим врагом из кулинарной школы - вечно улыбающимся и напевающим песенки шеф-поваром, специализирующемся на итальянской кухне, Блэйном Андерсоном. Конечно, от такого соседства не стоит ждать ничего доброго...
От переводчика: L'Entrée - с фр. "первое". Первое блюдо, которое подаётся к столу (часто это салат или другое лёгкое блюдо).
Нонна - с итал. бабушка.
Секач - короткий тяжёлый нож с широким топоровидным клинком. По своей конструкции напоминает гибрид топора и ножа.
De nada (исп.), de rien (фр.) - не за что.
Il vero amorе - с итал. Истинная любовь.

Глава 1. L’Aperitif

L'Entrée

Курт не отходил от правой створки двери, вынудив официантов протискиваться с тележками с десертами через левую. Но никто, даже Квин и Сантана, не решался попросить его отойти или спросить, что произошло.
Стараясь, чтобы его не заметили, Курт наблюдал в круглое окошко в двери за тем, как Блэйн и его друг (любовник? бойфренд?) встают из-за стола, собираясь уходить. Рейчел всё ещё пыталась сгладить неприятное впечатление, которое оставил на посетителей Курт, но Мангуст жестами показывал, что ничего страшного не произошло, и время от времени бросал взгляд на Блэйна, ожидая, что тот присоединится к его заверениям. Но тот лишь загадочно улыбался, надевая тёмное и явно очень дорогое пальто, которое и сам Курт был бы не прочь увидеть в своём гардеробе.
Не было никаких сомнений, что Блэйн пришёл в «La Vedette» только для того, чтобы досадить ему, а Курт моментально заглотил наживку и практически сразу же ответил ему в том тоне, каким он общался с ним, когда они были студентами кулинарного колледжа.
«Как же я ненавижу тебя», - прошептал он, мысленно желая, чтобы они как можно быстрее ушли из ресторана.
На Рейчел лица не было; продолжая извиняться, она пожала руку Мангусту и без успеха попыталась завладеть вниманием Блэйна. Разве она не сказала, что «тихоня очень даже ничего»? Курт мысленно ей посочувствовал. Если бы бедняжка только знала, кто скрывается за этими великолепными чёрными кудрями, за этими пухлыми губами и яркими глазами. За те семь лет, что они не виделись после окончания колледжа, Блэйн ещё больше похорошел, и это только распаляло ненависть Курта. Его волосы были чуть длиннее, чем он помнил, и кудри свободнее падали на лицо, и Курт так же, как тогда, задавался вопросом: если он запустит в них пальцы, будут ли они такими же мягкими на ощупь, какими выглядели на вид.
Блэйн дружелюбно улыбнулся Рейчел и пожал ей руку. Он облетел взглядом ресторан и сказал что-то, от чего девушка к большому неудовольствию Курта довольно зарделась. Внезапно Блэйн посмотрел в его сторону, и их взгляды встретились.
Курт в смятении пригнулся, упустив довольную усмешку, показавшуюся на губах Блэйна, и замер в этой позе около двери. Затем он быстро обернулся и, сев на пол, прислонился к ней спиной. Сегодняшний вечер точно был чем-то из ряда вон.
Квин бросила на него встревоженный взгляд. Где-то вдалеке Курт смог различить приближающееся к двери цоканье каблучков и понял, что ему было самое время делать ноги. Он пока не был готов встретиться с Рейчел лицом к лицу. Однако она не смогла бы надолго задержаться на кухне, поэтому, спрятавшись, он смог бы выиграть пару часов, а может и дотянуть до конца смены, так с ней и не столкнувшись.
Курт подскочил и зигзагами пронёсся по кухне, схватив по дороге открытую бутылку «Мерло» со стола. «Я буду в камере охлаждения», - сказал он Квин, проходя мимо неё твёрдым шагом. «Где-где?» - удивлённо спросила она, но Курт уже скрылся за большой серебристой дверью холодильной камеры, расположенной в глубине кухни.
На мгновение тишина оглушила его. В то время как кухня полнилась различными звуками, внутри камеры царила мёртвая тишина, и Курт почувствовал, как холодный воздух морозит кожу, неприкрытую поварской формой. Он сделал шаг в глубину помещения, и от его губ отлетело облачко пара. В последний раз он прятался в холодильной камере шесть или семь лет назад, когда во время его первой недели во Франции шеф-повар Фурнье, как заведено испокон веков у мастеров и их подмастерье, раскритиковал его умения в пух и прах. Не то чтобы у Курта остались только дурные воспоминания о поездке: он многому научился у шефа Фурнье и благодаря ему понял, что по-настоящему хороший шеф-повар не должен выказывать слабость. Малодушие никогда не сделает тебя великим в твоём деле.
С той знаменательной недели Курт больше не позволял себе давать слабину на кухне Фурнье, но поздними вечерами в своей убогой квартирке он заливался слезами, гадая, сможет ли он продержаться до конца, пока усталость не брала своё, и он не погружался в сон. Иногда он задавался вопросом, смог бы Блэйн выдержать всё это, будь он на его месте, и со временем Курт осознал, что каждый раз, когда у него опускались руки, он думал о Блэйне.
Именно поэтому он не вспоминал о нём после окончания шестилетнего обучения за рубежом – вернувшийся из Парижа Курт Хаммел был человеком, который не знает слова «слабость».
Курт заглянул на полку-другую в безуспешной попытке оправдать своё пребывание в камере охлаждения. В руке он всё ещё держал заткнутое пробкой вино, которое он без особой причины захватил с собой из кухни. Прочитав на этикетке год розлива, он решил, что ему всё равно нечего терять и его так и так уволят, и откупорил бутылку.
До поездки во Францию Курт не ценил по-настоящему вино: обжигающий вкус алкоголя и следующее за ним кислое или сладкое послевкусие. Он никогда не был поклонником спиртных напитков, однако после одного интенсивного мастер-класса он понял, насколько приятнее становится трапеза, если к ней подали правильное вино.
Кроме того, вино помогало позабыть о неприятных моментах в жизни, как сегодняшний, но не опьяняло слишком быстро.
Нахмурившись, Курт отпил прямо из горла и тут же закашлялся, глотнув слишком много. Он сердито отставил бутылку в сторону: ему даже не удавалось насладиться напитком, а виной тому был не кто иной, как Блэйн. Чёртов Блэйн Андерсон, который одним только своим голосом воскресил в его памяти все четыре года обучения в колледже.
Он вспомнил их первую встречу. Это была самая первая пара классической высокой кухни в кулинарном колледже Колумбуса, и Курт планировал отличиться перед преподавателем, блестяще справившись со всеми заданиями и правильно ответив на все его вопросы.

***
Занятие начиналось рано утром. Курт уже сидел в классе и пролистывал, не вчитываясь, страницы книги из списка обязательной литературы, содержание большей части которого ему было уже известно. Он понимал, что от теории, изложенной в «Коммерческих навыках и управлении ресторанным бизнесом» и «Контроле закупок и цен», ему никуда не деться, так как она была необходима для его будущей профессии, но всё же ему не терпелось поскорее перейти от теории к практике и, наконец, заняться готовкой.
Но вот чего он точно хотел бы избежать, так это знакомства со своими сокурсниками. По его мнению, им всем не хватало целеустремлённости и любви к кулинарному искусству. Они только и делали, что бездельничали, барабаня по кухонной утвари, когда учителя не было в классе, или насмехались над ним. Шла только первая неделя обучения, но Курт уже прослыл любимчиком среди преподавателей, которые хвалили его за прилежание и целеустремлённость. По крайней мере, всё так и было, пока кто-то не занял место впереди него.
Курт даже не оторвал взгляда от книги, которую он специально держал близко к лицу, чтобы никто не тревожил его до начала занятия.
«Привет», - раздался рядом с ним незнакомый голос. Напротив него стоял молодой человек, который облокотился на стол Курта, чтобы привлечь его внимание.
«Здравствуй», - холодно ответил Курт, даже не посмотрев в его сторону.
«Осваивая искусство высокой кухни», - прочитал незнакомец надпись на обложке. – «Интересно?»
«Скучно, но обязательно к прочтению», - отрезал Курт.
«О, тогда мне лучше бы тоже приобрести такую…»
«Она значится в твоём списке обязательной литературы».
Незнакомец без предупреждения выхватил учебник из его рук и, присев на край своего стола, провёл по тексту главы, на которой была открыта книга, внимательный взгляд. В это мгновение Курт был благодарен за то, что юноша был отвлечён чтением, потому что, чёрт возьми, его тёмные волосы и яркие глаза в комплекте со стройным тренированным телом представляли весьма и весьма привлекательное зрелище. У него в классе «Классической высокой кухни» учились такие красавчики?
«Или», - наконец сказал симпатичный незнакомец, подняв глаза от книги, - «я всегда могу позаимствовать её у тебя».
Их взгляды пересеклись, и несколько мгновений они просто смотрели друг на друга.
«Отдай», - потребовал Курт, когда его голос вернулся к нему, но незнакомец с шумом захлопнул книгу и положил её на свой стол, вне досягаемости Курта.
«Меня зовут Блэйн», - представился он и протянул ему руку, и Курт нехотя ответил рукопожатием.
«Курт. Можешь вернуть мне книгу?»
«А я смогу готовить с тобой за одним столом?» - всё ещё держа его руку в своей, Блэйн скользнул глазами по пустому месту рядом с Куртом.
«Нет». Будь у него возможность, Курт посещал бы частные занятия; однако коли ему приходилось сносить присутствие своих однокурсников в классной комнате, то местом рядом с собой за столом он делиться был не намерен.
«Тогда скажи «чао» своей книжке».
Курт закатил глаза, всё больше раздражаясь: «Это кража».
«Я всего лишь беру её на время», - пожал плечами Блэйн, - «Но вот ладонь твою я могу придержать у себя дольше».
Краска бросилась Курту в лицо, и он попытался высвободить руку, но Блэйн лишь крепче сжал его ладонь в своей.
«Что ты за назойливый тип!», - воскликнул Курт и мысленно добавил: «И такой симпатичный при этом».
«Обычно меня называют очаровательным», - Блэйн отпустил его руку и сел поближе, облокотившись на его стол и подперев кулаками голову. – «Ты откуда?»
«Тебе это зачем?» - Курт посмотрел на него, вздёрнув бровь.
«Ну, это», - Блэйн нахмурился, и Курт даже не подумал скрыть удовольствие, показавшееся на его лице от того, что ему удалось сбить его с панталыку. – «Я хочу узнать тебя поближе. Из любопытства спрашиваю?» - Блэйн пожал плечами в надежде, что его очаровательное выражение лица скажет всё за него, но для Курта этого было недостаточно.
«Тогда иди любопытничай дальше на своём собственном месте», - сказал он и затем кивнул в сторону учительского стола, за которым их преподаватель уже готовился к началу занятия.
«Пойдешь со мной на ланч?» - спросил Блэйн, и Курт изумлённо уставился на него в ответ. Этот парень приглашал его пообедать вместе с ним?
«Нет», - твёрдо ответил он. Он поступал в кулинарный колледж не для того, чтобы обзавестись парой-тройкой друзей или обедать в компании вора.
«Жаль, я хотел вернуть тебе книгу, если бы ты согласился», - Блэйн обиженно выпятил губы.
«Ты можешь вернуть мне её просто так», - голос Курта зазвучал резче, - «потому что она не твоя».
«Я отдам её, если согласишься пообедать со мной».
«Прошу внимания…» - начал занятие преподаватель, но Блэйн не обернулся на его голос. У Курта было ощущение, что в этот момент он мог бы убить взглядом этого надоедливого парня.
«Пойдёшь со мной на ланч?» - вновь спросил Блэйн.
«Нет». – Курт покачал головой, мысленно спросив себя: «Он что, серьёзно?», - и беззвучно повторил свой отказ. Он ни за что никогда не согласится пообедать с ним.
«Класс уже начался», - голос преподавателя раздался совсем рядом, и Блэйн резко обернулся, подскочив на месте, и уперся глазами в хмурое лицо профессора. Курт прикусил губу, стараясь скрыть улыбку, но она тут же сошла с его губ, когда преподаватель взял со стола Блэйна его книгу: «О, я вижу, что вы уже приобрели необходимую для нашего класса литературу? Замечательно».
«Да, сэр», - вежливо ответил Блэйн; от его слов Курт вспыхнул от гнева.
«Вообще-то…» - хотел было вмешаться он, но Блэйн быстро перебил его:
«Я слышал, что некоторые считают эту книгу скучной, однако я нашёл её весьма интересной».
Радость изобразилась на лице преподавателя, и, похлопав пару раз по обложке, он положил книгу обратно на стол и вернулся на своё рабочее место. Блэйн через плечо посмотрел в лицо Курту, и тот по его взгляду понял, что если он расскажет, кому на самом деле принадлежала эта книга, Блэйн незамедлительно сообщит, кто именно нашёл её скучной.
«Может мне кто-нибудь назвать…» - спросил профессор резким тоном, заставившим Блэйна вновь перевести взгляд на него, - «с чего следует начать составление меню?»
Курт моментально поднял руку: «Сезонности». Как он и надеялся, преподаватель с удивлением посмотрел на него. Если ему удастся выделиться на фоне остальных, то курс сдать будет ещё проще.
Однако тут Блэйну захотелось вставить ему палки в колёса: «Вообще-то, сначала надо определиться, какое количество блюд тебе необходимо будет подавать, и только потом думать о сезонности. Конечно, сезонные продукты важны для составления ресторанных меню, но при обслуживании банкетов или других крупных мероприятий они отходят на второй план…»
Вокруг них зазвучало возбуждённое перешёптывание однокурсников, и преподаватель громко прочистил горло, призывая к тишине.
«Да, пожалуй, вы правы», - он перевёл взгляд с Блэйна на Курта и обратно. – «Ваше имя?»
«Блэйн», - ответил он, и Курт буквально слышал в его мелодичном голосе нотки смеха. – «Блэйн Андерсон».
«Великолепный ответ, мистер Андерсон». Преподаватель хлопнул ладоши, в очередной раз требуя внимания со стороны студентов, и начал занятие. Пока он писал что-то на доске, Блэйн вновь повернулся к Курту лицом, в чертах которого легко угадывались уверенность и самодовольство, и игриво цокнул языком. Это одновременно разозлило и испугало Курта. У него было чувство, что он только что ввязался в некий спор, участником которого не планировал быть.
В следующие дни Курт хотел подойти к Блэйну и попросить вернуть ему книгу. В конце концов, это не должно было стать проблемой; ему было уже девятнадцать, и он мог, не запинаясь, высказать своё требование.
Не было проблемой и найти Блэйна, поскольку он каким-то загадочным образом всегда находился рядом с Куртом. На совместных парах он садился за соседний стол и, если Курт хотел ответить на вопрос преподавателя, спешил дать ответ первым.
И всё бы ничего, но Блэйн к тому же прекрасно справлялся с тем, что они делали в классе. Во время третьего занятия им поручили приготовить их первое блюдо, и Курт с минуту не мог приступить к заданию, любуясь на то, как профессионально обжаривает ингредиенты Блэйн, работавший за столом впереди него. Он смог вернуться к готовке, только когда этот самодовольный козёл посмотрел на него через плечо, поигрывая мускулами на руках.
У Курта не было никаких сомнений в том, что Блэйн прекрасно осознаёт, что он хорош собой, и это только ещё больше раздражало его, потому что каждый раз, когда он хотел серьёзно поговорить с ним, Блэйн отвечал ему либо широкой, открытой улыбкой, либо горькой складкой в углах губ. С ним определённо было просто невозможно разговаривать.
Три недели подряд Курт требовал вернуть ему книгу, на что Блэйн в ответ приглашал его разделить с ним ланч. В конце концов, Курт решил махнуть рукой на краденый учебник.
«Ты вот уже несколько дней не просишь назад свою книгу…» - заметил Блэйн, когда они готовили свои рабочие места к началу одного из занятий. Курт ничего ему не ответил и продолжил проверять остроту своих ножей.
«Я купил другую, новое издание», - наконец сказал он в надежде, что теперь-то Блэйн оставит его в покое, однако тот даже не думал об этом:
«А ты ведь мог всего лишь наконец согласиться пообедать со мной».
«Но я каждый раз отказывал тебе, так что, пожалуйста, давай не будем об этом», - Курт вскинул глаза на Блэйна, по лицу которого пробежала тень, быстро сменившаяся привычной нахальной улыбкой:
«Значит, теперь я могу пригласить тебя на ужин?»
Курт со стуком положил секач на разделочную доску и ухватился за край стола с такой силой, что костяшки его пальцев побелели: «Когда ты уже откажешься от этой затеи?»
«Так же, как ты решил больше не просить меня вернуть тебе книгу? Я ожидал от тебя гораздо большего», - Блэйн скрестил руки на груди. – «Я хотел заглянуть в один новый итальянский ресторан в центре города». Курт не смог скрыть чувство глубочайшего омерзения, которое мелькнуло в его чертах. «Тебе... не нравится... итальянская кухня?»
«Не очень», - пробормотал Курт, чувствуя некоторую неловкость от написанного на лице юноши разочарования.
«Вот так раз!» - Блэйн прижал ладонь к сердцу. – «Раз уж ты не даёшь мне рассказать тебе об этом на нашем свидании, то я признаюсь тебе сейчас, что мечта всей моей жизни – открыть итальянский ресторан».
Курт на секунду был сбит с толку. Значит, он не сам себе всё это придумал, и Блэйн действительно всё это время приглашал его не на дружеские посиделки в кафе, а на настоящее свидание? Он спятил, что ли?
«Как мило, пиццу по домам самостоятельно развозить будешь?» - Курт порадовался, что привычная живость ума в этот раз не изменила ему.
«Только если заказ сделаешь ты», - моментально ответил Блэйн.
«Отлично, теперь я точно нигде не буду заказывать итальянских блюд. Никогда», - на этом он вернулся к кухонной утвари, лежавшей на его столе, и внимательно перечитал рецепт блюда, которое им предстояло приготовить. Однако Блэйн, вопреки его надеждам, не вернулся за свой рабочий стол.
«Тебе всегда надо что-то в пику сказать?» - упавшим голосом спросил он, рисуя узоры на серебристой поверхности стола.
«Ну сколько можно докучать мне?» - Курт посмотрел на него напряжённым, испытующим взглядом. – «Ты мне в классе-то до смерти надоел, к чему мне лишняя головная боль за стенами колледжа?»
Чуть заметная насмешливая улыбка тронула губы Блэйна: «Так тебя бесит, что я лучше тебя».
«Этого я не говорил. Одно то, что я нахожусь с тобой в одной комнате, выводит меня из себя».
«Ты не можешь смириться с тем, что я гораздо лучше тебя справляюсь с приготовлением классических блюд. Ты к этому не привык, да? Быть вторым», - Блэйн склонился к нему ближе, глядя с любопытством ему в лицо, - «Тебя бесит, что я могу ответить на любой вопрос, что я знаю, что ты приготовил не те ножи для сегодняшнего занятия». – Щёки Курта запылали румянцем, и, взглянув на стол, он обнаружил, что там действительно лежали не те ножи. – «Знаешь, ведь есть простой способ покончить со всем этим...»
«Мистер Андерсон», - внезапно прервал его недовольный голос преподавателя. Блэйн тут же обернулся; они не заметили, что пара уже началась. «Может поделитесь, о чём вы сейчас рассказывали мистеру Хаммелу?»
«Я, э…» - пролопотал Блэйн, растерявшийся, к большому удовольствию Курта, под взглядами одноклассников, - «Я всего лишь рассказывал ему, почему я увлёкся кулинарией».
Курт только фыркнул. Что за подлиза!
«Как интересно! Почему бы вам не поделиться с классом этой историей? Уверен, вашим одноклассникам также хочется узнать, почему вы выбрали именно эту стезю», - предложил преподаватель.
«Да, расскажи всем, Блэйн», - поддержал учителя Курт, - «я никогда ничего подобного не слышал». Он жестом указал на ожидающую аудиторию. Теперь Блэйну точно было не отвертеться, и Курт находил всю эту ситуацию чрезвычайно забавной.
«Хорошо, э…», - Блэйн бросил на него растерянный взгляд, который за несколько секунд загорелся уверенность, что сразу насторожило Курта. «Когда я был моложе, то есть, я хочу сказать, моложе, чем сейчас», - он встал из-за своего стола и, пройдя мимо преподавателя, принялся расхаживать по классной комнате, - «моя нонна сказала мне, что все люди схожи в одном», - он остановился около стола Курта и пояснил: «Нам всем нужна еда. И ещё она сказала, что еда сближает людей друг с другом. И я понял это на своём опыте, когда был в Италии, там живёт моя нонна....»
Курт хотел провалиться сквозь землю: он не знал, что Блэйн наполовину итальянец. А он только что оскорбил традиции его родной кухни.
«И ещё она сказала мне, Блэйн», - продолжал тот, произнося слова с итальянским акцентом, - «бамбино… Эй, не смейтесь! Мне тогда всего-ничего было… Когда ты готовишь, представляй, что ты готовишь для человека, которого любишь», - он сделал особое ударение на последнем слове. Курт раньше никогда не замечал, что Блэйн, разговаривая, так быстро и эмоционально жестикулирует. И, к своему большому неудовольствию, он не мог оторвать взгляда от движений его рук. «И если ты представишь, что все, кто ест твою еду, также любят тебя в ответ, у тебя обязательно получится всё, как надо. Пока ты готовишь с любовью в сердце, у тебя всегда будет причина взяться за приготовление нового блюда. И так всё будет продолжаться, пока...» - он посмотрел в глаза Курту, и тот залился краской, - «ты не начнёшь готовить для того человека, которого ты любишь всей душой», - он послал воздушный поцелуй притихшей публике, - «и только тогда ты достигнешь вершины мастерства. Il vero amorе».
Вокруг раздались восхищённые вздохи, и Курт также был сражён этой историей. Блэйн одарил его долгим взглядом и вернулся на своё место, оставив несколько ошеломлённого преподавателя стоять в одиночестве.
«Х-хорошо», - произнёс, запинаясь, учитель, - «спасибо, Блэйн. Начнём занятие. Все взяли секачи!»
Рука Курта дрожала, когда он потянулся за необходимым ножом. Мысли путались в его голове, и он всеми силами старался не обращать внимания на волнительный трепет, который вызвала у него эта дурацкая история. Блэйн не только был талантлив, он искренне любил то, чем он занимался. Вот что ему ещё не хватало в жизни, так это влюбиться в парня, который постоянно действовал ему на нервы.
Блэйн посмотрел на него через плечо с мягкой улыбкой на губах, которая тут же превратилась в довольную усмешку. Курт мысленно охнул, осознав, что от него не укрылся его растерянный вид. Чувство влюблённости исчезло также внезапно, как оно появилось. Блэйн прекрасно понимал, что такая история очарует его, и теперь Курт сомневался, что в ней было хоть слово правды. Сердясь, он принялся нарезать базилик. Именно в этот момент он поклялся никогда не влюбляться в Блэйна. Он решил, что никогда не позволит себе испытывать даже мимолётных дружеских чувств к этому человеку и навсегда забудет эту глупую историю, которую он только что рассказал.

***
Дверь в холодильную камеру со скрипом открылась, и в проёме появилась Квин, которая с удивлением посмотрела на сидевшего на полу Курта.
«Не ты ли мне говорил, что в камере охлаждения нельзя находиться дольше 15 минут?» - сказала она и, вступив внутрь, закрыла за собой дверь. Курт даже не заметил, что его кожа онемела от холода; в этот момент его это совсем не заботило. «И что нельзя пить вино из своего ресторана, поскольку ты обворовываешь самого себя».
«Я не пил его», - тут же возразил Курт. – «Может, чуть-чуть».
«Что ж, я разделю с тобой тяжесть этого преступления», - она села рядом с ним, скрестив ноги по-турецки. Курт протянул руку за бутылкой и несколько мгновений рассматривал её этикетку.
«Настоящее преступление – это переохладить такое вино», - вздохнул он. – «Лучше я допью эту бутылку, а Рейчел куплю новую».
«Эй!» - Квин шутливо ударила его по колену. – «Забыл, что у тебя тут есть сообщник?»
Курт фыркнул и передал ей бутылку, которую Квин поставила на пол рядом с собой, не сделав ни глотка.
«Я дала распоряжение Сантане убраться на кухне и закрыть её», - тихо сказала Квин. – «Надеюсь, ты не против? Я знаю, что ты наказал, чтобы...»
Курт жестом прервал её: «Здесь я не шеф», - и добавил, - «спасибо».
«Что с тобой произошло?» - осмелилась спросить Квин. – «Рейчел, конечно, любит преувеличивать, но неужели ты действительно пригрозил отравить посетителя?»
Он едва заметно кивнул: «Да».
«Ты пытался таким образом убедить Рейчел никогда больше не выпускать тебя за пределы кухни? Или дело было в самом посетителе? Он что, сказал, что ему не понравилась еда? Тогда я тебя полностью поддерживаю».
Курт цокнул языком, подбирая слова, и наконец сказал: «Я его знал. Он как тень из прошлого. Каждый раз ты думаешь, что всё, она навсегда исчезла с твоего пути, но она вновь и вновь настигает тебя».
«Знакомо», - кивнула Квин. – «Вы встречались?»
«Разве что в его мечтах», - прыснув, ответил он.
«Поня-ятно», - протянула су-шеф, глядя искоса на своего обычно крайне неразговорчивого начальника. – «Хочешь поговорить об этом или?.. Мы можем сделать это традицией ресторана. Признания в холодильнике!» - она попыталась придать своим словам шуточный характер, но улыбка исчезла с лица Курта, и он уставил пустой, невидящий взгляд в пол.
«Раньше он, не переставая, приглашал меня на свидания, но я всегда говорил – нет».
Квин поняла, что «признаниям в холодильнике» всё-таки было суждено состояться, и придвинулась ближе к Курту. «Почему? Лицом не вышел? Я-то его не видела».
«Вовсе нет, наоборот. Просто он был как соринка в глазу. Всё время пытался во всём обойти меня, а я – его». Курт чувствовал, что сейчас бы ему не помешало выпить, и жалел, что отдал бутылку Квин.
«И? Ему удалось?»
Курт долго молчал и затем прошептал: «Да. У него вышло. В некотором роде. На четвёртом курсе весь учебный год мы должны были проходить практику в ресторанах. Естественно, и у меня, и у него в планах было получить места только в самых лучших заведениях. Но потом появилась возможность поехать во Францию».
Квин нахмурилась: «Но ты ведь получил это место, разве не так?»
«Да. Но не сразу», - он закусил губы и, шумно выдохнув, продолжил, - «Сначала они выбрали не меня. Они выбрали его, а я получил эту стажировку только потому, что он отказался участвовать в программе». Он так и не узнал, почему вообще Блэйн отказался от этой возможности, да и не спешил узнать. Курт хотел бы навсегда вычеркнуть из памяти тот момент, когда один из его одноклассников пошатнул его счастливую уверенность в том, что эта стажировка у него в кармане, сообщив, что Блэйн также хочет получить это место.
«Ну, невелика потеря», - Квин улыбнулась, - «а тебе зато, благодаря ей, удалось стать замечательным шеф-поваром». Она дружелюбно поцеловала его в щёку.
Дверь в камеру охлаждения открылась, и в этот раз на пороге стояла Сантана.
«Чем вы тут занимаетесь?»
«Устроили вечер признаний в холодильнике», - ответила Квин с таким видом, словно это было что-то само собой разумеющееся.
«О, отлично. Следующий раз пригласите меня. Я расскажу, что однажды случилось о мной, когда я работала в одном отеле», - Сантана огляделась и добавила, - «В общем, я заткнула рот нашему хоббиту и сказала ей, что если посетитель не планирует подавать на нас в суд, то ей не о чем с тобой разговаривать. Можешь отблагодарить меня дополнительным выходным».
Икнув, Курт улыбнулся ей: «Спасибо, Сантана».
«De nada».
«Правильно, de rien».
«Да Бог с тобой!» - Сантана хлопнула в ладоши. – «Если уж мы планируем и дальше плакаться друг другу в жилетку, может, сменим обстановку и отправимся в бар?»
Курт покачал головой: «Мне нужно закрыть кухню, и я хочу поскорее вернуться домой», - обе девушки не скрывали своего разочарования, и он спешно добавил: «Но мы обязательно пойдём в другой день».
Он поднялся с пола первым и вышел из камеры охлаждения, потирая плечи, чтобы вернуть чувствительность рукам. После холодильной камеры ему казалось, что в опустевшей кухне было невыносимо жарко. Он хотел как можно скорее всё проверить, закрыть кухню и отправиться домой, и благодаря помощи Квин и Сантаны все трое в скором времени покинули стены ресторана.
«До завтра!» - попрощалась, садясь на мотоцикл, Сантана и уехала.
Квин и Курт, как обычно, возвращались домой по одной ветке метро вместе, пока девушка не вышла на своей остановке, а Курт не поехал дальше в одиночестве на свою станцию. Позже тем вечером в своей квартире он взял в руки «Осваивая искусство высокой кухни» и впервые задумался, что сделал Блэйн с тем экземпляром, который он у него украл.

***
На следующий день Курт считал каждую секунду тишины, царившей на кухне, пока он готовился к открытию ресторана, подарком свыше. Пускай ему удалось избежать гнева Рейчел вчера, сегодня, как и всегда, он встретится с ней на презентации нового меню.
Квин также понимала, что ждёт его сегодня, и была нехарактерно молчалива.
В какой-то момент ему взбрело на ум, что лучше ему вообще не выходить сегодня с кухни, но он быстро отказался от этой трусливой мысли. С высоко поднятой головой он прошёл в основную залу ресторана, где уже собрались работники, переговаривающиеся между собой в ожидании начала презентации.
«Курт!», - воскликнув, подошла к нему Рейчел. – «Что ты вчера устроил? По-хорошему, я должна тебя уволить».
«Но не уволишь», - пробубнил себе под нос Курт. В этот момент ему хотелось, чтобы Рейчел всё-таки решилась исполнить свою угрозу.
«Тебе повезло, что они не подали на нас в суд или не написали об этом инциденте в газеты!»
«О боги, вот что-то, а то, что они не журналисты, я знал наверняка», - ответил Курт, следя за тем, как блюда на пробу расставляют на столе.
«Тогда, кто они?» - спросила Рейчел.
«Кое-кто похуже журналистов», - он кивком дал разрешение всем сесть на свои места. – «Дамы и господа!»
«Курт!»
«Меню сегодняшнего вечера зачитает Брит…»
«Курт Хаммел!» - ещё громче произнесла Рейчел. – «Надеюсь, ты понимаешь, что твоё вчерашнее поведение абсолютно неприемлемо в этом ресторане, и такого больше никогда, слышишь, никогда не должно повториться».
«Значит, ты больше не будешь заставлять меня покидать пределы кухни?» - Курт поглядел ей прямо в глаза, однако его внимание почти сразу переключилось на сутолоку за окном.
Ресторан на другом конце улицы менялся на глазах – рабочие снимали фасадную сетку. Рейчел заметила его выжидающий взгляд и так же, как и все остальные в зале, обернулась к окну. В этот момент с самого большого окна сняли защищавшую его фанеру, и серебряное название заблестело на солнце.
«Что там написано?», - спросила Шугар, которая сидела слишком далеко, чтобы разглядеть надпись.
«Канна…» - попыталась прочитать Сантана, - «это на другом языке, Каннаре…»
«Каннарецционе», - процедил Курт, - «это по-итальянски».
«Разве это не птица?» - заметила Квин, вопросительно посмотрев на него, однако Курт молчал и не отрывал напряжённого взгляда от рабочих, убиравших строительные материалы, которые скрывали внешний фасад заведения.
«Переводится как певец или певчая птица», - подняла глаза от телефона Сантана, которая отыскала значение слова в интернете.
«Лучше бы это была третьесортная забегаловка, чем это», - пробормотала Рейчел, поражённо охнув, когда рабочие, проверявшие работу выключателей, осветили уютную внутреннюю обстановку ресторана.
Курта не оставляло мрачное предчувствие. Он медленно подошёл вплотную к окнам «La Vedette», желая рассмотреть «Cannareccione»поближе. Снаружи стоял мужчина, наблюдавший за действиями рабочих.
Курт остолбенел от удивления – это был вчерашний Мангуст. Почему он наблюдал за открытием их нового соперника? Может, он был шеф-поваром? Однако он не был похож на повара, скорее на управляющего или хозяина заведения. Размышляя таким образом, Курт продолжал наблюдать за происходящим из окна; от его дыхания стекло запотело, и он мысленно пообещал себе напомнить Паку, чтобы он протёр их.
Ресторан напротив мог похвалиться отличным дизайном и атмосферой места с хорошей кухней и грозил принести им большие неприятности. Держаться на плаву в ресторанном бизнесе было не так уж и просто: открытие нового места могло ознаменовать закрытие старого ресторана на той же улице.
Курт посчитал, что он полностью оценил угрозу, которую представлял собой «Cannareccione», но затем из заведения вышел ещё один человек, одетый в белоснежную форму шеф-повара. Вытирая руки кухонным полотенцем, он подошёл к Мангусту, чтобы также осмотреть ресторан. Курт сжал кулаки и, не обращая внимания ни на кого вокруг, не сводил взгляда с повара, который обернулся, чтобы посмотреть на него, вернее, на «La Vedette».
Иначе и быть не могло. Он же пообещал, что они ещё увидятся. И к чему Курту был удивляться, что шеф-поваром «Cannareccione» был не кто иной, как Блэйн?

@темы: Фанфики: макси, R

---

Фанфик: "Аут"

[AlteyV]

Название: Аут
Автор: Altey V.
Бета: Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик
Пейринг: Клейн
Рейтинг: PG-13, видимо-)
Жанр: романтика
Размер: драббл
Размещение: молите о нем!
Дисклеймер: Дисклеймер. Все знают, кто здесь дом-(
Комментарии: Написала сегодня ночью просто так, от фени. Ни на что не рассчитываю, просто теперь не только я буду ожидать чего-то особенного, если вдруг Даррен начнет худеть В)
Предупреждение: Слэш, но это не предупреждение, а замануха-))
Сноски по звездочкам:
*Не знаю, как там на самом деле у итальянцев с вознаграждениями, но в детстве я смотрела несколько советских мультфильмов с итальянской тематикой, где все итальянцы действовали только за вознаграждение. Это вся причина.
**Вам тоже вспомнилась эта песня про гея, да?-)))
***Популярнейший гей-журнал, для которого уже снимался Даррен (сноска исключительно для пары-тройки новеньких Нашего Корабля).
****Энни Лейбовиц - фотограф (лесбиянка, к слову). Просто посмотрите её работы и поймите, почему я выбрала именно её.

Ладно, это забавно. Шуточки про беременность очень смешили Колфера (одну из них Даррен сам лайкнул и несколько раз пересказал ему), а иногда даже приносили жесткое эгоистичное удовольствие, что никто не может представить себе "другого второго отца ребенка Даррена", кроме как Криса. И этот прикол Крисса, когда он рисует на животе только ему ведомые черточки, а потом сгинается, втягивая живот, и на животе появлятеся голландская рожа, лыбящаяся от уха до уха (от ребра до ребра). На их занятия любовью внезапно появившийся животик вообще никак не влиял, потому что он был последним, что интересовало Колфера, когда Ди так хороша раскладывал его на тумбочке в прихожей. В общем, никому Он не мешал, а Даррен им даже гордился.
Но по себе Крис знал, что со временем он будет расти, по чуть-чуть - это же Даррен, - но расти. И когда-нибудь помешает его парню заполучить сладкую роль невероятно обольстительного и перспективного хама и мерзавца, которая прославит его даже в ЮАР и позволит лениво выбирать между ролями в "Стар Треке" и "Гарри Поттере 8". Когда-нибудь с ним приключится переходный возраст, и он больше не сможет горделво выпячивать пузико на различных фестах, той же самой Коачелле. Но сам Крисс до этого не додумается, потому что ему не нравится думать о плохом или просто далеком. Зато как же ему повезло с парнем!
В фальшивом городе Лос-Анджелес уже в начале мая невероятно палит совсем нефальшивое солнце. Но это ни в коем случае не помешает тренировке Колфера, потому что он знает: стоит лишь раз не прийти в спортзал и не убиться с помощью тренажеров - все, прощай бицепсы, рельефный торс, плоская, твердая грудь и подтянутые ягодицы. По крайней мере, он был в этом убежден. Словно стоит ему остановиться всего на один день, как жир мешком свисает из его джинсов, а руки дряхлеют и колышутся при каждом порыве ветра.
Пока Крис собирает рюкзак для занятий - новомодные кроссовки, просторная майка, чтобы под ней поместилась еще одна майка - его вечная защита, - напульсники и крохотные шортики (и вовсе не для того, чтобы клеить мужиков, как жалуется Крисс, а чтобы давать влаге выход), - Даррен наяривает хлопья с банановым йогуртом и следит за вечно голыми - теперь уже - ногами и отличной обтянутой им же подаренными шортами попкой.
- Какие планы? - как бы невзначай, впопыхах бросает парень, на ходу спуская те самые, подаренный Дарреном шорты в розовую полоску, с принтом огромных розовых очков на самой его... Ну, там. - Зашьешь плащ-невидимку, спасешь Кинг-Конга, почистишь трансформатор? Или просто посетишь вечеринку?
- Мне нравится идея про Кинг-Конга, так что, если он будет пролетать мимо нашего окна, я не упущу возможность прикормить его, но пока в моих планах только Интернет и диван. Интернет, Крис.
Колфер начинает краснеть от понимания, ведь этот неудержимый извращенец использовал Интернет только ради Тумблера с его тэгом "КриссКолфер", но брови Даррена начинают исполнять брейк-данс (кажется, у нормальных людей это называется "поиграванием бровями"), и Крис просто захохотал.
- Тогда у меня есть предложение позаманчивей.
Осторожно переставляя голые ступни по холодному кафелю, Крис в одних лишь трусах подходит к своему парню и, словно ненавязчиво, садится на его колени.
Тарелка с хлопьями уже была где-то в сторонке.
- Внимательнейше слушаю.
Колфер медленно ведет пальцами ноги по твердой тонкой икре своего парня, ласкает густые, смоляные волны, беспокойно дышит напротив его губ, расслабленно прячет зеленые зрачки-вспышки за блестящими розовыми веками...
- Крис, побыстрее. С твоими предпринимательскими навыками я долго не продержусь.
Крис садится ровнее и уверенно обхватывает шею Даррена своими новоиспеченными аполлоновскими руками.
- Мы... жаркие... потные... - голос его с каждым словом вкрадчивее, томнее, - задыхающиеся... - Даррен задохнулся, - касающиеся друг друга раскаленной кожей... в тренажерном зале... - и Даррен уже представляет обнаженного, бесстыже раскинувшегося на велотренажере Колфера... - качаемся... - выдыхает Крис в самое ухо своему парню, и того пробирает дрожь, потому что он вообще не понимает, о чем говорит этот ходячий секс. Ведь это тренажеры, и он на них... они... на них... Постойте-ка...
Он понимает.
- Чего мы там делаем?! - внезапно возмущается Крисс.
- Качаем твоё очаровательное пузико. - парень ласково щиплет мягкую кожу.
- Тебе больше не нравится мое пузико? - как-то надувается он, поглаживая это своё пузико поверх бледных пальцев, словно успокаивая его после услышанного.
- Оно очаровашка, как и весь ты, Ди. - Он жмется к еще гладкой щеке, улыбаясь в неё, вдыхая этот знойный запах лета. Ведь все догадывались, что Даррен пахнет летом. А только он знает это наверняка. - И в лет сорок-пятьдесят мы с ним еще увидимся, но сейчас, когда ты так молод и не завален делами, почему бы не отпустить его на бессрочный отпуск?
Даррен смотрит на Криса и на животик, поднимая-опуская голову. Крису нравился его животик, так? Ну, ведь так? Он хохотал над его выступлениями, шутил и даже порой заводился от всех этих массовых шуточек про беременность. Может, его парень просто смотрит чуть дальше и видит чуть больше, как обычно это бывает? Когда-то Крис смог немного притормозить темп своей жизни, потому что без всяких объяснений к этому его подтолкнул Даррен. Потому что Даррен понимал то, что боялся понять Крис. Наверное, теперь просто пришло время возвращать доверие.
За вознаграждение, естественно, иначе он не итальянец*.
- А что мне за это будет?
- Хммм...
Колфер встает с Крисса и задумчиво топает в сторону прихожей. И вдруг останавливается. И его осанка становится прямей. И Даррен словно видит, как загораются и зеленеют его глаза под напором еще одной невероятной идеи.
- Давай так. - резко разворачивается он. - Ты ходишь со мной на тренировки, делаешь свое идеальное тело еще идеальней - тут должна быть часть про совместный душ, но если я сейчас возбужусь, то сам провалю свой план, - и когда его идеальность достигнет своего аппогея**, мы сделаем Это.
- ...Вернем пузико?
- Снимимся для Out***. Обнаженные.
Даррен ошеломленно открыл рот.
- Вместе.
Черт, это означало не просто фотосессию или не просто откровенную фотосессию, это значило, что Крис... Он же вот... Он всем расскажет. Они всем расскажут и будут... обниматься, да? Они же смогут обниматься на улицах или шептаться на вечеринках, держа друг друга за руки? Танцевать, фотографироваться... целоваться...
- ...аррен? Даааррен?
- А? - вскинул мечтательную щенячью мордашку тот.
- Ты согласен?
- А как же ресторан и присядка на колено? - он манерно закинул ногу на ногу, похлопывая своими "Мэйбилин" ресницами.
- Мужицкий стайл. - Пожимает плечами Крис, все же оставаясь серьезным.
- Подожди. - парень бросается из кухни в сторону спальни, откуда тут же раздаются грохочущие и хлопающие звуки.
Крису остается только молиться голубым богам за сохранность их комнаты и медленно осознавать, что он предложил... Ему нужно представить все эти разъяренные лица доли фанаток Даррена, желчные статьи множества желтых газетенок, разъяренные речи гомофобов, твитты, сообщения и письма, в которых... в которых они... с Дарреном... обнаженные... открытые... перед всеми, но... но только друг для друга...
- Давай активней, опоздаем ведь, Крис.
Крис поднимает голову и видит Даррена в тонкой маечке, спортивных штанах, кедах, и понимает, что пора завязывать дружбу с Энни****.

@темы: Фанфики: драббл, Актёр: Кристофер Колфер, Актёр: Даррен Крисс, PG-13

---

hashtags

[r-ya-m]

Привет! Дорогие клейнеры, хочу спросить, может, кто-нибудь знает, переводился ли или будет переводиться или переводится вот этот чудный фанфик?

@темы: Поиск

---

Фанфик: Высокая кухня

[Али ДжиДжи]

Название: Высокая кухня (Bites)
Автор: Foxxed
Переводчик: Али ДжиДжи
Бета: нет, если в тексте есть ошибки, пожалуйста, сообщите мне
Количество слов: около 36000 (в этой главе около 5500)
Жанр: AU, драма, флафф, романтика
Разрешение на перевод: получено
Разрешение на размещение: только в этом сообществе.
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Сюжет: Курт Хаммел - талантливый и острый на язык шеф-повар, специализирующийся на французской кухне. Когда напротив его ресторана открывает двери ресторан-пиццерия, Курт нос к носу сталкивается со своим бывшим врагом из кулинарной школы - вечно улыбающимся и напевающим песенки шеф-поваром, специализирующемся на итальянской кухне, Блэйном Андерсоном. Конечно, от такого соседства не стоит ждать ничего доброго...
От переводчика: Apéritif - с фр. "аперитив". Напиток или закуска, которые возбуждают аппетит.
petite etoile - маленькая звёздочка
Мирпуа (mirepoix) - французская овощная смесь, состоящая из лука, моркови и стебля сельдерея.
Allez! - с фр. "вперёд! начинайте!".
tout suitе - с фр. "быстро", "сейчас же".

L’Aperitif
__
Если бы только все звёзды могли сиять столь же ярко ****
Ресторан «La Vedette» (Нью-Йорк, Вест 46 Стрит), классическая французская кухня.
Шеф-повар: Курт Хаммел (28, родом из Огайо); Ресторатор: Рейчел Берри (29)
Ресторанный критик: Эндрю Холст
__
Как и любой уважающий себя ресторанный критик, имеющий репутацию профессионала в своей области, я нередко нахожусь в поиске маленьких жемчужин высшей пробы, скрытых от взглядов туристов и известных только коренным жителям Нью-Йорка, которым знакомы прелести высокой кухни. Должен сказать вам, что мне посчастливилось обнаружить ещё одно такое место, скрытое от широкой публики, - ресторан французской кухни «La Vedette» (в переводе, «Звезда» или «Знаменитость»), открывшийся в прошлом мае в уединённом уголке на прославленной Вест 46 Стрит, недалеко от так называемой ресторанной улицы.
Обстановка полностью заворожила меня своим французским шармом маленького прованского ресторана, пока пронзительные звеневшие на всё заведение крики ресторатора Рейчел Берри, отчитывающей одну из официанток, не вырвали меня из моего зачарованного состояния. Возможно, вы спрашиваете себя, почему этот инцидент не поубавил моего восторга? Что же, если кто-то может сообщить мне, когда у мисс Берри выходные, я с удовольствием посещу ресторан ещё раз.
Признаться, я был готов уже черкнуть пару неприглядных замечаний в свой блокнот и покинуть это заведение, но тут подоспел мой заказ. Светловолосая официантка, которая была вынуждена нос к носу выслушивать ругань своей начальницы, всё же смогла с улыбкой поставить передо мной закуску и пожелать мне приятного вечера. И мой вечер действительно стал намного лучше, как только я положил кусочек блюда в рот.
Многие утверждают, что именно мисс Берри претендует на звание звезды ресторана, однако они абсолютно неправы! Истинной звездой в тот вечер была тарелка с волшебной «Tartelette aux Artichauts» (тарталетка с артишоками). Чьей же руке принадлежит эта petite etoile, этот маленький шедевр? Двадцативосьмилетнему Курту Хаммелу, обучавшемуся у знаменитого французского маэстро Жака Фурнье.
Сам шеф-повар Хаммел редко выходит из своих владений – кухни, - но каждый раз, когда из дверей, ведущих в эту часть заведения, выносят готовое блюдо, то можно услышать голос человека, который держит в своих руках бразды правления рестораном крепче, чем когда-либо сможет мисс Берри. Я имел удовольствие встретиться с его су-шефом мисс Квин Фабрей, которая с теплотой отзывалась о своём руководителе. Я поинтересовался, почему шеф Хаммел не открыл свой собственный ресторан, на что она ответила, что он ещё находится в поиске своей стези. Он хочет готовить, создавать маленькие шедевры, тающие во рту, и радовать посетителей ресторана вкусной едой.
И хотя я мог бы ещё долго рассказывать о тех шедеврах кулинарии, которые мне удалось попробовать в тот вечер, я не хочу травить вам душу описаниями всех этих вкусностей и неудачной фразой случайно умалить то удовольствие, которое я получил от своего ужина. В любом ресторане кухня затмевает всё. Но мне едва ли хватит слов, чтобы описать, сколь ярко сияет на этой кухне талант шеф-повара Хаммела.
__
«...В любом ресторане кухня затмевает всё. Но мне едва ли хватит слов, чтобы описать, сколь ярко сияет на этой кухне талант шеф-повара Хаммела». Квин закрыла журнал и прижала его к груди: «Кажется, кто-то без ума от тебя».
Из угла кухни, где Курт выкладывал на разделочный стол продукты, раздалось громкое фырканье.
«Он без ума от моей еды. Как и должно быть». Он нырнул под стол и достал свой набор ножей. Скоро придут остальные работники, и ему нужно было продемонстрировать сегодняшнее меню главной официантке Бриттани, чтобы она могла запомнить его – это давалось ей не так уж и просто.
«Курт, я не шучу», - су-шеф, которая по совместительству являлась моральной совестью коллектива, Квин подошла к нему с журналом в руках, - «Всё, что тебе надо сделать, - это позвонить главному редактору и...» - она открыла «Обед в Нью-Йорке», что бы найти имя критика, - «И Эндрю Холст будет у твоих ног».
«Ему нужна только моя еда», - заявил Курт, но лёгкая улыбка дёргала его губы. – «И мы даже не знаем, гей ли он».
«Я с ним виделась, Курт», - она ударила его свёрнутым журналом. – «Ты меня совсем не слушал!»
«Всё, что мне нужно было услышать, это «тающие во рту» и «шедевры», - Курт выпрямился и принялся рассматривать лезвие ножей, - «Кроме того, ресторанные критики часто представляются другими именами. Ты говоришь со множеством посетителей...»
«Потому что ты отказываешься носу казать из кухни».
«...и все они говорят одно и то же. Любой мог оказаться этим... этим Эндрю».
«Ну да, особенно тот парень, который представился как Эндрю, и попросил поговорить с тобой», - Квин закатила глаза. Когда же Курт наконец поймёт, что и у шеф-поваров может быть личная жизнь?
Курт поджал губы в свойственной одному лишь ему манере и затем вытащил один из ножей для овощей, начав быстро нарезать сельдерей для мирпуа. «Когда придёт Сантана? Мне нужно, чтобы она приготовила сет десертов».
И с этими словами дружелюбный Курт Хаммел уступил место шефу Хаммелу, истинной звезде «La Vedette» и одному из самых перспективных молодых поваров французской кухни. Так случалось каждый раз, когда Квин пыталась доказать ему, что за пределами кухни есть жизнь: он сразу переводил разговор на профессиональные темы и начинал раздавать приказы.
«Сейчас узнаю, шеф», - ответила она, прикусив язык, чтобы не сказать лишнего. Всё-таки он оставался её начальником, и сколько бы Рейчел не утверждала, что она главная в этом ресторане, заправлял всем именно Курт. Все знали после того злосчастного случая с официантом по имени Чандлер, что им лучше не попадать в его «чёрный список». Чандлер не делал тайны из своего восхищения Куртом и расточал похвалы его кулинарным талантам, ненавязчиво вплетая в них комплименты ему самому и пытаясь таким образом, что говорится, залезть к нему в штаны. Его уволили через неделю, и Рейчел назвала в качестве причины некие несостыковки в его контрактах.
Таким образом, можно было с уверенностью заявить, что близкие отношения и романы не стояли для Курта на первом месте. В его жизни главным была еда, и только она. Некоторое время они работали в тишине: Квин готовила горячие закуски, а Курт доводил их до ума. Так проходил каждый день, и они никогда не нарушали заведённый порядок. Это было затишье перед бурей, потому что, как только в дверях ресторана показывались остальные работники, Курт больше не мог говорить ни о чём, кроме как о карте блюд.
Квин отошла к компьютеру, чтобы распечатать меню на сегодня. Она внимательно прочитала его, чтобы удостовериться, что в названиях нет ошибок, и передала Курту. Она наблюдала за тем, как он проводит по строчкам взглядом, поджав губы и покачивая головой. Иногда, как сегодня, ей претили его педантство и желание всё держать под контролем, но были дни, когда положение мог спасти только его упрямый характер. Например, она никогда не забудет, как в тот день, когда их поставщик перепутал заказы, Курт довёл водителя до слёз и получил нужный заказ бесплатно.
«Отлично», - наконец сказал он и отдал ей меню.
Сквозь щель между створками задней двери донёсся рёв мотоцикла, и через минуту на кухню уверенным шагом вошла стройная латиноамериканка. Она бросила шлем на привычное место, за ним последовали кожаная куртка и сумка.
«Как только я появляюсь, здесь сразу становится жарче», - с довольной усмешкой сказала она.
«Здравствуй, Сантана», - одного взгляда Курта хватило, чтобы улыбка исчезла с её лица.
«Добрый день, шеф», - она поймала глазами взгляд Квин, который сказал ей больше, чем могли бы слова: сегодня вновь был один из тех вечеров. Сантана не знала, что сделала Квин, чтобы досадить Курту, но она надеялась, что его дурное настроение развеется к моменту подачи десертов.
Сантана работала в «La Vedette» патиссье, что означало, что она отвечает за сладкую выпечку и замороженные десерты. И хотя она не была большой фанаткой французской кухни, она пересмотрела своё отношение, когда в первый же день работы в ресторане встретила свою будущую девушку.
«Пойди переоденься», - приказал Курт, - «Мне нужен сет крем-брюле, tout suitе».
«Хорошо, шеф».
Курт обернулся к сету блюд, приготовленных для дегустации, и заметил небольшую деталь, которая, без сомнения, вызовет большое недовольство Рейчел, однако он решил, что поговорит с ней об этом позже. Может Рейчел и управляла рестораном – в основном она отвечала за посетителей, - Курт был королём кухни. Это были его личные владения, и никто не смел указывать ему, как ему управлять своим «королевством».
Даже его су-шеф и отвечающая за десерты шеф-де-парти, которые тихо переговаривались о чём-то в дальнем углу кухни рядом с комнатой, предназначенной для отдыха поваров. Сантана не любила ездить на мотоцикле в своей рабочей форме, поэтому он разрешал ей переодеваться в ресторане перед началом смены. Он любил своих коллег-женщин и был рад, что его кухню заполняли в основном они. Их образ мышления и кулинарные привычки были частью общего баланса, который требовался Курту на рабочем месте, кроме того, это хорошо отражалось на репутации ресторана.
«Как только вы закончите обсуждать мою личную жизнь, может, вы всё-таки пройдёте на свои места и возьмётесь за работу?» - громко сказал он повелительным тоном. Они обе вышли из комнаты для отдыха, - Сантана уже надела форму и застёгивала последние пуговицы, - без тени смущения на их лицах. Впрочем, этим Курт никогда не смог бы вогнать их в краску. «Отлично. У нас есть 45 минут на то, чтобы провести дегустацию сегодняшнего меню... Allez!

хХх
Только общее собрание сотрудников ресторана в главной зале заставляло Курта покинуть пределы кухни. Он всегда садился за стол на один из диванчиков и откидывался спиной на стену.
Он даже не смотрел в сторону говорившего, но все знали что, он внимательно прислушивается к каждому слову.
«...с Бернанским соусом»...
«Беарнским», - поправил он, - «В середине между гласными нет согласных».
Он наблюдал за тем, что происходило за окном, но краем глаза видел, что Бриттани кивнула, сразу же повторив правильное название, и продолжила зачитывать меню. Рейчел бросила в его сторону пронзительный взгляд, но Курт сделал вид, что ничего не заметил. Он знал, что она хочет поговорить с ним о карте блюд на сегодня, но пока момент разговора не настал, Курт позволил себе отбросить мысли о Рейчел в сторону и продолжил следить через окно за действиями рабочих, которые доделывали ресторан, расположившийся напротив.
Он неделями гадал, кто составит конкуренцию «La Vedette», но строители не желали сказать даже, был ли это ресторан быстрого питания или же высокой кухни.
Всё что он знал, это то, что это заведение не сулило им ничего хорошего.
На его лице показалась улыбка, когда он услышал восхищённые возгласы обслуживающего персонала, пробовавшего приготовленные блюда. Дегустации были необходимы для того, чтобы официанты знали, что они подают посетителям, и могли в мельчайших деталях описать им каждое блюдо из меню.
«Курт!» - воскликнула официантка по имени Шугар. – «Рецензия в «Обеде в Нью-Йорке» просто замечательная!»
«Абсолютно», - подтвердила Бриттани, а Курт удивился, что они взяли на себя труд прочитать эту статью.
«Да, но», - встряла в разговор Рейчел, с треском положив свою копию меню на стол, - «Откуда он взял, что я кричу на своих сотрудников? Я никогда...»
«Ну да, конечно», - закатила глаза Квин.
«Я просто...»
«Праздновала красные дни календаря?», - закончила за неё Сантана, и Рейчел не нашлась, что на это ответить.
«Что же», - вмешался Курт, обернувшись к столу с блюдами, - «В целом, это была неплохая рецензия. Но нам пора закругляться. Где наш новый уборщик?»
Как только он это произнёс, открылась входная дверь, и в залу зашёл дюжий парень с ирокезом на голове, по виду которого сразу можно было понять, что обедать в таких ресторанах как «La Vedette» ему приходится нечасто.
«Кто-то ошибся дверью?» - пробормотала Квин, и, словно бы услышав её, молодой человек обернулся в их сторону и направился к ним широким вальяжным шагом, при виде которого Курт только закатил глаза.
«Всем здорово».
«Ты – мой новый уборщик?» - спросил Курт прежде, чем Рейчел успела открыть рот.
«Ага. Пак зовут», – он подмигнул Шугар, щеки которой тут же залила краска.
«Подобное поведение здесь не поощряется», - сказал Курт таким тоном, что Пак непроизвольно вытянулся по струнке.
«Тебя наняли моим новым уборщиком. Ты изучил список твоих обязанностей?»
«Курт...» - хотела было вмешаться Рейчел, но одного его взгляда хватило, чтобы она вновь умолкла.
«Твоё место на кухне и только на кухне», - Курт встал со своего места, и его голос зазвучал ещё чётче. – «Ты никогда и ни под каким предлогом не будешь появляться в ресторанной зале, и ты не имеешь права...» - он ударил Пака, потянувшегося за остатками одного из блюд, по руке, - «Есть мою еду, пока я не разрешу. Сегодня ты будешь работать с нашим посудником Бреттом...» - он указал кивком на паренька, который с видом полного блаженства слизывал остатки крем-брюле со своей десертной ложки, - «и будешь во всём помогать ему, понятно?»
Паку казалось, что даже снаружи было слышно, как он судорожно сглотнул слюну. Хотя Курт был ниже его ростом, он держал себя так, что Пак невольно чувствовал себя меньше его.
«Тебе всё понятно?» - повторил Курт.
«Д-да, сэр», - испуганно кивнул Пак, и Курт осмотрел его долгим, прощупывающим взглядом.
«Не сэр, а шеф», - и с этими словами он взял со стола полотенце и, хлопнув им Пака по груди, передавал его ему, - «Кухня, по местам!»
Тут же заскрипели стулья, и стол слегка покачнулся от того, что кто-то, вставая в спешке, слишком сильно оперся на него. «Тебя это тоже касается», - бросил он Паку, и тот пулей поспешил за остальными.
«Хватит запугивать новеньких», - тихо шепнула Квин на ухо Курту, но он лишь пожал плечами.
«Они должны понимать, кому принадлежит кухня. Кроме того, я знаю таких людей, как он. В школе они бросали меня в мусорные контейнеры. Ничего, он привыкнет», - прошептал он в ответ и хотел было пройти на кухню, но его остановил резкий возглас Рейчел:
«Курт!»
Официанты, оставшиеся в зале, замерли на своих местах в предвкушении шоу. Квин подняла бровь в немом вопросе, и Курт кивком разрешил ей вернуться на кухню и начать готовиться к открытию ресторана. Мысленно приготовившись к разговору с дьяволицей в свитере с котятами, он обернулся к Рейчел.
«Курт», - вновь повторила она, - «Ты не отвечаешь за наём людей!»
«Когда именно мне нужен новый уборщик, его нанимать буду я», - ответил повар.
«Хорошо, но в следующий раз сначала обсуди этот вопрос со мной. Должна я напомнить тебе, кто платит тут зарплату?»
Курт пожал плечами.
«Это всё та же сумма, только теперь вместо Джейкоба ты в расчётную книгу будешь вписывать имя Пака», - сказал он, равнодушным жестом подчёркивая правоту своих слов.
«Я не это имею в виду, Курт».
Услышав в очередной раз своё имя, Курт недовольно поморщился. Он привык, что на территории ресторана его называют шеф или шеф Хаммел, и как бы сильно ему это ни не нравилось, Рейчел ему не подчинялась; но только потому, что это она наняла его, а не наоборот.
Рейчел откинула назад локон длинных каштановых волос, скрыв этим движением победную улыбку, которая скользнула по её губам - наконец-то ей удалось взять верх в разговоре со своим шеф-поваром.
«Ладно, на самом деле я хотела обсудить с тобой другой вопрос», - сказала она. – «Почему в сегодняшнем меню нет ни одного блюда для веганов?»
Курт возвёл глаза к потолку, молясь всем силам свыше сразу дать ему терпения: видят боги, он ждал этого разговора.
«Потому что никто не заказывал веганские блюда вот уже 7 недель», - он уставился Рейчел в лицо, скрестив на груди руки. – «Зачем зря переводить ингредиенты?»
«Это сокращает количество опций в нашем меню», - ответила она.
«Рейчел, первым и последним человеком, которые заказал веганское блюдо из меню, была ты сама, когда пришла сюда с моим сводным братом на свидание».
«Ну, я же могу доверять только еде из моего собственного ресторана!»
«Хочу напомнить, что это моя еда, моя кухня и моё меню», - отрезал Курт, - «Если ты хочешь веганских блюд, то тебе стоило открыть веганский ресторан и нанять повара, который специализируется на веганской кухне». Рейчел открыла было рот, чтобы возразить ему, но не нашлась, что сказать, и прикусила губу, признавая свою поражение. Она прекрасно знала, что веганский ресторан на «ресторанной улице» прогорит прямо в день открытия.
«Как я думал. Пойми правильно, я не против веганства, но мне нужно вести учёт поставкам продуктов. Так что если вдруг кто-то захочет заказать веганское блюдо или ты вновь решишь провести здесь свидание, просто сообщи мне». Конец разговора, чуть не добавил он.
Официанты всё ещё наблюдали с раскрытыми ртами за их перепалкой, и Курт посмотрел на них через плечо Рейчел, вопросительно вздернув бровь.
«Я всё ещё твой начальник», - тихо сказала она.
«Тогда веди себя соответствующе. Отправь меня на кухню и дай мне заниматься моей работой», - Курт поджал губы, чтобы случайно не улыбнуться. Он знал, что играет с огнём, но какое удовольствие без небольшого риска?
«Могу я идти?»
Рейчел отошла от охватившего её оцепенения и проговорила: «Д-да».
«Спасибо», - он обернулся, оправил свою белоснежную форму и прошёл на кухню. Название ресторана переводилось как «Звезда», и сейчас было самое время для неё засиять на сцене.

хХх

С пяти часов на кухне никому не разрешалось обращаться к Курту напрямую. На все возникающие вопросы отвечала Квин, и только она, если сама не знала ответа, могла обратиться к Курту.
Музыка была запрещена, несмотря на то, что многие повара любили напевать, готовя еду, - Курт не желал слышать ничего, кроме названия заказанных блюд и шипения масла в сковородах. Никто не оспаривал его приказы. Только, разве что, новички интересовались у старших коллег, почему все беспрекословно слушаются шефа Хаммела, а те советовали им дождаться, когда будут поданы закуски.
То, как Курт готовил и выкладывал блюдо на тарелку, было сродни бродвейскому шоу. Он двигался с грацией танцора, доводя до ума каждое блюдо, которому предстояло покинуть кухню, и располагая его на горячей или холодной сервировочной тележке.
Время от времени он громким голосом отдавал приказы, следя за тем, чтобы остальные повара должным образом выполняли свою работу, и возвращался к украшению блюд.
«Ты был рождён для этого», - сказала ему Квин после их первого совместного рабочего дня, и лицо Курта озарила счастливая улыбка. Подобная похвала звучала для него как бурные овации, и ничто так не нравилось Курту, как звук аплодисментов.
С детства он знал наверняка, что он станет шеф-поваром, желательно, откроет свой ресторан и будет претворять в жизнь знакомые и свои собственные рецепты. Его мать, да упокоится с миром её душа, всегда поддерживала его в этом стремлении. Отца же Курт задабривал целую неделю кексами, суфле и целым тортом (который малыш Курт, как он старался уверить папу, приготовил без помощи мамы), прежде чем Бёрт разрешил ему под присмотром взрослых пользоваться настоящей плитой. Детской плиты для шедевров Курта было уже недостаточно.
«Поторопитесь со вторым», - крикнул он, хватая из жужжащего аппарата распечатки заказов. Где-то в глубине кухни раздался грохот, и Курт выпрямился, прислушиваясь. В его обязанности входило следить за всем, что происходит на кухне, чтобы та работала как один слаженный механизм. «Что происходит?» - он подошёл к одной из плит, стараясь понять, что случилось у заднего входа. «Пак? Чем ты здесь занимаешься?» - прикрикнул он так громко, что некоторые из поваров шарахнулись в сторону.
Пак застыл на месте, уставившись на швабру и ведро, которые он уронил: «Ничем».
«Ничем, шеф», - Курт сделал ударение на последнем слове, - «И это абсолютная противоположность тому, чем ты должен заниматься».
Пак быстро схватил ведро и швабру и скрылся с глаз долой.
«Научится ещё», - миролюбиво сказала Квин, бросая взгляд искоса на Курта, - «До сих пор не могу понять, зачем тебе нужно до икоты запугивать новичков».
Курт хмыкнул и подошёл к плите, где один из поваров по имени Сэм Эванс карамелизировал лук для вторых блюд. Без лишних слов Курт снял сковородку с огня и выбросил её содержимое в мусорку. Крупные пухлые губы Сэма недовольно скривились, но он благоразумно промолчал.
«Возьми из кладовой новые луковицы и начни заново», - приказал Курт, вытаскивая чистую сковороду для того, чтобы обжарить грибы.
«Да, шеф», - Сэм поспешил прочь.
«Кажется, я уже объяснял тебе. Они должны знать, кто здесь всем заправляет», - разогревая сковороду на большом огне, тихо пробормотал он, чтобы его могла расслышать только Квин. На его лбу уже появились капельки пота, но это было для него привычно: вечера, когда ритм кухни не заставлял его вспотеть, считались неудачными. «Иначе они... сожрут тебя живьём», - он одарил её полуулыбкой и положил в сковороду кусок сливочного масла. «Подай мне Мерло», - приказал он одному из поваров, находившемуся рядом. – «И коньяк Реми Мартен».
«Да, шеф».
«Собираешься зажечь?» - с усмешкой спросила Квин и закатила глаза, когда лицо Курта расплылось в широкой, почти пугающей, улыбке.
«Жизнь состоит из маленьких удовольствий, Фабрей».
«А что насчёт удовольствий побольше?» - вернулась она к их прошлому разговору в попытке переубедить его.
«Благодарю за беспокойство, но это моё личное дело», - он окинул взглядом кухню. – «И я бы не хотел обсуждать мою личную жизнь в присутствии коллег».
«Хорошо», - Квин сложила руки на груди, - «Тогда давай сходим куда-нибудь, только ты, я и Сантана, и поговорим об этом».
«Не сейчас, Фабрей».
«Хорошо, шеф».
Он механически взял бутылки вина и коньяка из рук другого повара и поместил их на пустое место рядом с собой; сейчас приготовление заказанного блюда занимало его мысли меньше всего.
Двери на кухню раскрылись, и внутрь процокала уверенным шагом на своих тонких невысоких каблучках Рейчел.
«Курт!» - позвала она. Курт тяжело вздохнул и, притворившись, что не слышит её, продолжил отсчитывать количество коньяка, которое он вливал в сковородку с обжаренными грибами. «Курт!» - в это раз голос Рейчел прозвучал гораздо ближе, и Курт даже подпрыгнул от неожиданности, когда увидел девушку рядом со своей плитой.
«Рейчел», - сказал он, таращась на неё, - «Тебе нельзя проходить за ограждения. Сколько раз мне повторять?»
«Не зуди, пусть ты и говоришь, что это опасно...» - Курт слегка накренил сковороду: огонь лизнул её содержимое, и коньяк тут же загорелся ярким пламенем. Рейчел вскрикнула и попятилась назад, держась за сердце. «Предупредить не мог?»
«Я полагал, что просьба не выходить за ограждения была достаточным предупреждением», - Курт с насмешливой улыбкой слегка встряхнул сковороду, чтобы огонь в ней разгорелся ещё ярче. Недовольно поджав губы, Рейчел отошла на безопасное расстояние от кухонной утвари. Курт хотел похвалить её, назвав умничкой, словно бы он дрессировал собаку, но он решил, что на сегодня с его начальницы хватит. «Что тебе надо? Разве ты сегодня не задалась целью доказать всем в ресторане, что ты не кричишь на своих сотрудников?»
«Всё идёт замечательно».
«Отлично! Тогда зачем ты отвлекаешь меня и саму себя от работы?» - он довольно кивал, наблюдая за тем, как Сэм карамелизирует новую порцию лука.
«Там в зале есть два господина, которые...»
«Которые наслаждаются моей едой и которым ты не слишком уж досаждаешь, я надеюсь?» - закончил он за неё, и Рейчел, красная от кухонного жара, раскраснелась ещё больше от обиды.
«Да, конечно!.. То есть, я хотела сказать, нет...»
«Им не нравятся мои блюда?» - Курт тут же обернулся к ней. Его глаза сверкали огнём, столь же ярким что и тот, которым были объяты фламбированные грибы.
«Я имела в виду, что да, им нравится еда, и нет, я не досаждаю им».
«Одного «да» было бы достаточного, спасибо». На сервировочную полку были поставлены тарелки со вторым, и Курт внимательно осмотрел их, удостоверившись, что они выглядят абсолютно идентично: каждой горошинке полагалось своё место. Тогда он взялся за финальное украшение блюд.
«Курт, я пытаюсь сказать», - Рейчел подошла поближе к Курту, и благодаря её невысокому росту ей даже не пришлось нагибаться под сервировочную полку, чтобы увидеть его, - «Что там в зале, за третьим столиком, сидят два господина, которые хотели бы поблагодарить тебя за ужин».
Курт чуть не затопил блюдо в соусе и, смерив её пристальным взглядом, напомнил: «Я не говорю с посетителями с глазу на глаз».
«Они только хотят поблагодарить тебя! Ты же любишь, когда кто-то хвалит твою еду!»
«Да, когда я вычитываю это в журналах и кулинарных рецензиях», - он упрямо поджал губы. Ему нравилось, когда его хвалили люди, понимающие в кулинарном деле, награждая ресторан звездочками в своих рецензиях и правильно используя кулинарные термины.
«Они выглядят очень презентабельно и явно разбираются в высокой кухне, вполне может оказаться, что они пишут для какого-нибудь влиятельного журнала!» - настояла Рейчел, топнув ногой.
«Да кто угодно может оказаться критиком из какого-нибудь журнала», - возразил Курт и добавил, - «Кроме того, все журналы знают, что», - он обернулся к вырезанной из журнала рецензии, которая висела рядом с распечатками заказов, чтобы найти точную цитату, - «Ага, вот оно... Сам шеф-повар Хаммел редко выходит из своих владений».
«Пожалуйста, Курт, только эти двое. Только один раз».
«Нет», - остался непреклонен Курт, - «Если я выйду в залу к посетителям, то это значит, что кухня останется без присмотра...»
«Квин прекрасно справится с этим!»
«Она, конечно, вполне сможет со всем сладить, но...» - где-то в глубине кухни вновь раздался грохот. – «Пак! Быстро приведи всё в порядок, пока я не подошёл проверить, что ты натворил в этот раз», - крикнул он через плечо и вновь обернулся к Рейчел. – «Видишь? Тут без меня никак».
«Второе скоро подадут, а затем Сантана будет заниматься десертами. Уж всего на минутку ты кухню оставить можешь!»
«Пусть они сначала попробуют второе, и если они всё ещё будут желать встретиться со мной, то я обещаю подумать», - Курт решил предложить ей другой вариант, - «Вместо меня может пойти Квин. Ты сказала, что там двое мужчин. Вряд ли их смогу очаровать я».
«Нет, Курт, они попросили встретиться и хотели поговорить именно с тобой. Один явно важная птица, а второй почти ничего не сказал, но это всё пустяки. Он заказал вино по названию и году, и это был идеальный вариант для закуски и первого блюда».
«Это он мог прочитать в нашем меню», - Курт насмешливо захлопал глазами, изображая удивление. В их меню было указано, какое вино подходило к какому блюду.
«Год там не прописан», - Рейчел одарила его тем многозначительным взглядом, который Курт ненавидел с жаром тысячи плит.
«Он назвал наугад, и ему просто повезло».
«Что за глупости!», - она нетерпеливо притоптывала ножкой. – «После того, как подадут второе, я вновь их спрошу, желают ли они тебя видеть, и если они скажут «да», ты встретишься с ними, идёт?»
Курт уже продумывал предлог за предлогом, почему он не сможет выйти к этим посетителям и, сокрушённо вздохнув, кивнул.
«Отлично! Ресторану пошло бы на пользу, если бы такие люди, как они, заходили к нам почаще. Кстати, тот тихоня очень даже ничего», - заговорщицки прошептала она, склонившись к нему.
«Ещё одна», - заворчал Курт. Неужели они все полагают, что он не способен самостоятельно решить, что ему делать со своей личной жизнью.
«А что? Ты думаешь, я это для тебя говорю?» - фыркнула, что для неё было впервой, Рейчел, – «Я его для себя присмотрела».
«Ты встречаешься с моим сводным братом», - напомнил ей один небезызвестный факт Курт, но она лишь отмахнулась от него.
«Увидимся после вторых блюд!» - она вприпрыжку вышла с кухни, но тут же приняла свой обычный серьёзный, но доброжелательный вид прежде, чем её увидели посетители.
«Ей что, наконец удалось заткнуть тебя за пояс?» - шёпотом спросила Квин.
«В её мечтах», - пробормотал в ответ Курт, но его мучило нехорошее предчувствие, что в этот раз отвертеться ему не удастся.

хХх
Вскоре все блюда, заказанные на второе, были поданы, и Сантана с её командой поваров принялись за десерты.
«Всё выглядит отлично», - отметил Курт, внимательно следя за процессом.
«Спасибо, шеф».
Сегодня вечер складывался также как и многие другие, поэтому он решил, что ему пора как следует подкрепиться, так за весь день он ел только тогда, когда ему требовалось попробовать какое-либо блюдо прежде, чем его будут подавать посетителям. Но только он обернулся, чтобы отдать приказание Квин, двери в кухню открылись, и внутрь ступила Рейчел с пугающе широкой улыбкой на лице.
«Курт!» - воскликнула она. – «Они всё ещё хотят встретиться с тобой!»
«Кто?» - спросил Курт, не понимая, о чём она говорит.
«Те двое! Им понравились и остальные блюда».
«Неудивительно».
«И я пообещала им, что ты лично выслушаешь их мнение по поводу ужина», - улыбка Рейчел только расширялась, несмотря на недовольный взгляд Курта. Раз она дала им слово, что он лично подойдёт к их столику, он не мог нарушить это обещание; это плохо отразилось бы на репутации ресторана. «Посетитель – важнее всего», - напомнила Рейчел, сложив руки на груди.
«Ты не можешь просто взять и пообещать что-то подобное».
«Я это сделала только потому, что у нас был уговор», - она практически пританцовывала на месте от радостного чувства победы, и вся кухня затихла – что было большой редкостью, - ожидая развязки. «Так что, шеф Хаммел, пойдите и поговорите с ними. Третий столик».
В голове Курта проносились всяческие отговорки и предлоги не выходить из кухни, но все они могли только навредить, какая-то больше, какая-то меньше, репутации ресторана.
«Ты ещё пожалеешь об этом», - пообещал ей Курт, снимая фартук, чтобы подойти к посетителям в кристально чистой одежде.
«Ножи оставь на кухне», - предупредила Рейчел.
«Я уделю им только одну минуту, не больше. Фабрей! Проследи за кухней, allez! И сделай мне суп-пюре из шампиньонов? У меня во рту ещё ни крошки не было».
Внезапно Квин появилась рядом с ним. «Ты уверена, что хочешь, чтобы он пошёл именно сейчас?» - осторожно спросила она, глядя на Рейчел. – «Он легко может вспылить, если ещё не поел». Курт посмотрел на неё, как если бы она была ангелом-спасителем; возможно, ему всё-таки не придётся выходить к этим людям.
«Да, сейчас», - подтвердила Рейчел, - «Прежде, чем они уйдут. Они только что закончили второе, и у меня не осталось ощущения, что они готовы заказать ещё и десерт».
«Это личное оскорбление», - заявила Сантана, встав рядом с Куртом по другую сторону; в руке она держала горелку, с помощью которой карамелизировала сахар на крем-брюле.
«Возможно, шеф Хаммел сможет уговорить их попробовать десерт», - предложила Рейчел, поводя бровями, и Курт наконец понял, что у него нет другого выбора, кроме как выйти к этим двум посетителям.
«Только на одну минуту», - напомнил он, подняв верх указательный палец.
Рейчел отошла в сторону, давая ему пройти к выходу. Курт знал, что она и все остальные на кухне смотрели только на него: он впервые выходил к посетителям, - поэтому он выпрямил спину, распахнул двери и уверенным шагом вышел в залу.
«Столик номер три, столик номер три», - спокойно повторял он про себя. И конечно же, чтобы дойти до этого столика, ему нужно было пройти через всю залу, - они сидели почти у самого выхода из ресторана. Он чувствовал, что взгляды посетителей прикованы к нему: его белоснежная форма и чёткий, мерный шаг, словно бы он маршировал к месту военных действий, притягивали к себе внимание.
Вскоре ему уже был виден столик, и мужчина, сидевший к нему лицом, улыбнулся ему. Он был примерно одного возраста с Куртом, довольно симпатичный, хоть и смахивал на мангуста, но в его взгляде угадывалось что-то хитрое, выжидающее, отчего Курт сразу настроился против него. Именно поэтому он не любил покидать кухню, свой райский уголок, - кто знает, со сколькими неприятными людьми ему пришлось бы встретиться в зале?
«Шеф Хаммел», - поприветствовал его Мангуст, и Курт уставился на него, не удостоив даже взглядом мужчину, сидевшего с ним за одним столиком.
«Добрый вечер», - сказал Курт заученным тоном, - «Мне сообщили, что вам понравился ваш ужин».
Брови Мангуста взлетели вверх. «Очаровательно, столь прямолинейно».
«Мне нужно заниматься кухней». Может, он действительно становился раздражительней на пустой желудок? Ему нужно будет спросить об этом Квин.
«Понимаю, понимаю», - его собеседник поднял обе ладони вверх, извиняясь. – «Я лишь хотел выразить благодарность шеф-повару, вам, за прекрасный ужин».
«Спасибо за комплимент», - проговорил скороговоркой Курт.
«Однако…» - сказал кто-то третий. У Курта по спине пробежали мурашки и стали дыбом волосы: он не слышал этот нежный, тёплый голос уже много лет. Он повернул голову так быстро, что его шея неприятно хрустнула, и в безмолвном удивлении уставился на второго мужчину, сидевшего за этим столиком в самом углу ресторанного диванчика. Тот аккуратно сложил свою салфетку и посмотрел на Курта. У него были всё те же ясные карие глаза – и его губы продолжали двигаться, складывая звуки в слова: «И, конечно же, многовато масла, но я уже свыкся с этой твоей манерой».
Его губы замерли после последнего слога, а глаза заблестели лучистым, ярким блеском.
Не. Может. Быть.
«Привет», - произнёс он, подмигнув – Курт не верил своим глазам, он подмигнул ему! Да как он смеет!
«Давно не виделись, Курт».
Его звали Блэйн Андерсон, и, Бог ему судья, Курт ненавидел его всеми фибрами души. Он не сказал ни слова, не сделал ни одного движения в ответ. Мангуст наблюдал за ними обоими с нескрываемым любопытством.
«Как Франция?» - спросил Блэйн, пытаясь добиться от него хоть слова.
«Великолепно», - процедил Курт; кровь ударила ему в голову… Где был его нож? Он хотел всадить его прямо в центр стола.
«Уверен, что это действительно так», - Блэйн улыбнулся, и у Курта чуть было не подкосились коленки, когда перед ним возникла эта завораживающая широкая улыбка. Они виделись в последний раз семь лет назад; за неделю до того, как Курт отбыл во Францию, чтобы пройти обучение у знаменитого шеф-повара, а Блэйн отправился своей дорогой.
«Может, я смогу уговорить вас обоих заказать десерт?» - предложил Курт, собравшись наконец с мыслями, однако кровь всё ещё гулко стучала у него в висках, - «У нас сегодня на десерт прекрасное крем-брюле. Для вас мы можем подать его с крысиным ядом…»
«КУРТ!» - воскликнула Рейчел, которая внимательно слушала весь их разговор.
«Спасибо, не стоит», - ухмыльнулся Мангуст, оценив по достоинству предложение Курта. Он явно знал, какие отношения были между ним и Блэйном в прошлом.
«Курт!»
«Тогда прошу меня извинить, меня зовёт мой менеджер», - Курт принуждённо улыбнулся им обоим, невольно задержав взгляд на Блэйне; почему-то ему не удавалось просто развернуться и уйти от этих двоих.
«Ещё увидимся, Курт», - попрощался Блэйн и вновь вызвал на лицо улыбку.
Ничего не ответив, Курт отвернулся от их стола и зашагал прочь, сжимая кулаки. Ему срочно требовалось порезать что-нибудь на мелкие кусочки. Да, мысли о ножах и шинковке определенно его успокаивали.
Проходя мимо него, Рейчел одарила его таким тяжёлым взглядом, что Курт буквально услышал, как она говорит «ты уволен», но сейчас ему было всё равно. За все три года кулинарной школы ему ни разу не удалось обойти этого самого Блэйна Андерсона, а когда он наконец получил возможность продолжить обучение во Франции, мистер Совершенство чуть было не увёл у него этот шанс из-под носа.
Он ненавидел его, ненавидел всеми фибрами души, а тот сказал ему «ещё увидимся»? Да ни за что в жизни!
Курт влетел в кухню, и только почувствовав, что двери за ним захлопнулись, он смог перевести дух.

@темы: Фанфики: макси, R

---

Fanvid: And I Still Love Him

[Али ДжиДжи]

Автор: Али ДжиДжи
Название: And I Still Love Him
Жанр: Ангст, романс
Музыка: Lana Del Rey - Monologue from National Anthem
Саммари: В четвёртом сезоне было как-то удручающе мало POV Курта, так что это видео призвано исправить данное недоразумение
Всем - приятного просмотра!

@темы: Видео: Фанвидео

---

Behind The Scenes: "All or Nothing"

[Klaine]

@темы: Видео: Передачи

---

Фик: До Луны и обратно

[Али ДжиДжи]

Название: До Луны и обратно. (To the Moon and Back )
Автор: idoltina
Переводчик: Али ДжиДжи
Бета: нет, если в тексте есть ошибки, пожалуйста, сообщите мне
Количество слов: около 7000
Жанр: AU, ангст, флафф, романтика
Разрешение на перевод: получено
Разрешение на размещение: только в этом сообществе.
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Сюжет: Блэйну Андерсону было четыре года, когда он решил, что хочет стать космонавтом.
От переводчика: "Египетская игра" - детский приключенческий роман американского автора Зильфой Снайдер, получивший медаль Джона Ньюбери.

До Луны и обратно

Блэйну Андерсону было четыре года, когда он решил, что хочет стать космонавтом.

Он ещё только ходит в детский сад, но уже умеет читать на уровне второклассника (возможно даже третьеклассника). Книги – его лучшие друзья, и ему гораздо больше нравятся цифры и музыкальные ноты, а не камеры, фильмы и всеобщее внимание, как Куперу. Хотя они братья, Купер старше его на десять лет и почти не бывает дома, а когда бывает, то, закрывшись в своей комнате, ходит взад-вперёд перед телевизором и громко повторяет фразы за актёрами. Купер говорит, что он «учится», и у него есть объёмные непереплетённые книги, с которых он читает реплики. В последнее время он обращает внимание на брата, только когда мальчик называет его «повторюшкой», и когда крадёт гель, который использует мама, чтобы укладывать волосы Блэйна.
Впервые за долгое время они проводили вечер вместе. Купер ходил туда-сюда и считывал фразы из своей белой книги (мама говорит Блэйну, что однажды его брата покажут по телевизору, что он станет звездой), а Блэйн сидел на диване, прижав колени к груди, с книгой «Египетская игра» в руках. Внезапно происходящее в телевизоре привлекло его внимание. Не известно, почему они не выключили телевизор, так как никто его не смотрел, но в тот момент по каналу «История» показывали программу о полёте на Луну. Блэйн отложил в сторону книгу и, как заворожённый, уставился в экран. На Луне почти нет гравитации, и только двенадцать мужчин-космонавтов побывали на её поверхности (всего двенадцать и все – мужчины, и хотя Блэйну неизвестно, сколько всего человек в мире, он понимает, что двенадцать – это не очень много).

Это что-то особенное.

Он выглянул в окно: на небе сияла луна, большая, яркая и такая далёкая, слишком далёкая, чтобы он смог дотянуться до неё сейчас. Он обернулся к Куперу, который продолжал вышагивать по комнате. Блэйн подумал о ссадинах на ладонях, которые он получил, когда три дня назад Томми толкнул его на детской площадке, о радости, которая наполнила его, когда Джастин взял его за руку, и о разочаровании, которое он почувствовал, когда миссис Прайс сказала им, чтобы они отпустили друг друга, и что маленьким мальчикам нельзя держаться за руки. Папа всё время пропадал на работе. Мама носилась с Купером и возила его на репетиции и кастинги («Купер снимется в рекламе. Разве не замечательно, Блэйн?»), а Блэйн...
У Блэйна были книги, которые предназначались для ребят гораздо старше него, его музыка и умение хорошо считать (он смог подсчитать сколько сдачи должен был дать продавец его маме, но она ещё не заметила его способностей). Блэйн носил пуловеры и не жаловался, когда мама зализывала назад его волосы и завязывала бабочку ему на шее (сейчас, когда он стал старше, он не так противится им. Когда ему было три, он их ненавидел, однако теперь ему четыре, и он старается вести себя как взрослый).

Он вновь повернулся к телевизору и начал смотреть, как человек по имени Армстронг ступает на Луну.
Может Купер и будет когда-нибудь знаменитостью, а вот Блэйн точно станет человеком, побывавшем на Луне.

***
В девять лет он уговорил своих родителей отправить его в летний космический лагерь.

***
Ему исполнилось тринадцать, когда он признался в своей сексуальной ориентации. Он был всё таким же тихим ребёнком с зализанными назад волосами, который любил книжки и галстуки-бабочки. В то время он уже почти закончил читать книги из списка, который выдала своим ученикам миссис Олбрайт, а Купер учился на старших курсах местного колледжа и изучал там по понедельникам основы математики. На стенах школьных коридоров и в каждой классной комнате висели постеры с объявлением о «белых» танцах, и Блэйну очень хотелось пойти (он долго учился делать «лунную походку», и если на танцах поставят Майкла Джексона, то он сможет покрасоваться перед одноклассниками), но девочки бегали от него, как от чумы, а Блэйн...
Блэйн хотел пойти на танцы с Джастином.

Поэтому он пригласил его, и тот согласился, поскольку они хорошие друзья и всегда ими были, и кроме того, им больше было не с кем идти. Они ждут, когда за ними приедет машина, чтобы развезти их по домам, когда это происходит: Блэйн просто не мог противиться желанию узнать, каково это...
Чувствуя прикосновения губ Джастина к своим, он ощущал такую лёгкость в теле, будто бы он готов был взлететь.

Блэйн подумал, что, может быть, именно это чувствуют космонавты на Луне.

Но притяжение явило ему свои три уродливых головы, ударило его с такой силой, что он повалился на землю, вывихнуло ему плечо и заставило его содрогнуться, когда он услышал хруст своих рёбер. Они оставили Блэйна и Джастина лежать на земле и ни разу не обернулись. Блэйн прополз по лужайке к своему другу, положил его голову себе на колени и принялся гладить его волосы, ожидая. Он старался держаться и не терять сознания, потому что он должен был, потому что ему было необходимо убедиться, что с Джастином всё хорошо, ведь это не его вина, и Блэйну нужно было как-то помочь ему; но его взгляд с каждой минутой становился всё более мутным.

Блэйн поднял голову к небу, желая больше, чем когда либо, оказаться там, а не здесь.
Он посмотрел на луну, которая окрасилась в красный.

***
К двадцати годам у него на руках было два диплома бакалавра. За следующий год он получил место пилота реактивного самолёта (он уверен, что большинство людей добиваются подобного только лет в 25 или позже, но его наставник Джим очень к нему привязан и считает, что если Блэйн уже может легально купить себе пива, то и с такой ответственной должностью он тоже справится). У него заняло ещё четыре года, чтобы «налетать» 1000 часов, и хотя он провёл большую часть этого времени отрываясь от земли, кружась в воздухе и рассекая облака, он всё ещё не достиг луны.

Его родители звонили каждое Рождество, и Купер никогда не забывал поздравить Блэйна с днём рождения, присутствовал на каждой церемонии вручения дипломов и праздновании юбилейных дат (и однажды, когда Куперу было 23, он пропустил очень важный кастинг, отказавшись оставить дежурство у постели Блэйна; он с трудом мог поверить, как «подобное может происходить в реальной жизни»). Родители радовались успехам Блэйна и гордились достижениями Купера. Они никогда не сравнивали братьев напрямую, но всегда чувствовалось, что успехи одного из них значат для них больше, чем успехи другого.

Но пускай Купер живёт среди звёзд, Блэйн приблизится к одной из них настолько, насколько его брат никогда не мог и не сможет.

Блэйн переехал в Техас в возрасте 25 лет, и космический центр имени Джонсона приветствовал его с распростёртыми объятиями.

***
В Техасе именно Джим, который всегда видел Блэйна насквозь, завёл тот разговор. Он сел рядом с Блэйном с двумя бутылками пива в руках.
«Я гей».
Джим лишь фыркнул и, облокотившись на ступени заднего крыльца, сделал глоток из бутылки: «Ага, знаю».
Блэйн с удивлением обернулся к нему. Пиво, казалось, выскользнет сейчас из его рук. «Да?»
Джим широко улыбнулся ему: «Парень, сколько я тебя уже знаю?»
Щёки Блэйна залила краска, и он опустил взгляд, но на его губах заиграла улыбка: «Давно». Желая чем-то занять себя, он стал сдирать бумажную этикетку с бутылки. «Думаешь, это будет иметь значение? Если я расскажу всем перед отбором?»
«Не», - лениво протянул Джим, отхлебнув из бутылки, - «тебе это раньше доставляло проблемы?»
Блэйн сделал резкий вдох, чувствуя фантомную боль в рёбрах и плече, от которой по коже пробежал холодок: «Можно и так сказать».
После долгой паузы Джим заговорил вновь: «Нельзя думать о полёте на луну как о смертельной миссии».
Блэйн залпом выпил половину бутылки, не отрывая взгляда от ночного неба: «А как ты себе это представляешь?»
«Это приключение». Блэйн бросил на него вопросительный взгляд, и в ответ Джим улыбнулся ещё шире: «Нет, я серьёзно. Иметь цели в жизни важно, но что тебе делать, когда ты их достигнешь? Что у тебя в остатке? Жизнь, парень. Есть начало, есть конец, и куча всего между этими пунктами. Ты сейчас не живешь, ты лишь существуешь».
«Тогда почему вы на это идёте, коммандер?» - холодно спросил Блэйн. – «Собираетесь прожить следующие пять лет, всего лишь существуя?»
«Ну уж нет», - расстановисто и нарочито медленно произнёс Джим, посмеиваясь. Губы Блэйна тронула улыбка. «Посмотри на меня. Я сейчас помогаю тебе встать на ноги, и да, я проведу какое-то время в Колумбии и Флориде, готовясь к полёту. По мне, так пять лет на это многовато. Но ты же знаешь всех этих политиков и их бюрократические проволочки. Но знаешь, что ещё я буду делать в это время? Мы с Карой вновь попытаемся обзавестись детьми. Я отвезу её в Прагу. Буду устраивать барбекю, когда мне хочется. Я буду жить свою жизнь, Блэйн. И тебе стоит жить свою».
Блэйн сделал глоток из бутылки и облизал губы, чувствуя на языке горький вкус пива: «По сравнению с тобой у меня нет срока годности».
Джим выхватил бутылку из рук Блэйна: «Тогда хватит вести себя так, словно он у тебя есть».
Блэйн вновь посмотрел на луну и затем протянул руку, чтобы забрать пиво назад.

***
Он встретил Курта Хаммела в круговороте звёзд.
«Как ты?»
Блэйн могнул, пытаясь сфокусировать взгляд, но комната продолжала кружиться перед глазами, и он не мог рассмотреть что-то кроме лица мужчины в голубом. Блэйн попытался сесть, но тут же пожалел о своём решении: его сильно замутило. Незнакомец положил руку ему на плечо, заставив вновь лечь: «Нет-нет, не вставай. Ты ударился головой».
«Чем?» - переспросил Блэйн, протягивая руку, чтобы ощупать затылок.
«Головой», - с улыбкой ответил мужчина. Он отвёл руку Блэйна от его затылка, и, если бы только у Блэйна так не кружилась голова, он бы обязательно заметил лёгкую волну возбуждения, прокатившуюся по телу от прикосновения и голоса незнакомца. В прошлый раз, когда он получил подобную травму, голова Джастина оказалась на его коленях, а он сам пытался помочь им обоим...
Блэйн вновь моргнул, пытаясь понять, где он находится - точно не в баре. «Где я? Почему здесь так светло?»
«Ты в машине скорой помощи», - ответил спокойным голосом незнакомец. - «Ты довольно сильно ушиб голову. Твои друзья из бара сказали, что ты немного перебрал сегодня вечером».
Блэйн закрыл глаза и заворчал себе под нос: «Это их вина. Уговорили меня заказать ракету».
«Что?» - с едва сдерживаемым смехом спросил мужчина.
«Ракету», - вздохнул Блэйн и пояснил. - «Это шоты, которые стоят так, чтобы по форме напоминать ракету».
«И зачем же ты себе это заказал?»
С трудом борясь со сном, Блэйн пробормотал ответ и затем почувствовал, как чья-то рука нежно гладит его по щеке. Он вновь распахнул глаза, осознавая, как ему не хватало этого чувства: желания отбросить в сторону честолюбивые мечты и жить здесь и сейчас. Если бы только он не пил столько в этот вечер. Он знал, что алкоголь быстро и легко кружит ему голову, и что под его действием он способен наломать дров. Если бы только он помнил своё имя сейчас, если бы только он был способен флиртовать. Он даже не мог определить, что заставляет его желудок судорожно сжиматься: алкоголь или мужчина в голубом. «Космонавт», - бормочет он ответ и повторяет его ещё раз, - «Это для космонавтов».
Губы мужчины трогает лёгкая улыбка, прежде чем он поднимает взгляд чуть выше глаз Блэйна и слегка хмурит брови. «Ты ударился сильнее, чем я предположил».
Блэйн покачал головой; что, судя по усилившейся боли, было не лучшей идеей. «Нет», - старался убедить он. – «Я – космонавт. Ну, не совсем, но я работаю... работаю на НАСА, закончил тренировки...»
«Понятно», - только и сказал мужчина, роясь в стоящей рядом коробке. – «Можешь назвать своё имя?»
«Блэйн», - сказал он в ответ, удивившись тому, как ровно звучит его голос. – «Блэйн Андерсон».
«Хорошо, какой сейчас год, Блэйн?»
«Двадцать... две тысячи двадцать второй», - Блэйн схватил его за руку. Он говорил правду и хотел, чтобы его спаситель понимал, что он обычно не поступает так безответственно. Он серьёзно относится к своей работе, он не хочет, чтобы из-за него плохо думали о других. Этот мужчина просто... такой очаровательный. Даже несмотря на путающиеся в затуманенном алкоголем сознании мысли, Блэйн отчётливо понимал, что хотел бы узнать его поближе настолько, чтобы иметь возможность поцеловать его.
В прошлый раз травмы Блэйна были вызваны подобным желанием.
В это раз они были причиной.
Сколько звёзд перед глазами...
«Я не шучу. Я космонавт. Посмотри моё удостоверение личности».
Продолжая улыбаться, мужчина лишь закатил глаза и похлопал Блэйна по руке. «Хорошо, космонавт Андерсон. Сейчас мы доставим вас в госпиталь. Космосу придётся подождать».
Блэйн улыбнулся в ответ и постарался расслабиться. «Мне и здесь компания нравится».

***
На следующее утро он проснулся в госпитале с небольшой головной болью и обнаружил чрезвычайно обеспокоенного Джима около своей постели и самоклеющийся листочек на задней стороне своего рабочего бейджа с семью цифрами и именем:
К.Хаммел

***
Их первое свидание было в субботу, так как в тот день у Курта был выходной. И Блэйн чувствовал себя так, словно ему вновь было пятнадцать.
Или, может быть, тринадцать.
Но что-то ему подсказывало, что это свидание пройдёт гораздо лучше, чем то тогда. В конце концов, они были в нескольких шагах от Белого дома.
Курт не одну минуту рассказывал о том, что у него такая же идеальная причёска, как у Кеннеди.
Блэйн узнал также, что Курт, как и он, вырос в Огайо, и что он переехал в Вашингтон потому, что его мачеха получила место в Сенате несколько лет назад. Он довольно размыто объяснил, что побудило его работать в скорой помощи, но отметил, что ему доставляет радость быть первым, кто протягивает руку помощи людям, которые в ней нуждаются. «Может доктора получают больше, чем мы, но иногда пациентам надо ещё суметь добраться до них живыми».
«Я никогда... не встречал такого человека, как ты», - рассмеялся, закинув голову назад, Блэйн.
Курт также рассмеялся, и Блэйн покраснел от удовольствия. «И это говорит мне космонавт», - покачал головой Курт. - «Я уж думал, что ты со всеми так знакомишься».
«Я был пьян и стукнулся головой!» - с деланным возмущением воскликнул Блэйн, но не смог сдержать улыбки. – «Не думаю, что я был способен придумать легенду для знакомства». Он оторвал взгляд от Курта и слизал с рожка подтаявшее мороженное, прежде чем оно начнёт капать на землю. «Тебя гораздо больше впечатлил мой выбор карьеры, чем моих родителей».
«Разве ты можешь оставить кого-то равнодушным? Особенно после порции «Ракеты»?» Блэйн хотел было бросить в его сторону сердитый взгляд, но Курт улыбался, и Блэйн невольно улыбнулся ему в ответ.
«Мой брат актёр».
Курт поморщился: «Я встречался как-то с актёром. Больше не хочу, спасибо». Он опустил взгляд на руки Блэйна, потом вновь посмотрел ему в лицо. После секундного колебания он остановился, и, взяв ладонь Блэйна в свою, поднял её ко рту, и облизал его большой палец. «Мороженое», - кратко пояснил он, и Блэйн наконец заметил, что его рука почти вся перемазана растаявшим десертом.
Курт всё ещё не отпустил его ладонь.
«Тебе не кажется... что это несколько слишком для первого свидания?»
Курт улыбнулся: «К чёрту правила».

Их первый поцелуй случается напротив Белого дома на Пенсильвания-авеню, и Блэйн роняет остатки мороженого прямо на поверхность луны.

***
Влюбиться в Курта Хаммела было не похоже ни на что, к чему он привык в своей жизни. Всё было подвластно случаю, развивалось хаотично, и не было сценария, которому можно было бы следовать. Блэйн впервые предоставлен самому себе: у него не было наставника, шестого чувства или письменных инструкций, которые могли бы указать, как следует поступать. А Курт... Он был противоречивой натурой. Он был щепетилен во всём, искренне заботился о людях и отдавал всего себя своей работе. Но в тоже время он мог действовать спонтанно и немного безрассудно, поражать своей живостью. Они не планировали свои свидания. Вернее, они договаривались провести вместе вечер четверга или встретиться с утра в воскресенье, и иногда эти свидания были обычными, вроде совместного обеда, но чаще всего Блэйн не имел ни малейшего представления, чем они будут заниматься и куда отправятся.

Как-то однажды Блэйн спросил Курта, есть ли у него цели в жизни.
«Что?» - смеется в ответ тот и, раскинув руки в стороны, вертится вокруг своей оси. – «И пропустить всё это?»

***
Блэйн познакомил Курта с Джимом и Карой в праздник, четвёртого июля, и первое, что сорвалось с губ Джима: «Барбекю».
«Прошу прощения?» - переспросил Курт, нерешительно отпуская руку Джима.
Блэйн закусил губу, пытаясь не смеяться: «Неужели ты только что сравнил моего бойфренда с жареным куском мяса?»
«У нас сегодня кебаб на гриле», - пояснила Кара, шлёпнув Джима по руке. – «Прошу простить моего мужа».
«Только мясо, или вы его с овощами жарите?» - с интересом спросил Курт.
«С перцем», - ответила, улыбаясь, женщина. – «Всё или ничего, да?»
Курт дал Каре увести себя на кухню (хотя, скорее, вышло всё наоборот, как только был назван список блюд... Блэйн мог поклясться, что он видел, как у Курта потекли слюнки, когда хозяйка сказала о холодной пасте), а Блэйн устроился на заднем крыльце рядом с Джимом, открыв бутылку пива. «Он – барбекю», - сказал Джим, когда Кара отошла настолько, что не могла его расслышать.
Блэйну понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что он имеет в виду, и затем он улыбнулся. «Всё это, конечно, мило, но я бы предпочёл, чтобы ты не сравнивал моего бойфренда с едой». Джим в ответ лишь закатил глаза и бросил в него крышкой от бутылки. «Ну что, получается делать детишек?» - поддразнил его Блэйн.
Джим довольно ухмыльнулся: «Как я и говорил тебе, парень... Вся соль в самом процессе».

***
На Рождество он получил поздравительную открытку от Купера и ещё одну от родителей, и последняя побудила Курта спросить, хорошие ли между ними отношения.
«Не очень», - признался Блэйн. Он закусил губу и поднял глаза от глянцевой поверхности: «Можно ли считать меня за это плохим человеком?»
Курт покачал головой и, взяв открытки из его рук, положил их на кофейный столик. «Мне знакомо чувство, когда временами хочется держать некоторых людей на расстоянии».

Блэйн говорит «Я люблю тебя» первым, и Курт прижимает его к диванным подушкам, нежными движениями рук исследуя его тело.
Они засыпают вместе под веточкой омелы, но утром Блэйн просыпается в одиночестве.

***
Курт не связывался с Блэйном в последующие три недели, пока над городом не пронеслась буря, оставившая его жителей без электричества. Он появился у Блэйна на пороге в час ночи, насквозь промокший. «Прости, я опоздал». Блэйн ничего не сказал в ответ, лишь взял его за руку и потянул внутрь квартиры. Курт позволил ему раздеть себя, а затем одеть в сухие, тёплые вещи, и всё это время он не переставал говорить: «Столько несчастных случаев за сегодня. Был один... Он умер по дороге в госпиталь».
Блэйн, стоявший на коленях перед диваном, поднял глаза на Курта и укутал его в одеяло: «С тобой всё хорошо?»
Курт кивнул, закрыв глаза, но Блэйн видел, что на его ресницах дрожат слёзы. «Если бы только я мог как-то помочь. Если бы только я мог что-то сделать. Если бы...»
«Курт», - тихо сказал Блэйн, обнимая его, чтобы согреть, под одеялом, – «ты не можешь спасти всех».
«Я знаю», - всхлипнул Курт и, подавшись вперёд, положил подбородок на плечо Блэйна, – «но я хочу попытаться».

***
Они вместе уже полтора года, когда Курт признаётся ему в любви.
Блэйн обнимает его за талию и спрашивает: «Как сильно?»
Курт обвивает руками его шею и нетерпеливо целует в губы: «До Луны и обратно».

***
«Блэйн?» - позвал его из ванны Курт.
«Что?» - отозвался Блэйн, продолжив читать газету и недовольно морща нос от её содержания.
«Почему у тебя стоят две зубные щётки?»
На этот глупый вопрос был простой ответ. «Одна из них - твоя». Курт вышел из ванны с той самой зубной щёткой, красного цвета, только из упаковки. Блэйн бросил на него взгляд и вновь уставился в газету: «На тот случай, если ты забудешь свою, когда останешься у меня. Ты часто здесь ночуешь, и я подумал, что…»
Ему не удалось закончить свою мысль, потому что Курт взял его за подборок и поднял его лицо вверх. Он наклонился и поцеловал его долгим, медленным поцелуем, и когда он отстранился, на его лице сияла улыбка: «Спасибо».
Блэйн почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. В его возрасте (ему тридцать, и они уже вместе два года) не полагается краснеть с такой лёгкостью, но ему было всё равно. Поцелуи Курта были единственной возможностью вознестись до самой луны. Если ему повезёт, то он станет членом экипажа космической станции, но Луна? Полёты на Луну сейчас большая редкость, эти миссии проводятся нечасто и планируются заранее. Джим летит на Луну через полтора года. Он достоин этого. Он возьмёт с собой в полёт кусочек души Блэйна.

«Как космонавты чистят зубы в космосе?» - спросил Курт, его голос глухо доносился из ванной.
Блэйн улыбнулся и отложил газету в сторону. Он прошёл к ванной комнате и прислонился к дверному косяку, наблюдая за тем, как Курт чистит зубы. «Также как и всегда, в целом».
Курт сморщил нос, сплюнул в раковину и спросил, глядя на остатки зубной пасты: «Но куда всё девается?»
Блэйн со смехом ответил: «Сплёвывается в тряпочку обычно. Или проглатывается».
Курт вытер рот ближайшим полотенцем для рук и усмехнулся, глядя на него в зеркало: «Вот, значит, как?»
«Хм», - протянул Блэйн, пройдя в комнату и обняв его за талию. – «Могу показать, если хочешь».
Курт откинулся назад на его грудь, и Блэйн почувствовал приятное тепло его тела. «Если бы я знал, что бойфрендам космонавтов полагаются дополнительные минеты, то я бы постарался познакомиться с тобой пораньше». Он повернул немного голову и поцеловал Блэйна, сплетая их пальцы на своём животе и крепко сжимая их.

Их поцелуй отдавал мятой.

***
Он узнал о произошедшем, когда они с Куртом, укутавшись в одеяло, лежали на диване.
Телевизор работал с выключенным звуком, и к большой радости Блэйна, прошедшие двадцать минут они провели в объятиях друг друга, в то время как одиннадцатичасовые новости проходили перед ними одним неразличимым потоком. Его голова покоилась на груди Курта, их ноги лежали одна на другой, а обнажённые тела покрылись испариной под одеялом; им было жарко, очень жарко, но в то же время их объятия доставляли им огромное удовольствие.
На экране загорелся новый заголовок: «Космонавт попал под перекрёстный огонь во время вооружённого ограбления», - и Блэйн сонно моргнул, напрягая внимание. «Включи звук», - пробормотал он, немного привставая.
Затем на экране появилась фотография Джима, и Блэйну показалось, что вся кровь в нём остановилась. Ему было тесно в груди и не хватало воздуха; он не верил, что это происходит на самом деле. «Нет», - прошептал он дрожащим голосом, - «нет!» Его затрясло, и он почувствовал, как тёплая ладонь Курта легла ему на спину, утешающе поглаживая.
Слёзы градом хлынули из его глаз, прежде чем он до конца осознал, что произошло. Он всхлипнул, и Курт, не мешкая, заключил его в объятия, притянув его голову себе на грудь.

У гравитации нет сострадания.

Но Курт не оставил его один на один с его горем.

***
Курт отказался пойти с ним вместе на похороны. Он объяснил это кратким «Я не могу».

Раздался приказ траурному взводу, и Кара взяла руку Блэйна в свою; она положила их соединённые ладони поверх сложенного флага, ткань которого казалась шелковистой на ощупь. Он проводил пальцами по звёздам вслед за каждым выстрелом: первый, второй (он умер после второго выстрела), третий…
Блэйн сделал глубокий вздох, пытаясь держаться ради Кары.
Они заговорили друг с другом только оставшись на кладбище одни.
«Знаешь, ты был для него как сын».
Слёзы подступили к глазам Блэйна, но он не заплакал, он не мог, не сейчас. Кара нуждалась в нём. «Он был на пятнадцать лет меня старше», - сказал Блэйн со смешком, хотя ему совсем не хотелось смеяться. – «Не слишком ли бы он был молод, чтобы стать отцом?»
«О, только не напоминай мне!» - заворчала Кара, и её голос звучал почти по-будничному. - «Я всего лишь на двенадцать лет старше тебя, об этом и говорить-то неправильно».
«Ты первая начала».
«Я говорила серьёзно», - она на секунду замолчала, прежде чем добавить. - «У нас не могло быть детей. Не знаю, говорил ли он тебе когда-нибудь об этом».
Блэйн удивлённо взглянул на неё и покачал головой, сжимая крепче её руку в своей: «Нет, он не сказал мне. Когда…»
«Год назад», - едва слышно ответила Кара. – «Мы примирились с этим». Она посмотрела на него и слабо улыбнулась: «Но он справился со своей ролью на отлично, воспитывая тебя».
Блэйн покачал головой: «Я не ваш сын».
Кара сжала в ответ его ладонь: «Мою гордость за тебя это ничуть не умаляет».

И тогда он заплакал.

***
Через две недели ему позвонили из НАСА, и Блэйн не знал, чувствовать ему себя уязвленным или польщённым.
Курт просит его не соглашаться.
Блэйн хочет согласиться. Блэйн не может не согласиться.
Курт решает, что для них обоих будет лучше расстаться.

***
По-видимому, звание самого молодого космонавта, полетевшего на Луну, - да ещё в должности лейтенант-коммандера, - имеет какой-то вес в глазах его родителей. Конечно, он будет всего лишь тринадцатым космонавтом, побывавшем на Луне, но, тем не менее, они гордились тем, что ему поручили эту миссию, однако Блэйн понимал, что ему было не так уж и важно, что они думают по этому поводу. Купер хвалил себя за его успехи, а Курт…

В углах губ Блэйна пролегла горькая складка, и он залпом допил остатки шотландского виски. Мысли о Курте бередили его сердце. И это… это казалось ему несправедливым, потому что в его планы всегда входило полететь на Луну, так как его ничего не держало на Земле. И пускай ради Курта он готов был остаться, Блэйн не мог просто взять и отказаться от этой возможности. Это… это была его мечта, ради которой он столько работал; это было большой честью, и, кроме того, он согласился на эту миссию ради Джима. Уж кто-кто, но Курт должен был понимать это.
Блэйн знал, насколько опасны полёты на Луну. Об этом ему было известно с самого начала; он знал, что могло пойти не так, и что пошло не так в неудачных полётах, когда кислородные баки взрывались прежде, чем космонавты могли вернуться назад.

Блэйн должен полететь. Должен. Именно он должен заменить Джима в этой миссии. Именно он должен полететь на Луну. Именно он должен затмить своим успехом Купера.

И рядом с ним должен быть Курт и никто другой.

***
За три месяца до запуска ракеты Блэйн открыл входную дверь, и на пороге его квартиры стоял Курт с поставленным на пол чемоданом. По его лицу уже текли слёзы.
«Я не хочу, чтобы ты улетал».
Блэйн не отпускал дверную ручку: «Я знаю».
«Что, если ты не вернёшься назад?»
Блэйн вздохнул. «Не знаю», - признался он. - «Значит, не вернусь и всё».
Курт расплакался ещё сильнее и замотал головой: «Ты не можешь бросить меня здесь одного!»
Блэйн взял его за руку и затем положил её раскрытой ладонью себе на грудь, ровно там, где билось сердце. «Я не оставлю тебя», - тихо сказал он. – «Я возьму тебя с собой».
И тогда, затолкнув чемодан в комнату одним движением, Курт бросается в объятия Блэйна – они едва удерживают равновесие и судорожно пытаются ухватиться друг за друга, - и страстно целует его. Они добираются до кровати, быстро раздеваются, трутся друг о друга, быстро и торопливо, стараясь как можно скорее удовлетворить своё желание, до тех пор пока вдруг не ощутят, что всё свершилось одновременно и ни один из них не может отпустить из объятий другого. Курт кладёт голову на грудь Блэйна и соединяет вместе их ладони. Долгое время они молчат и не обращают никакого внимания на лунный свет, пробивающийся через окно и рисующий тени на стенах комнаты.
Прошло много времени, минут сорок пять или час, прежде чем Курт сделал хоть одно движение. Он приподнялся на локте над Блэйном так, что их лица стали близко друг к другу, и, прикоснувшись к его щеке, нежно поцеловал его.
«Давай поженимся».
Блэйн поглаживал кончиками пальцев его лоб у самой линии волос, а на губах у него блуждала улыбка о воспоминаниях о Кеннеди. «Когда я вернусь?»
Курт покачал головой, наслаждаясь ласковым прикосновением: «Прежде чем ты улетишь».
Блэйн внимательно посмотрел ему в лицо, выражавшее такую искренность чувств и такую усталость. Он подумал о золотом кольце, которое будет тянуть его вниз, когда он сделает шаг на поверхность Луны, вспомнил вкус мороженого и запах мяты и задумался, можно ли ему будет взять с собой в полёт веточку омелы.
С замиранием сердца он ответил: «Хорошо».

***
Купер ответил на звонок чересчур громким и наиграно весёлым «Блэйни!».
Блэйн никак не прокомментировал приветствие своего брата, которому уже исполнился сорок один год и который до сих пор коверкает его имя, как в детстве. «Я собираюсь жениться».
На том конце несколько секунд не раздавалось ни слова, но затем жизнерадостный голос Купера зазвучал вновь: «Поздравляю, братишка! Когда свадьба? Через год-два? Я могу подогнать своё расписание так, чтобы у меня в этот день не было съёмок…»
«Я женюсь во вторник»
В этот раз Купер хранил молчание гораздо дольше. «Это… Но на ком… как давно вы… почему сейчас… ты сказал…»
Блэйн ответил на все незаконченные вопросы Купера: «Его зовут Курт. Мы встречаемся уже три года. Мы приняли решение вчера ночью, и да, я сказал родителям, но, похоже, они считают, что им достаточно побывать только на одном важном событии в моей жизни, поэтому они приедут на запуск ракеты». Он старался изгнать горечь из голоса, но знал, что ему не удалось скрыть свои чувства.
«Но Блэйн… это через четыре дня! Три, если не считать сам вторник, а я бы его не считал, если вы планируете пожениться до обеда, но…»
«Ты приедешь или нет?» - со вздохом спросил Блэйн. – «Я не могу жениться без своего шафера». Впервые, похоже, Купер не знал, что сказать. «Слушай, Куп, ты... ты всегда старался поддерживать со мной связь и приезжать на каждый мой день рождения. Ты даже приехал на мой выпускной, когда я закончил обучение по программе... По какой-то причине для тебя это всегда было важным», - он замолчал, взглянув со своего места на диване в сторону Курта, который ходил взад-вперёд перед окном, также разговаривая с кем-то по телефону. Губы Блэйна тронула улыбка, и он со вздохом вновь направил внимание на Купера: «Сегодня мы ещё будем в Вашингтоне, но завтра днём выезжаем в Нью-Йорк. Я надеюсь, что ты приедешь».

***
Блэйн открыл входную дверь в утро воскресенья и тут же оказался крепко стиснутым в объятиях кого-то намного выше него. «Эй, пострел! Ты же не думал, что я дам тебе сбежать с твоим возлюбленным и тайно пожениться без твоего большого братца? Кто ещё поможет тебе отпраздновать последние минуты твоей холостяцкой жизни на полную катушку?»
«Куп», - прокряхтел Блэйн, пытаясь вырваться из объятий. – «Куп, пусти, мне нечем дышать».
К его удивлению Купер его послушался. Блэйн отпрянул, переводя дух, и посмотрел на брата, который в тот момент глядел во все глаза на что-то за его спиной.
Вернее, на кого-то. На Курта. Курта, который сидел, поджав ноги, на диване в халате Блэйна на голое тело и держал вилку с омлетом у рта. «Привет?»
«Ох ты, братишка», - сказал Купер, покачав головой. – «Эта птица не твоего полёта».
Блэйн улыбнулся Курту. «Знаю. Но скоро это изменится».

***
«Почему именно Курт?» - спросил его Купер в утро вторника. – «Почему ты женишься на нём?»
Уставив глаза в пол, Блэйн сложил руки между коленей и сделал глубокий вдох: «Он – моё солнце, Куп. Весь мой мир вращается вокруг него».
«Я вскоре умру».
Блэйн поражённо вскинул глаза на брата: «Что?»
Купер взглянул на него и разразился смехом: «О Боже, прости… я имел в виду другое. Не то, чтобы я готовился уйти в мир иной сейчас. Когда-нибудь».
Блэйн бросил на него сердитый взгляд: «Не думаю, что сейчас самое время говорить об этом».
«Нет, послушай», - сказал Купер, положив руку ему на колено. - «Я… я знаю, что не всегда был для тебя хорошим братом».
«Ты здесь сейчас», - сухо заметил Блэйн. – «Пожалуйста, давай ты просто будешь… рядом и не станешь претендовать на первую роль во всём сегодня?»
«Я пытаюсь», - рассмеялся Купер, – «но ты не даёшь мне этого сделать». Блэйн лишь закатил глаза и жестом пригласил его продолжить. «Между нами разница в десять лет, и наши родители... они никогда не отдавали тебе должное. Я знаю, почему так произошло. Я всегда затмевал тебя».
«И как этот разговор должен помочь нам наладить отношения? Или ты таким образом пытаешься успокоить меня перед свадьбой? Или...» - Блэйн замолчал и с ужасом посмотрел на брата. – «Ты же не речь шафера сейчас репетируешь? Купер, нас всего пятеро, тебе не надо будет...»
Купер тяжело вздохнул и плотно закрыл ему рот ладонью: «Ну, братишка, я тебя по-доброму больше просить не буду: помолчи и дай досказать». Блэйн попытался что-то возразить, но из-за ладони Купера слова прозвучали непонятным мычанием. «Я... Во мне нет ничего особенного, Блэйн. Я много работаю, и только благодаря этому держусь на плаву. Ты – другое дело. Мне никогда не сравниться с тобой».
Блэйн покраснел и мотнул головой, сбрасывая руку Купера с лица. «Мама думала иначе», - пробормотал он.
«Я знаю, и, как я уже сказал, так вышло только потому, что я делал всё, чтобы она так думала. Я из кожи вон лез, чтобы она обращала внимание только на меня и гордилась только мной, потому что если бы я оставил свои попытки, то... Чёрт, Блэйн, если бы ты только мог...хоть раз посмотреть на себя со стороны. Чтобы ты понял, сколько ты уже сделал и сколько ещё можешь сделать. Ты летишь на Луну, чёрт возьми!»
«Мне это не просто так в руки свалилось», - спокойно напомнил ему Блэйн. – «Здесь мы с тобой не так сильно отличаемся. Мы оба много работали, чтобы получить то, что мы хотели...»
«Да, но я не был рождён талантливым», - возразил Купер. – «Я... вот, Блэйн, мама всегда видела меня большой звездой. И я её понимаю. Ведь к тому моменту, как я уехал из Огайо, я снялся в шести рекламных роликах, а в следующие шесть лет я заключил три контракта на съёмки у Майкла Бэйя и снимался с Энн Хэтэуэй, а телефон Дауни-младшего так у меня вообще на быстром наборе...»
«Ты вновь начинаешь говорить о самом себе», - прервал его Блэйн.
«Я хочу сказать», - скороговоркой продолжил Купер, повышая голос, - «что звёзды умирают. Иногда они тихо угасают, иногда исчезают во взрыве, но суть одна - в конце концов они все обречены на исчезновение».
Ни один из них не хотел прерывать наступившее молчание, и они долго сидели в тишине, пока наручные часы Блэйна отсчитывали прошедшие минуты. Они пройдут во дворец бракосочетания, они встретятся с Куртом, Карой и Кэрол, и Блэйн женится. Он женится, а через три месяца он наконец-то ступит на поверхность Луны.
Луна не может погибнуть.
Блэйну хотелось бы, чтобы Курт слышал слова Купера.
«Звёзды умирают», - согласился Блэйн, чуть толкая Купера коленом в знак утешения. – «Но жизнь без них - невозможна».
Купер улыбнулся ему и толкнул его в ответ плечом: «Пошли, братишка. Жениться тебе пора». Он поднялся на ноги и протянул руку Блэйну.
Блэйн принял его помощь с улыбкой. «Знаешь», - заметил он, стоя у зеркала и поправляя галстук перед выходом. – «Мне присудили звание. Тебе, наверное, стоит обращаться ко мне по нему».
Купер закатил глаза, толкая Блэйна к двери: «Пошли, коммандер Пострел. Что-то мне подсказывает, что твой жених не из тех, кто любит, когда их заставляют ждать».

***
«Он боится».
Блэйн поднял глаза от скамьи, на которой он сидел, на подошедшую к нему Кэрол: «Он, что?»
«Он боится», - повторила она, сложив руки на груди. – «Не за тебя», - добавила она, увидев, как он переменился в лице.
«Но он теперь не уверен, хочет ли он жениться на мне?», - спросил испуганно Блэйн. – «Я… это была его идея. Сейчас вторник, мы решили это в пятницу, ночью. Я не понимаю…»
«Блэйн», - успокаивающе произнесла Кэрол с лёгкой улыбкой на губах. – «Ничего не изменилось. Его и раньше мучили сомнения», - она скользнула глазами по его лицу и указала в конец коридора. – «Он в холле за углом. Пойди поговори с ним».
Блэйн покачал головой: «Я не... Я не хочу заставлять его жениться на мне».
Настал черёд Кэрол качать головой: «О нет, милый мой, я же сказала, что это не из-за тебя. Его мучают всё те же опасения, что и раньше», - она умолкла, но затем добавила. – «Спроси его про проклятье». Блэйн удивлённо поднял бровь, но она лишь вновь, молча, указала в сторону холла.
Блэйн нашёл Курта сидящим на деревянной скамье в холле за углом внутри дворца бракосочетания, как и говорила Кэрол. Он выглядел бесподобно в чёрном костюме и с бледным, ярко освещённым лицом, резко выделявшемся на фоне тёмной деревянной обшивки комнаты. Рукава его белой рубашки были подвёрнуты, жилет расстёгнут. В руках он держал клочок бумаги и нервно теребил его.
Блэйн не спеша сел рядом с ним на скамью, и Курт сделал шумный прерывистый вдох: «Расскажи мне о проклятии».
К его удивлению, Курт не стал тянуть с ответом: «Восемь лет», - произнёс он, едва дыша, и торопливо принялся объяснять, - «Каждые восемь лет я теряю близкого мне человека. Моя мама умерла, когда мне было восемь. Рак. Папа умер, когда мне исполнилось шестнадцать. Сердечный приступ. Мой сводный брат Финн погиб, когда мне было двадцать четыре. Он... он служил в армии», - Курт не стал уточнять, что именно с ним случилось, - «К этому моменту я был уверен, что надо мной висит проклятье. Я попытался сократить своё общение с Кэрол, чтобы уберечь её. Но меня хватило только на три недели», - он чуть повернул голову к Блэйну и слабо улыбнулся. - «Сенатор Хандсон упрямица, каких поискать».
Блэйн улыбнулся в ответ: «Не сомневаюсь».
Курт отвёл глаза в сторону, его пальцы разглаживали смятую бумагу, которую он продолжал держать в руках: «А затем я встретил тебя, и я... Я старался, чтобы это не переросло во что-то серьёзное, но ты очаровал меня с момента нашей первой встречи, и я... не мог сдерживать свои чувства». Он вздохнул и откинулся спиной на стену, закрыв глаза: «Наверное, всё это кажется тебе полной ерундой?»
«Вовсе нет», - Курт удивлённо посмотрел на него. - «У всех есть предрассудки».
«Даже у космонавтов?»
«Даже у космонавтов», - Блэйн также откинулся на стену. - «Мы отлично ладим с цифрами и научными изысканиями. У нас есть ответы на все вопросы. Мы можем объяснить, почему и как что-то происходит. Но когда мы не можем? Нас это пугает до чёртиков».
«Так значит, вы не всегда можете дать чему-то объяснение, мистер Всезнайка? – поддразнил его Курт.
Блэйн рассмеялся: «Хотел бы я знать всё! Если мы не можем что-то объяснить, то мы всегда обращаемся к последовательности произошедшего. Рак у твоей матери? Последовательность генетических изменений. С таким подходом смерть не кажется такой уж пугающей. Патологоанатомы всегда могут определить, как и от чего умер человек, но они не всегда могут назвать причины, почему человек встретил именно такой конец».
«Джим?» - спросил Курт.
Блэйн посмотрел в сторону: «Его смерть я объяснить не могу. Хотел бы я знать ответ».
«Этого не должно было произойти», - прошептал Курт. - «Космонавт... Это всегда казалось таким далёким, нереальным. Умом я понимал, что ты, возможно, полетишь в космос, но ты всегда был здесь, рядом со мной... И я просто не мог предположить... А затем Джим умер, и...»
«Джим вернулся», - Блэйн подался телом вперёд, положив локти на колени. - «Это была бы не первая миссия для него. Он уже летал в космос раньше. Десять лет назад он был направлен на орбитальную станцию», - Он посмотрел на Курта, - «И потом он вернулся».
Блэйн видел, как движется вверх, а затем вниз кадык Курта:
«Но ты понимаешь? Понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты летел в космос? Особенно сейчас? Блэйн, со смерти Финна прошло восемь лет. Я не могу... Я не хочу быть виноватым в...»
«Ты пытался защитить меня», - Блэйн выпрямился. - «Вот почему ты порвал со мной, когда я рассказал тебе о миссии, ты...» - он рассмеялся, хотя на сердце у него скребли кошки. - «О, Курт», - мягко сказал он, взяв его ладонь в свою. – «Джим научил меня многому, но один его урок особенно крепко остался у меня в памяти: нужно жить, а не существовать. Жизнь не состоит из одних лишь достигнутых целей. Или страхов, или отметок «старт» и «финиш». Жизнь – это то, что происходит между этими пунктами. А ты...Боже, Курт, ты показал мне, что значит жить. Ты – моя причина, чтобы остаться».
Губы Курта сложились в грустную улыбку, и он сжал руку Блэйна: «Но ты ведь всё равно полетишь, не так ли?»
Блэйн кивнул, но затем положил его ладонь себе на грудь там, где билось сердце: «Но я хотел бы взять тебя собой».

***
За день до пуска ракеты Купер обнял его на прощание особенно крепко и долго не выпускал из объятий. «Блэйн?»
«Да?»
Купер замялся, но затем выпалил: «Если ты погибнешь, могу я сыграть тебя в твоём биографическом фильме?»
Блэйн закатил глаза, но обнял брата ещё крепче: «Думаю, ты староват для этого, Купер».

***
В утро перед пуском ракеты Блэйн не возражал, когда Курт цеплялся за него, едва способный устоять на ногах без поддерживающих его рук. «Ты знаешь, почему я не хочу отпускать тебя?»
«Я знаю».
Курт отстранился от него и покачал головой, не пытаясь скрыть слёзы: «Если что-то случится с тобой там, я не смогу помочь тебе».
Блэйн провёл подушечками больших пальцев по его щекам, стирая слёзы. «Ты не можешь спасти всех, Курт».
Курт страстно прижался губами к его губам и пробормотал: «Я бы смог спасти тебя, если бы ты только согласился остаться».
«Ты уже это сделал», - он подался вперёд и ласково поцеловал Курта. – «Я люблю тебя».
Курт взял его ладонь в свою, их кольца позвякивали, ударяясь друг о друга, и Блэйн почувствовал себя крепко стоящим на Земле: «До Луны и обратно».

***
Он поднялся на «Селену» с двумя белоснежными крыльями за спиной.

@темы: Фанфики: миди, Переводы, R

---

Обсуждение серии "All or Nothing"

[Klaine]

Последняя серия сезона! Понравилась ли вам она, или же вы были разочарованы? Как в целом в оцениваете этот сезон?

Вопрос: Понравился ли вам четвёртый сезон в целом?

1. Да, отличный сезон		12	(10.17%)
2. Да, но некоторые сюжетные линии разочаровали		59	(50%)
3. Нет, этот сезон хуже предыдущих		47	(39.83%)
Всего:		118

@темы: Обсуждение

---

[[email protected]]

здравствуйте! помогите пожалуйста найти фанфик, название к сожаление не помню. Сюжет: пост брейкап. Хантер и Себастьян шантижируют блейна чтобы он перевёлся обратно в далтон. они похищают курта, зная что блейн обязательно за ним придёт. блейн спасает курта и пока соловьи их ищут, находят вроде чулан и сидят там какое то время. там между куртом и блейном было примирение и нц сцена. помню ещё был длинный монолог блейна на тему почему он изменил курту. читала его на фикбуке примерно полгода назад, а сейчас нигде не могу его найти

@темы: Поиск

---

Стиллы к последнему эпизоду

[Klaine]

@темы: Графика: фотографии

---

Behind The Scenes: “Wonder-ful”

[Klaine]

@темы: Видео: Передачи

---

Sneak Peek: “All or Nothing”

[Klaine]

@темы: Видео: Sneak peek

---

Превью к новому эпизоду

[Klaine]

@темы: Видео: Превью к новой серии